«… Вы знаете, мне по-прежнему верится,
Что если останется жить Земля, –
Высшим достоянием Человечества
Станут когда-нибудь учителя!»
Роберт Рождественский
Исполнилось 130 лет со дня рождения выдающегося педагога, замечательного композитора, музыкального редактора, критика, литератора, общественного деятеля Александра Борисовича Гольденвейзера.
«Гольденвейзер сердечно и внимательно относился к своим ученикам. Он прозорливо провидел судьбу молодого, еще не окрепшего таланта. Сколько раз мы убеждались в его правоте, когда в юном, казалось бы, незаметном проявлении творческой инициативы он угадывал еще не раскрытое большое дарование». Это о Гольденвейзере – учителе.
«Сам Гольденвейзер не считал себя теоретиком фортепианной школы, скромно называя себя лишь педагогом-практиком. Меткость и лаконизм его замечаний объяснялись тем, что он умел обратить внимание учащихся на главный, решающий момент в работе и вместе с тем исключительно точно подметить все мельчайшие подробности сочинения, оценить значение каждой детали для понимания воплощения целого». Это о художественных принципах Гольденвейзера.
«Большой знаток всей классической русской и западной музыкальной литературы он обладал чрезвычайно широким репертуаром. Об огромной амплитуде мастерства и артистизма Александра Борисовича можно судить по владению им самыми разнообразными стилями фортепианной литературы. В равной степени удавался ему филигранный моцартовский стиль и порывисто утонченный характер скрябинского творчества». Это о Гольденвейзере – артисте.
«Александр Борисович всегда живо интересуется всем новым в жизни, литературе и музыке. Однако, будучи чужд снобизма, какой бы области это ни касалось, он умеет найти, несмотря на быструю смену модных течений и увлечений, непреходящие ценности – все важное и существенное». Это о Гольденвейзере – человеке. И сказано в те дни, когда ему исполнилось 85 лет!
Приведенные высказывания принадлежат ученикам выдающегося педагога – Д. Благому и С. Фейнбергу, прекрасно знавшим Александра Борисовича на протяжении многих лет.
«Свои первые музыкальные впечатления, – вспоминал Гольденвейзер, – я получил от матери. У нее был отличный музыкальный вкус. Отца по вечерам часто не бывало дома, и, оставаясь одна, мать целыми вечерами музицировала. Мы, дети, часто слушали ее, и, ложась спать, привыкли засыпать под звуки ее музыки».
В юности добрым гением будущего музыканта стал А. С. Пушкин. Гольденвейзер записывает в дневнике: «Я сейчас торжественно заявляю себе: когда я охладею к Пушкину, я потеряю все, что во мне есть хорошего».
А. Б. Гольденвейзер впитал в себя лучшие традиции российской исполнительской и композиторской школ. В Московской консерватории, которую он окончил в 1895 году, Гольденвейзер занимался сперва у А. И. Зилоти, а затем у П. А. Пабста. Здесь же он обучался по классу композиции у А. С. Аренского, М. М. Ипполитова-Иванова и С. И. Танеева. В эти годы Гольденвейзер тесно общается с С. В. Рахманиновым, А. Н. Скрябиным, Н. К. Метнером, А. Ф. Гедике. Они оказали значительное влияние на его творческое формирование.
В январе 1896 года у 20-летнего Гольденвейзера произошла еще одна знаменательная встреча: «Счастливый случай ввел меня в дом Л. Н. Толстого. Постепенно я стал близким к нему человеком до самой его смерти. Влияние этой близости на всю мою жизнь было громадно… Возможность общения с Львом Николаевичем – великое счастье. Как многое было бы во мне иначе, если бы не было этого счастья». Гольденвейзер часто гостил и играл у Толстого. Писатель в своем письме Гольденвейзеру подчеркивал, что очень дорожит общением с ним. О своей дружбе с Толстым Гольденвейзер написал книгу – двухтомник «Вблизи Толстого».
С пианистом Гольденвейзером москвичи познакомились в 1896 году. Вскоре он занял видное место среди концертирующих исполнителей и вырос в крупного, разностороннего артиста. Его концертная деятельность продолжалась в течение 60 лет. Тут и сольные вечера, и выступления с симфоническим оркестром, и ансамблевая игра. В роли «аккомпаниатора» Гольденвейзер выступал с Давидом Ойстрахом, Леонидом Коганом, Пабло Касальсом, Эженом Изаи. Творческое содружество выдающихся музыкантов привлекло смелостью нового прочтения классических произведений.
А. Б. Гольденвейзер – создатель пианистической школы. Более полувека продолжалась педагогическая деятельность музыканта. Характерно, что многие ученики проходили у Гольденвейзера весь путь профессиональной подготовки – от детских лет до аспирантуры. Так, в частности, сложились судьбы Григория Гинзбурга и Лазаря Бермана, о которых писала наша газета. А. Б. Гольденвейзер организовал «Особую детскую группу» при консерватории, был художественным руководителем Центральной музыкальной школы, он навсегда связал свою судьбу с Московской консерваторией. Чтобы оценить педагогическую деятельность А. Б. Гольденвейзера (он воспитал более 200 музыкантов), достаточно назвать некоторых его учеников. Кроме вышеназванных, это Роза Тамаркина, Самуил Фейнберг, Дмитрий Башкиров, Татьяна Николаева, Арнольд Каплан, Дмитрий Паперно, Оксана Яблонская, Нодар Габуния…
Ученики Гольденвейзера заняли достойное место на пианистическом Олимпе, предварительно успешно пройдя конкурсные горнила. Они овладели всеми тайнами инструмента, обладали филигранным мастерством, стали пианистами высочайшего профессионального уровня.
Не могу не выразить своего недоумения по поводу в высшей степени субъективной, уничижительной записи об А. Б. Гольденвейзере в изданных Бруно Монсенжоном «Дневниках» С. Рихтера. Не привожу эту запись – читатель при желании может найти книгу и прочесть. Сам издатель, Б. Монсенжон, в предисловии отмечает, что «суждения Рихтера о музыкальном мире и музыкантах отличаются порой крайней язвительностью». В своем недавнем телевизионном интервью Оксана Яблонская объяснила этот «плевок в вечность» противостоянием двух пианистических кланов – Г. Г. Нейгауза (учителя Рихтера) и А. Б. Гольденвейзера. Я же с грустью вспомнил слова А. Дюма-отца: «Бывают услуги настолько бесценные, что отплатить за них можно только неблагодарностью».
Обратимся к фактам. В 1939 – 1942 годах А. Б. Гольденвейзер был директором Московской консерватории. Рихтер в своих дневниках записывает: «Я никогда не сдавал ни одного экзамена. Ни вступительных, никаких». Рихтер не изучал и не сдавал, кроме прочего, и «важнейшие» предметы – историю коммунистической партии и другие общественные науки. Вообразите, какие неприятности, мягко выражаясь, могли быть у директора, проявляющего «политическую близорукость» и переводившего студента без экзаменов на старший курс. Как вспоминает В. Ашкенази, учившийся в консерватории позже, «легко отделаться от этих предметов не удавалось, потому что с людьми, их преподававшими, обычно было шутки плохи». Общеизвестно, что среди преподавателей общественных наук преобладали стукачи. Словом, Гольденвейзер рисковал не только должностью директора. Легко представить, какие обвинения могли быть выдвинуты против него в те страшные годы. Видимо, директору консерватории приходилось вести с Рихтером нелицеприятные беседы, были даже самые строгие приказы.
И в то же время Рихтер исполнял Первый концерт П. И. Чайковского в первый раз на студенческом концерте в сопровождении А. Б. Гольденвейзера, игравшего партию оркестра на втором рояле.
Мудрый Гольденвейзер прекрасно понимал, какой музыкант учится в консерватории, и сделал все возможное, чтобы Рихтер остался в ней. Прошло несколько лет. Гольденвейзер ходатайствует о «предоставлении жилой площади пианисту С. Рихтеру» перед заместителем предсовмина К. Ворошиловым. Замечательным человеком был Александр Борисович!
А на запись в дневнике Рихтера можно ответить словами самого А. Б. Гольденвейзера: «Каждое музыкальное исполнение неповторимо. Произведение можно сыграть много раз, но каждый раз – это другой раз, исполнение никогда не бывает вполне тождественным, всякий раз это новый акт проявления творческой воли исполнителя».
Как бакинец, не могу не вспомнить А. Б. Гольденвейзера на выпускных экзаменах в Азербайджанской консерватории. Седовласый патриарх музыки возглавлял государственную комиссию. Представьте себе волнение молодых музыкантов. Их умения оценивал очень доброжелательный, но строгий экзаменатор, чьи слова они запомнили на всю жизнь: «Музыка для меня не забава и развлечение, а дело всей жизни».
А. Б. Гольденвейзер вошел в историю музыки и как талантливый композитор. Ему принадлежат три оперы – «Пир во время чумы» (по Пушкину), «Певцы» и «Вешние воды» (по Тургеневу), оркестровые, камерно-инструментальные и фортепианные пьесы, романсы. Музыкант был строг к себе, он в постоянном сомнении: «Музыка меня не милует. Эта богиня ко мне холодна, как лед».
Нельзя не упомянуть о всегда гостеприимно распахнутых дверях квартиры Гольденвейзера на Тверской, 17. Еще при жизни музыканта она стала квартирой-музеем. Вас встречает интереснейшая экспозиция, завораживает библиотека, в которой более 10 тысяч книг. А. Б. Гольденвейзер был энциклопедически образованным человеком, его эрудиция не знала границ.
Дом Гольденвейзера стал средоточием общения людей, преданных музыке. В течение нескольких десятилетий каждый четверг здесь собирались любители музыки, они приводили своих детей, а затем и внуков.
Сегодня квартира-музей закрыта, она ждет ремонта, на который правительство Москвы, к великому сожалению, не может изыскать средства.
Очень приятно, что в эти погожие осенние дни в Нью-Йорке мы имеем возможность побывать на концертах и насладиться искусством талантливой ученицы Гольденвейзера Оксаны Яблонской, профессора Джульярда, воплощающей в жизнь уроки и заветы Мастера.
Всю жизнь без остатка Александр Борисович Гольденвейзер посвятил музыке. Его яркая жизнь служит вдохновляющим примером молодому поколению музыкантов и слушателей.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
