Еврейский Мир

МОШЕ ФЕЙГЛИН

Бессмысленные слова, высказанные судьей Виноградом против главы правительства, сравнимы по глупости с выводами комиссии, которую он возглавлял. Из этих выводов следует, что 2-ю Ливанскую войну мы проиграли из-за организационных ошибок; не политико-стратегическая причина — следование курсу «иткансута» — изначально определила результаты войны, а те или иные ошибочные процедуральные вопросы. Сейчас этот судья в отставке выступает против полномочий главы правительства принимать решения в самой базовой сфере, при том, что каждый студент кафедры политологии учит уже на первом году обучения, что это ядро полномочий любого политического руководства.

Есть только один человек, который имеет право и обязан принять решение по этому вопросу, — это премьер-министр. Какое он примет решение? Он может посоветоваться со всеми и принять ошибочное решение — совет с руководством ЦАХАЛя ословского периода и запятнанного «размежеванием», повидимому, приведет к неверному решению; он может действовать, исходя из интуиции, и принять правильное решение. Смысл существования государства — защищать своих граждан, и личная ответственность за это возлагается в первую очередь на стоящего наверху пирамиды.

Пример того, как болтовня в СМИ подавила ответственность руководства за безопасность государства — отступление ЦАХАЛя из Ливана. Организация «Четыре матери» во главе с главной «матерью» — радиожурналистской Шели Яхимович — преуспели подменить собой полномочия премьер-министра, и в итоге Эхуд Барак изгнал ЦАХАЛ из Ливана. Когда через несколько лет упали ракеты на Хайфу и мы заплатили цену, более дорогую, чем все наши потери в Ливане, никто не вспомнил Яхимович и ее четырех матерей.

Также никто не вспомнит Винограда и левых отставных офицеров, когда Израилю придется противостоять новому исламскому халифату во главе с современным Салах а-Дином — Ахмадинеджадом.

Не волнуйтесь, Нетаниягу не отдаст приказ о бомбежке. Уже 2 года я повторяю, пишу, предупреждаю, встречаюсь с высокопоставленными министрами и пытаюсь объяснить, что концепция, согласно которой можно действовать только в рамках международной коалиции, — крупная стратегическая ошибка. Отсутствие нашей военной реакции на декларацию намерения уничтожить нас — опаснее иранской ядерной бомбы. Даже если израильскому руководству кажется, что у него есть достаточный технический ответ ядерной угрозе (хотя, разумеется, такого ответа нет у руководства), оно должно атаковать Иран в любом случае. Потому что если оно не делает это, оно закрепляет в сознании мира, что вновь еврей должен платить за право дышать воздухом. Мы возвращаемся в 30-е годы к речам Гитлера (да будет стерто имя злодея) об уничтожении, и время в песочных часах легитимации существования истекает. Не случайно есть соответствие между утратой легитимности в мире и декларациями Ахмадинеджада. С угрозой обвала плотины надо бороться сразу после образования трещины, а не когда вода прорвала плотину. Сейчас, когда над нашим правом на существование витает знак вопроса, это лишь вопрос шанса, который история предоставит очередному Асмодею — будь то Ахмадинеджад или другой лидер. Речи в рейхстаге в 30-е в годы позволили осуществиться тому, что произошло в первой половине 40-х. Чтобы предотвратить повторение этого, возникло государство Израиль, и отсутствие действенной реакции на речи Ахмадинеджада — это предательство смысла существования государства.

Вначале мир ожидал, что мы отреагируем немедленно: ведь 60 лет мы тащим всех приезжих политиков в музей «Яд ба-Шем», как только они приземлятся в Израиле; ведь ясно, что нельзя игнорировать такие декларации. Но очень быстро выяснилось, что намерением приглашения политиков в музей Катастрофы было: «пожалейте нас» или «примите нас», а не «остерегайтесь нас». Когда Израиль перекатил ответственность за реакцию против Ахмадинеджада на США, колесо перевернулось: сейчас и при нынешней действительности реальной угрозы мир готов только соболезновать.

Ситуация несколько напоминает положение перед Шестидневной войной. И тогда премьер-министр Эшколь ожидал от американского президента Линдона Джонсона, что тот выполнит обязательство США вмешаться в случае блокады Тиранского пролива — обязательство, данное вследствие вывода израильских войск с полуострова после Синайской кампании 1956 г. Тогда не надо было «красной линии», потому что она была сформулирована ранее — блокада египтянами Тиранского пролива приведет к вмешательству США. «Я не могу найти копию документа», — ответил Джонсон с другой стороны телефонной линии на уговоры Эшколя. А сейчас и Нетаниягу пытается выжать из Обамы обязательство, американская копия которого никогда не будет найдена.

Разница между теми днями и сегодняшним заключается в том, что у Эшколя была армия, рвавшаяся в бой, которой командовали настоящие офицеры, а не политики в форме. Было население, копавшее окопы и ямы для могил в парках, чьи мозги еще не были промыты пораженческими безответственными СМИ. Ни одна жена ни одного боевого летчика не послала письмо в редакцию газеты.

Как обычно, мы пытаемся решить стратегическую проблему какой-то сенсационной новостью о современном оружии, которое анериканцы, возможно, соизволят передать нам — скорее в качестве «лестницы слезть с дерева упрямства», а не действенного решения.

«Стратегия международного давления на Иран» ставит сейчас правительство Израиля перед разбитым корытом — как в мире, так и перед фронтом шумливых левых, чующих отсутствие настоящего руководства. При создавшейся действительности равны нулю шансы, что нынешний премьер-министр даст приказ бомбить Иран. С позором и войной придется справляться следующему израильскому правительству.

(«Макор ришон» 7.09.2012) 

Перевел Моше Борухович 
МАОФ