Моя дочь познакомила меня с письмом хорошего знакомого, Феликса Гольденберга, у которого в 1942 году отец погиб на Западном фронте во время ржевской операции. Там погибли более полутора миллионов солдат и офицеров Советской армии.
Я воевал в тех местах и мог бы разделить их участь, если бы не мой ординарец, который вынес меня с поля боя на своих плечах, тяжело раненного, без сознания, к санитарному самолету, доставившему меня в госпиталь. Мои родные получили бы такое же сообщение, как и жена солдата Моисея Гольденберга — о без вести пропавшем муже. Солдат, отдавший жизнь за Отечество, всего лишь «без вести пропавший»! Только через 69 лет Феликс Гольденберг узнал, где погиб его отец, смог выполнить сыновний долг, поклониться праху отца и возложить цветы. Через 69 лет выяснилось, что сын еврейского народа Моисей Гольденберг, отдавший жизнь в борьбе с нацизмом, не пропал без вести, а погиб на поле грандиозного сражения и внес свою лепту в Победу. Были ли те миллионные жертвы оправданны, можно ли было избежать таких катастрофических потерь? Пусть на эти вопросы ответят военные историки.
После беседы с Феликсом Гольденбергом я осознал, что только дети войны могут понять бесконечно долгие страдания, терзавшие их души все годы после полученного казенного сообщения о «без вести пропавшем» отце. После 9 мая 1945 года, после Дня Победы прошло 67 лет, а для многих детей, которым до сих пор неизвестно, где погиб их отец и похоронен ли он, война не окончена.
Как вернулся Моисей Гольденберг из небытия? Вот что рассказал его сын:
– Мы завидовали тем, кто знал о гибели своих отцов и мог посетить их могилы. Вот и я до прошлого года не знал, где погиб мой отец — солдат-артиллерист великой Второй мировой войны, не мог посетить его могилу и поклониться его праху. Чувство, испытанное мной, когда я узнал, что прах отца найден, и я могу посетить его могилу, ни с чем сравнить невозможно.
Это произошло благодаря невероятным усилиям, беспримерному подвигу поисковых отрядов замечательных людей старинного русского города Зубцова, что в тринадцати километрах от города Ржева. Я не могу назвать всех участников поиска, но пусть мир узнает благородные имена командиров поисковых отрядов — Алексея Кузнецова, Андрея Виноградова, Михаила Степашкина. Ими может и должна гордиться Россия.
В отрядах участвовали люди в возрасте от 15 до 60 лет. Это они после долгих и невероятно трудных поисков в топях, среди гиблых болот, перекопав обычными лопатами сотни кубометров тяжелого болотистого грунта, в километре от деревни Брычево обнаружили останки 35 бойцов, среди которых оказались останки и моего отца. Они не ограничились тем, что обнаружили безымянных воинов. После тщательного исследования они вернули всем имена. На мемориале погибшим воинам «Московская Гора» в городе Зубцове теперь выбито имя моего отца и его однополчан.
Теперь участники отрядов разыскивают родственников погибших. Получив сообщение от поисковиков, мы с женой в августе прошлого года проделали неблизкий путь от Флориды до Зубцова. Поисковики встретили нас, как родных. Мне никогда не забыть теплоту и ласку, с какой нас принимали поисковики, представители городской администрации Зубцова и все жители небольшой деревни Веригино, где создано воинское кладбище. Вся деревня приглашала нас к себе домой, чтобы вместе помянуть отдавших жизнь за Родину.
Поисковики повели нас на место гибели отца. Мы шли по опасному болоту, передвигаясь с кочки на кочку. Я увидел, в каких невероятно сложных условиях шел поиск, сколько изнурительного труда было вложено. И весь этот труд совершается добровольно, без вознаграждения, в отпускное время.
В Зубцове мы познакомились с Софией Могиндович, приехавшей из штата Нью-Джерси вместе с мужем и внучкой на перезахоронение ее отца, лейтенанта Хаскеля Шафранова. Лейтенант был опознан во время раскопок по госпитальной бирке еще до создания мемориала, и теперь имя лейтенанта Хаскеля Шафранова увековечено на стеле. Дочь лейтенанта разыскали, как и меня, и она уже посетила мемориал. На этот раз они прилетели, чтобы принять участие в перезахоронении отца. София Могиндович пригласила из Москвы раввина.
Вот такими громовыми раскатами до сих пор откликается война. Незатухающая боль, незаживающие раны… Какие только трагические грани прошедшей войны не увидел Феликс Гольденберг за дни, проведенные на ржевской земле! Вот некоторые из них:
– Во время нашего пребывания в Зубцове, — продолжил Феликс, — шло перезахоронение останков тысячи (!) воинов, обнаруженных поисковиками на небольшой площади. Все они оказались ранеными офицерами и солдатами полевого госпиталя. Это означает, что раненых в тыл не эвакуировали. Погиб весь госпиталь. Как это могло случиться?!
По данным поисковиков, на Ржевском плацдарме еще предстоит обнаружить, извлечь и перезахоронить миллион воинов, а может, и больше. Разве не понятно, что силами добровольцев совершить это невозможно? Между тем военное министерство располагает для этого людьми и техникой.
Много лет я безрезультатно вел переписку с чинами военного министерства, добиваясь выполнения моего права знать, где погиб и где похоронен мой отец. Как тут не вспомнить, что Государство Израиль вызволяет своего убитого солдата, захваченного противником, чтобы предать его земле по еврейской традиции и с военными почестями.
Мы приняли участие в перезахоронении. У меня было ощущение, будто я участвую в похоронах и своего отца.
Вместе с чувством благодарности и восхищения поисковиками меня не покидало и чувство горечи, о котором не могу молчать. Мне не дает покоя равнодушие и забвение гражданского и служебного долга теми, кто обязан участвовать в поиске и захоронении воинов, но не выполняет свой долг. На церемонии перезахоронения защитников Отечества в районе Зубцова не было представителя военного министерства, в котором создано хорошо оплачиваемое Управление по увековечению памяти погибших при защите Отечества. Упомянутое Управление обязано направить своего представителя, организовать почетный караул и обязательный воинский салют. Оказалось, что Управление не знает поисковиков и никакой связи с ними не имеет. И это происходит на Ржевской земле, обильно политой кровью воинов Советской армии. По многим достоверным источникам, в ржевских операциях погибло больше солдат и офицеров, чем в Сталинградской битве. Некоторым утешением послужило участие в церемонии перезахоронения погибших воинов православного священника и раввина из Москвы, произнесшего поминальную молитву.
Сколько вдов, как и мать Феликса Гольденберга, не дождались, когда с их мужей будет снята горькая печать «без вести пропавший», сколько детей войны еще ждут, сколько потеряли надежду… Те, кто дождались, будут всегда благодарно помнить поисковиков, вернувших отцов из небытия. Без вести пропавших быть не должно!
Александр Твардовский
Я убит подо Ржевом
Я убит подо Ржевом,
В безыменном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки, —
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна ни покрышки.
И во всем этом мире,
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей.
Я — где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я — где с облачком пыли
Ходит рожь на холме;
Я — где крик петушиный
На заре по росе;
Я — где ваши машины
Воздух рвут на шоссе;
Где травинку к травинке
Речка травы прядет, —
Там, куда на поминки
Даже мать не придет…
Исаак ВАЙНШЕЛЬБОЙМ
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
