Диалог Платоныча №4

Диалог Платоныча, мой и Вовика

— Шути о том, что знаешь, но среди своих

(Вовик Никитыч)

Мой приятель Никита Платоныч давно в живет в Бруклине и пить пиво один не любит. Поэтому часто зовет меня в свой «садочек-под-яблоньку». Там мы сидим, прохаживаемся и часто обсуждаем острые вопросы мировой философии, социологии, политологии, ужасного состояния дорог, дураков и электрофикации в странах победившего и не очень капитализма.

Ксантиповна упорхнула, цокая каблуками и в сад зашлo наше счастье-нахыс, Вовик. На его лице появилась редкая тень интереса и он задал вопрос! Плaтоныч рад был любому вопросу сына, по той простой причине, что Вова вопросы задавал крайне редко.

— Дад, а что это было такое, что мать говорила, как у тебя в синагоге кто-то чуть не повесился?

Платоныч улыбнулся, сделал руками жест, как-будто завязал бантик и начал новую майсу.

— Устроился я как-то давно сторожем в синагогу. Начало перестройки, 1985. Тебе тогда было 4, а Майке 2. Это было здорово – в паспорте я — еврей по-отцу и записался как еврей! Меня брали в десятку молиться, если не хватало! Зато когда надо было в субботу свет включить и замок открыть, вспоминали, что мама украинка и я опять становился – гой, да не простой, а шаббас-гой! Весело… Нас было 4 сторожа-хохла, сутки через три смена. Зарплата мизер – 40 ре в месяц, зато сиди, ничего не делай и читай. Ох, как я там объевреился! Заодно перечитал всю философию от Сократыча до… неважно. Как-то, когда зима кончается, но еще лютые холода гуляют, наступила пора мацу печь. Мы с Ёсичем тогда на склад попали. По 1000 рэ заработали! За 2 месяца – годовой зароботок забили! В синагоге был конвеер мац-пекарни и свой народ, человка еще 3 -4, которых там на 2 месяца нанимали. И из сорока тонн муки они выпекли 44 тонны мацы! По 10 кеге пакет, за 10 рублей – сколько пакетов и сколько рублей?

Вовик что-то минуту считал на пальцах и фальцетом воскликнул:

— 4 400 пакетов и 44 000 рублей! Дад, а откуда лишние 4 тонны? – cпросил сын, и заулыбался, ожидая, что мы должны тут же оценить его арифметический гений и похвалить.

Платоныч лукаво взглянул и «закинул удочку»:

— А не думаешь ли ты, что лишняя маца, как манна Небесная, могла с неба прибавиться? Ёсич, мы же там пакеты вязали, расскажи как дело было.

— А просто, Вовик. В маце при выпечке вода не вся испарялась и еще на складе набухала вдобавок… мы уж постарались… с ведома, конечно… а 10 рублей это были большие деньги. Зарплата одного или даже 2х дней обычной работы. Но евреи не жалели… это для них было, как последняя связь с идышкайтом, традицией, памятью… единственной причиной прийти раз в году в синагогу, сделать усилие ради слова «Тора»… Записаться вечером в очередь, всю ночь просидеть у батареи где-то в подворотне рядом… утром на перекличку… многие кашляли…

— Но только я их ночью пускал греться в подвал синагоги! – загудел Платоныч, — хоть мне председатель и запрещал, а я чихать хотел! Потом он меня выгнал за поблажки народу… перестраховщик… Смешно, мне другие сторожа балакали, мол ты же щирый украинец, а евреев жалеешь! Нехай они кашляют на морозе до утра…

Иногда и весело было. Пришел один «ехидный правды ради», со своими весами, свесил свой пакет, потом еще несколько и… похвалил нас с Ёсичем:

— Ребята! А вы оказыватся по б-жески мацу пакуете!

— А что? — отвечаем,- можно по-чертовски?

— Ага! – радуется он. – Вот раньше всегда нас обвешивали на 200 грамм, а вы только на 50! Такого еще никогда здесь не было! Мазел тов, вам ребята! Вот не думал, что здесь такие честные когда-то появятся! Скажу вам, между нами… по-секоету, я вам не говорил, но у нас, аидов, даже есть такая мицва — чтобы весы были правильные!

Платоныч хлебнул пивка и продолжал. Но это было еще что. Каждый день нас мучали почти все одним и темже вопросом:

— А скажите, веревка хорошая, не оборвется? А то мне пакет везти на трех пересадках, а я тут всю ночь выстоял… обидно будет если развалится… что дома скажут?

Я знал, что Платоныч потом выдал. Сам с ним паковал на складе. И продолжил:

— День был пасмурный, маца на складе набрала влажности больше обычного… И вот, Вовик, твой батька не выдержал такого напора наводящих вопросов, показал веревку на пакете и ответил:

— Дорогой мой а-ид, видете эту веревку и мацу? – И а-ид кожей уже почувствовал, что что-то затевается нехорошее, уже жалобно смотрит, мол подвох будет или облапошат?…

– Так вот, как придете домой, откроете пакет, возьмете эту мацу… попробуете… а она мягенькая по дороге вдруг станет… и … захотите после этого повеситься, — так веревка даже вас выдержит!

— И что этот аид сделал? Пошел драться?

— Нет, Вовик… если бы! Он посмотрел и говорит:

— Нас всю жизнь обижали, и теперь вы тут тоже, в святом месте, в синагоге…

Вот так мы над своим и пошутили… и смех и грех… А вы как думаете?