Не так давно в прессе появилось письмо современного российского писателя Захара Прилепина и реакция на него тех, кому оно было предназначено. Прилепинское письмо было оформлено как обращение либеральной интеллигенции к Сталину и, по большому счету, содержало в себе обвинения в адрес евреев и попытку обеления «вождя народов».
На письмо сразу откликнулись, кто резко, а кто и грустно, многие деятели культуры. Признаюсь, письмо Захара Прилепина поразило и меня. Поразило прежде всего тем, что было написано человеком, которому не было и десяти, когда к власти пришел Горбачев. Не одноклеточным юдофобом, считающим, что Шостакович и Ростропович — это одно и то же лицо, причем еврейской национальности, не Прохановым или Куняевым, сформировавшимися в советскую эпоху, но личностью образованной и мыслящей, человеком, чьи сознательные годы пришлись на время небывалого доступа к информации. Прилепин объяснил причину написания письма. «В своем письме я осмысленно и последовательно старался сделать больно всем тем, кто не первый год делает больно мне и моим близким. Кто оскорбляет мою память и стоит на своем».
За что же, по мнению Прилепина, евреи не любят Сталина, а потому пытаются очернить его имя?
Первая причина — неблагодарность. Ведь Сталин «положил в семь рядов русских людей, чтобы спасти жизнь нашему семени». Поэтому «втайне мы знаем: если бы не было тебя — не было бы нас». Но «это обычный закон человеческого бытия: никто не желает быть кому-то долго благодарным. Это утомляет! Любого человека раздражает и мучит, если он кому-то обязан».
Вторая причина — зависть. «При тебе были заложены основы покорения космоса — если б ты прожил чуть дольше, космический полет случился бы при тебе — и это было бы совсем невыносимо (выделено мной. — Л.Ф.).
Вздорность этих «причин» кроется отнюдь не в скудоумии. Она вытекает из другого «обычного закона человеческого бытия», сформулированного в Устной Торе (Сифри, 24): «Тебе кажется, что другой человек в своем сердце несет по отношению к тебе именно те чувства, которые ты в своем сердце испытываешь по отношению к нему».
Последние четверть века российской истории ее «либеральная общественность» (я использую прилепинское определение евреев) тащит Россию к десталинизации, а Россия, по крайней мере огромная ее часть, упорно сопротивляется. Два вектора, направленных в противоположные стороны, отражают накопленный исторический опыт: не нашедшие для себя ничего значимого в новой формации русские все чаще обращаются к Сталину и его эпохе за смыслом и чувством собственной ценности; прошедшие горнило египетского рабства и впитавшие Синайское Откровение евреи выработали в себе отвращение к системам, схожим с древнеегипетской.
«Ты (т.е. Сталин. — Л.Ф.), — пишет Прилепин, — сделал Россию тем, чем она не была никогда — самой сильной страной на земном шаре. Ни одна империя за всю историю человечества никогда не была сильна так, как Россия при тебе». Но ни одна страна за всю историю человечества не боролось с Б-гом так рьяно, как Россия при Сталине. И, совпадение ли, на период рьяной борьбы с Б-гом выпало рьяное уничтожение человека.
Невольно хочется спросить: если «сталинская Россия была вершиной существования русской цивилизации», и в этот самый период царили страх, доносительство и несправедливость, а кровь лилась рекой, то чем тогда гордиться? Этот вопрос легко приглушить человеку примитивному, но что делать человеку мыслящему, трезво понимающему реальность? Соблазн уводит в область щадящей переоценки прошлого, и вот уже не все так однозначно. И палач уже не только и даже не столько палач, сколько верховный главнокомандующий. И кровь проливалась и до Сталина, и даже Пушкин вроде как не протестовал. И в Европе головы летели будь здоров. Словом, есть и великие достижения.
И тут приходит еврей, даже абсолютно ассимилированный, а иногда и крещеный, но навсегда вышедший из рабства, и напоминает о том, что Творец мира требует от человека соблюдения хотя бы минимальных норм, таких, например, как заповедь «не убий», и что величие, построенное на нарушении этих норм есть не величие, а позор. Именно этим евреи раздражают Прилепина и всех тех, от имени кого он писал. Не боль от обиды, как утверждает Прилепин, а боль от осознания истинного положения вещей и незнания, как его исправить, подтолкнули автора письма на его написание. Поэтому оно и направлено, пусть даже подсознательно, прежде всего против совестливого Шендеровича, а уже потом — против бессовестного нувориша-жулика. Последний не так страшен — яхты и дворцы можно и отобрать, а главное — в отношении него легко чувствовать моральное превосходство.
Поэтому же Прилепин несправедлив, утверждая что «нам (т.е. евреям. — Л.Ф.) нисколько не дорог ни этот народ (т.е. русские. — Л.Ф.), ни его интеллигенция». Все как раз наоборот. Тому же Шендеровичу «косточки русские», даже одна загубленная русская жизнь, доставляют больше боли, чем Проханову, готовому хоть сейчас принести очередному Молоху миллион-другой жертв для, например, восстановления империи в ее прежних границах.
Более 33 столетий назад Моисей обратился к фараону со словами: «Мой сын, мой первенец Израиль» (Шмот, 4:22). Совершенно не зря евреи оказались в самом низу египетской кастовой лестницы. Общество, ненавидящее Всевышнего, втаптывает в грязь тех, в ком Его облик проявляется заметнее всего. И так говорит Устная Тора (Сифри, 84), «всякий ненавидящий Израиль, ненавидит Того, Кто сотворил мир». Моисей не пришел ознакомить фараона с новым мировым порядком, главенствующая роль в котором предназначалась евреем и их мстительному Б-гу. Моисей открыл глаза фараону (а вместе с ним и всем будущим фараонам) на то, что миром правит Всевышний, установивший в нем свои законы, и попытка построить общество, попирающее эти законы, обречена на провал. Так в мире физическом здание или мост, возведенные в противоречии с законами природы, рано или поздно рухнут.
Подобно первенцу, впервые отворяющему материнское чрево и наделяющему женщину статусом матери, евреи открыли чрево человечества. Израиль — первый, но не единственный сын. Он лишь первый, чье сердце завоевал Всевышний. Первый не по званию, а по времени. Избрание Израиля — это только первый шаг к будущему, которое увидел пророк (Захарья, 2:15): «И присоединятся многие народы к Всевышнему в тот день, и будут Мне народом, и Я буду жить среди них». И другие народы могут и даже должны быть Его детьми. Возможно, если Захар Прилепин задумается над этим, его боль уменьшится.
Леви ФИНКЕЛЬШТЕЙН
Оцените пост
(голосовало: 6, средняя оценка: 3,67 из 5)
Загрузка...
»Дорогой», Прилепин, если бы Вашего отца, как миллионов других отцов, уничтожил бы усатый, то и Вы сейчас не смогли бы написать ту чушь, что вышла из-под Вашей клавиатуры. За одного только И.Мандельштама не надо помнить Герострата. А Вы о чём-то лепечите. Это надо же убивать квадратно-гнездовым способом прекрасных представителей общества, чтобы утвердить свою безоговочную власть на время собственного существования. А потом хоть трава не расти. И эти деяния, выражаясь кондовым Бериевским языком, Вы полностью поддерживаете и желаете возродить?
я не верю в его боль. мне знакомы до тошноты эти глаза и моё тоскливое чувство вины. «Пошёл прочь, смерд…»