Еврейский Мир

«Худой мир лучше доброй ссоры» — гласит известная пословица. И если в житейском смысле оно, скорее всего, так и есть, то в реалиях Израиля и Ближнего Востока вопрос о мире и его отсутствии в тысячи раз сложнее.
Возьмем хотя бы взаимоотношения Израиля и Сирии. Обе страны находятся в состоянии войны, а сирийско-израильская граница самая спокойная из всех израильских границ. И даже сейчас, когда сирийцы (и не только они) вот уже более года стараются скинуть сирийского президента Башара Асада, Израиль, хоть на словах и выступает за победу демократии, на самом деле вполне согласен на статус-кво. Ибо приди и в Сирии к власти «Братья-мусульмане», головная боль Израиля неимоверно возрастет.
Ведь именно по схожему сюжету произошел переход от, казалось бы, «мирного» Египта к одной из самых больших сегодня угроз существованию Израиля. Хотя откровенно, в этом нет ничего удивительного. Ведь мир с Египтом — это не мир с народом Египта, а мирный договор, подписанный с его власть предержащими. И как только те, кто эту власть держат, приходят к выводу, что мирный договор им ни к чему, как говорится, плакали наши денежки. Точнее, денежки-то израильские плакали гораздо раньше — тогда, когда Израиль отдал Египту все до последней крохи. Не случайно ведь Анвар Садат сказал 19 октября 1980 года в интервью газете The New York Times: «Бедный Менахем [Бегин] у него есть свои проблемы… В конце концов я получил назад Синай… и нефтяные поля Алма, а что получил он? Клочок бумаги»?
Нет, конечно, те долгие годы, что Египет отсутствовал в списке стран, грозящих напасть на Израиль, были для еврейского государства, наверное, благом. Правда, для того чтобы это утверждать однозначно, необходимо прежде задаться парой вопросов. А именно: было ли для Израиля лучше вместо «клочка бумаги» по-прежнему иметь в своем распоряжении Синай с его природными богатствами и Шарм-аль-Шейх, а значит контроль над Тиранским проливом? И использовал ли Израиль правильным образом выигранное им время «мира»?
На первый вопрос можно однозначно ответить да. На второй — нет.
Выяснение того, что являл бы собой Израиль с Синаем, это тема для отдельного большого разговора. В спорах о том, как именно должен был Израиль использовать выигранное им время, можно тоже сломать сотни копий. Мы же коснемся сейчас всего лишь одной частности, которая по сути сделала тщетными все остальные усилия Израиля на мировой политической арене.
Речь идет о «мелочи» под названием терминология. Позволив мировому сообществу навесить на себя ярлык «оккупанта» и разрешив называть Иудею, Самарию и Газу оккупированными территориями, Израиль полностью лишился права требовать для себя справедливости.
А ведь сионизм вначале был с зубами. Вот Зеэв Жаботинский в 1937 году: «Не говорите, что это неважно, если мы на словах или на клочке бумаги откажемся от наших прав на Хеврон, Шхем и Трансиорданию. Не говорите, что этот отказ лишь пустые слова и каждый это понимает. Не преуменьшайте силу отказа! Вы помните чудо, произошедшее двадцать лет назад, когда народы мира признали наше право на Эрец Исраэль? Они даже не знали тогда, что мы заинтересованы в этой стране. Они лишь знали, что на протяжении двух тысяч лет мы никогда не отказывались от наших прав, и это решило все».
Ни убавить, ни прибавить. Раньше мы никогда не отказывались от своих прав. Это был воздух, которым мы дышали. Два волшебных слова: «Это наше». И больше ничего не нужно было. Никаких других аргументов. Ни-че-го.
А что теперь? А теперь среди нас есть миллионы наших собратьев, которые уверены, что перед тем как отделить свет от тьмы, Всевышний создал слово «поделить», а вместе с ним понятие компромисса. Теперь нам о наших правах говорить как-то неловко. Теперь мы радостно боремся за права других. Страшно даже подумать, какое огромное число евреев в Израиле и во всем мире борется против права еврейского народа на Эрец Исраэль, не подлежащего абсолютно никакому сомнению еще в начале прошлого века.
Давно пора перевернуть все с головы на ноги. О нет, конечно, это будет ужасно нелегко. Вначале нас никто не захочет слушать и будет бить нас нашими же собственными аргументами, которыми мы на протяжении многих последних лет убеждали все прогрессивное человечество в том, что мы хотим жить дружно и готовы поделиться нашим с другими.
Все, кончилась лафа, хватит! Хватит пытаться быть добрыми для других, пора и о себе подумать немного. Да, мы наделали массу глупостей. Да, мы совершили массу ошибок. Настало время их исправлять. Настало время честно сказать человечеству: «Мы дурили вам голову готовностью поделить неделимое. Мы обнадежили массу людей надеждами, которым не суждено сбыться. Мы своей собственной глупостью подпитывали эти надеж­ды и искренне просим за это прощения. Мы упорно пытались сидеть одновременно на двух стульях и теперь откровенно признаем, что это невозможно».
В западной Эрец Исраэль не может быть двух государств для двух народов. Когда Жаботинский говорил о «чуде, произошедшем двадцать лет назад», он имел в виду решение Конференции в Сан-Ремо в 1920 году, утвержденное Лигой Наций в 1922 году, по которому еврейский народ получил официальное добро от мирового сообщества на поселенческую деятельность по всей территории западной Эрец Исраэль. Это решение было принято, потому что «на протяжении двух тысяч лет мы никогда не отказывались от наших прав». И с тех пор это решение никогда никем официально не отменялось.
Многие израильские лидеры не отказываются от наших прав и сегодня тоже, правда, размывают эти права готовностью к компромиссу. Мол, все знают, что это, собственно говоря, наша земля, но так как на ней также живут и палестинские арабы, то мы «ради справедливости» готовы с ними поделиться. И вот в этом-то и состоит весь трагизм ситуации. Как только мы заговорили о готовности делиться (и не только заговорили, но и совершили массу действий в этом направлении), мы тут же дали основание мировому сообществу усомниться в наших правах на Эрец Исраэль.
Говоря о чуде, Жабо­тинский был абсолютно прав. Оно состояло в том, что за права евреев на Эрец Исраэль в то время в основном боролись НЕ ЕВРЕИ. В 1852 году француз Эрнест Лааран в книге «Новый восточный вопрос» обвинил так называемое прогрессивное еврейство в безразличии к судьбе еврейского народа. Он писал: «Всякий раз, как начинает рассматриваться вопрос воссоздания еврейского государства, они демонстрируют по отношению к нему наивность, которая не говорит ничего хорошего ни об их умении доказательно рассуждать, ни об их сердце. Объяснения, предлагаемые ими в таких случаях, недопустимы как с моральной, так с политической точки зрения».
Если бы в мировом сообществе не жила на протяжении двадцати веков память о том, что евреи никогда не отказывались от своего права на Эрец Исраэль (или как ее переименовали римляне, Палестину), то этот клочок земли и сегодня находился бы в таком же запустении, в каком его увидел в 1867 году Марк Твен.
Никто не выучил этот урок истории лучше, чем палестинские арабы. Сначала они своей бескомпромиссностью вбили в головы человечества, что являют собой отдельный народ. И одновременно с той же бескомпромиссностью, не моргнув глазом, продолжают убеждать всех и вся, что иудеи узурпировали у них Иудею и являются оккупантами. Семантическая бессмысленность утверждения об оккупации иудеями Иудеи при этом никого не беспокоит.
В своей речи в ООН 27 сентября глава Палестинской автономии Махмуд Аббас произнес слово «оккупанты» по отношению к Израилю 13 раз. Да, израильский премьер-министр, выступая после него, назвал его речь «ложью». Ну и что? Этого совершенно недостаточно. Точно так, как Нетаниягу ведет целенаправленную неустанную многолетнюю борьбу против обретения Ираном ядерного оружия, точно также необходимо денно и нощно неустанно вести борьбу за восстановление неприкосновенности права Израиля и только Израиля на Эрец Исраэль.
Одиннадцать лет назад историк и журналист, биограф Зеэва Жаботинского Шмуэль Кац ратовал за создание в Израиле Министерства пропаганды. Он писал: «Мы должны начать с нуля. А это означает признание государством, что сейчас идет пропагандистская война, и проведение этой войны требует наличия стратегии и армии… Должен быть назначен министр, ответственный за это, и пропаганда и информация должны быть его единственным занятием. Его офис должен быть открыт 24 часа в сутки».
Сегодня эти слова еще более актуальны. Создание такого министерства и его соответствующая деятельность не менее, а может, и более важны, чем кампания против обретения Ираном ядерного оружия.

Борис ШУСТЕФ

Оцените пост

Поделиться