Еврейский Мир

Помня часть отзывов на эту статью, сразу сообщаю, что это письмо одному из моих сыновей, который в настоящее время служит в ЦАХАЛе в андаса кравит. Второй призывается в ЦАХАЛ через три недели. Да, этой моей фотографии 5 месяцев, это я и мне 43 года. Надеюсь, хотя бы часть вопросов я этим пояснением сняла :))

«Нехорошо читать чужие письма, но эпистолярный жанр для этого и создан»

Милый Марик!

Я знаю, как ты не любишь, когда я отвлекаю тебя от тех дел, которые тебе кажутся (да и являются) наиболее важными. Ты не станешь отвлекаться на потерю времени, как ты называешь наши разговоры, в ущерб службе или, возможно, молитве. Впрочем, зная твою целеустремленность, я не уверена, уделяешь ли ты сейчас время Б-гу — ведь ты и так всегда считал, что Он-то тебя прекрасно понимает и отвлекать Его лишними славословиями — пустое дело.

Но если получится, что ты найдешь время для отдыха, который ты понимаешь только как смену вида деятельности, и  зайдешь в Интернет, то у меня есть шанс на то, что наше виртуальное общение все же состоится.

Напиши я тебе, что ты сейчас находишься на переднем крае нашей борьбы — ты только фыркнешь и поднимешь глаза вверх, как бы говоря: «Нет, ну Ты видишь, какую банальщину мне постоянно приходится слышать от этой странной женщины, которую Ты по прихоти Твоей определил именно мне в мамы?!» Так что я просто напишу, что ты выбрал себе цорес на свою голову, освободив от этого цореса многих в Израиле. Я недовольна, что ты в кравим, но ты когда-нибудь интересовался чьим-то мнением, кроме своего, дитя?

Минус моего виртуального письма в том, что ты можешь его не прочесть — но несомненный плюс в том, что ты и не сумеешь мне возразить на него. А твое любопытство заставит тебя дочитать его до конца, хотя ты и будешь при этом, наверняка, приговаривать: «Ну, и что она еще там еще на мою голову придумала, эта маменька?»

Я же упорно хочу напомнить тебе несколько прописных истин, которые всегда выручали наш неугомонный Народ в тяжкие и нескончаемые годы, когда, казалось, весь мир восставал против или, в лучшем случае, равнодушно отворачивался от нас. Никогда не будь милосерден к тем, с кем надо быть жестоким. Потому что я не хочу, чтобы ты потом неизбежно стал жесток к тем, к кому должен быть милосердным. Я тебе поясню, что милосерден ты должен быть к себе. Ты — великое сокровище в копилке Г-спода и преступлением будет лишить мир такого, как ты. Ты обеднишь этот и без того скудный, хотя и в чем-то прекрасный мир, лишив его себя. Не вздумай предлагать себя смерти в обмен на сохранение того, что называют «демократическими ценностями». Это не наши, не еврейские ценности. У нас ценность — жизнь еврея, а ты один из самых прекрасных евреев, каких я знаю. Наша ценность — Тора, она напоминает нам беречь себя, она призывает нас к любви к себе. Потому что только так мы сможем быть добры к другим — если будем добры к себе. Следуй Торе, и чтоб ты был здоров в своих кравим!

Убей первым, Марик! Я намеренно упускаю из этих известных слов «его» — потому что нет разницы, какого пола или возраста будет то, что двинется когда-нибудь  к тебе с намерением убить тебя и твоих сослуживцев, а также тех, кого оно убьет, получись у него прорваться сквозь вас. Не раздумывай, у тебя не будет на это времени. Пусть вся та шелуха, весь так называемый налет цивилизации, которого мы, помимо нашей воли, неизбежно нахватались во время нашей жизни в уделе Эйсава, слетит в этот момент с тебя, как слетает обороненная в полете птицей белоснежная пушинка — с тем, чтобы через секунду пропасть, прилипнув к невысохшей грязи. Там ей и место. Потому что эта неблагодарная цивилизация, цивилизация Запада, та самая, которая стольким подпиталась из морального наследия евреев, теперь считает, что она вправе требовать от нас следования исковерканным нормам иудаизма, перекроенного ею в христианство. Нам это не обязательно, мы, как говорится, на это не подписывались. Тем более, в обмен на более медленную, чем без отдачи Израиля на съедение мусульманским ордам, гибель Запада.

Они обречены, вообразив в гордыне своей, что могут быть снисходительно-высокомерны по отношению ко всему остальному миру. Мне их не жаль, потому что им не жаль Израиль. Да, нам выгоднее, чтобы Запад выжил и остался сильным, иначе мы будем совершенно одни в нашем противостоянии безжалостным варварам. Но если ему так хочется погибнуть в упоении собственным благородством  — черт с ним. Не обращай на него внимание и ты. Не думай, поднимая оружие, что скажут по этому поводу на Западе или чересчур озабоченные Западом в Израиле. Просто поднимай оружие и используй его по назначению — стреляй, черт возьми, и будь любезен делать это хорошо! Пусть говорят. Ты будешь жив, и это главное. А дальше посмотришь, реагировать тебе на их разговоры или нет. На войне забудь о цивилизации. Это две вещи, которые нельзя совместить успешно, если только не идет речь об изобретении новейшего вооружения.

Не бойся защитить себя. Я не призываю тебя не бояться защитить Страну, потому что прекрасно знаю, что этого ты и так не побоишься. Но вот себя — тут ты можешь испугаться. Нам слишком много пытаются внушить, как извне, так и, к сожалению, внутри Израиля, что это недопустимо. Что ты обязан ценой своей жизни продлить никчемную жизнь тех, кто не видит другого ее смысла, кроме как в убийстве евреев. Избегай поддержки ложных ценностей и не бойся наказания, которое все равно будет ничтожным по сравнению с потерей твоей жизни. Помнишь, как мы смеялись с тобой, когда тебе, наконец-то, пришла первая повестка, что вот и ты, как нормальный еврей, наконец-то станешь израильской военщиной? Для нас видят только два пути — смиренная жертва или израильская военщина. Я — за второе. К тому же, априори заклеймив любую нашу, даже самую слабую попытку защититься, Запад так и не понял, что этим самым он выдал нам свою любимую игрушку — индульгенцию. Мусульманам Запад выдает индульгенции потому, что свысока считает их убогими, неспособными осознавать свои действия и отвечать за них (к тому же очень полезными ему самому убогими). Нам же такая индульгенция тоже была предложена — потому что нас Запад считает еще высокомернее себя. (Возможно, он и прав, но у нас, по крайне мере, есть на то основания) Мусульмане двумя руками ухватились за свою историческую индульгенцию. Евреи свою отвергли с презрением. Так вот, я хочу сказать тебе, что мы не правы. Возьми ее, пользуйся ею. Если ты априори агрессор и убийца в их глазах, если будешь объявлен таковым при любом исходе дела, чем бы ты не руководствовался в своих действиях, сколько бы ты ни старался при этом спасти, рискуя собою, тех, кто пришел тебя убивать — не разочаровывай Запад, стать таким, это сейчас в наших интересах. Ты сможешь гораздо успешнее защитить себя, твои шансы на жизнь возрастут многократно. А Запад? А что Запад — я даже не уверена, что там будут клеветать на тебя больше, чем делают это сейчас — потому что куда уж больше? Те же в Израиле, кто так привык, предавая своих, выглядеть хорошими в глазах западных либералов, тебе тем более будут не страшны — они очень трусливы, Марик. И нападают только на тех из нас, кто добровольно готов ограничить самозащиту, следуя навязанными ими евреям чуждым нормам, которые почему-то названы «нормами морали». К тебе такие не подойдут, будь уверен, они боятся тех, кто готов защитить себя.

Ты настоящий еврей, Марик, такой, каким должно быть, задумывал всех нас Б-г. Ты умен и талантлив, ты невероятно упрям и неуживчив. У тебя по каждому поводу свое мнение и оно непременно должно не совпадать ни с одним другим мнением на белом свете. И по всему миру, конечно же, полным-полно синагог, в которые ты ни ногой. Ты пуще всего ненавидишь быть фраером и убежден, что, когда бы не твоя вечно лезущая не в свои, а в твои дела маменька — жизнь была бы ничего себе, подходящая штука.

Через месяц твой младший брат, который взаимно не считает тебя самым идеальным братом на свете, присоединится к тебе. Боюсь, что тоже в составе какого-нибудь бойцовского клуба, который будет укомплектован такими же разгильдяями и, как я очень надеюсь, помимо них, хорошими еврейскими девочками. Потому что армия армией, а жизнь, она идет, и думать надо успевать обо всем, а не только о побегать по горам с автоматом. Изя же пока думает о сущих пустяках. Кстати, когда встретитесь, решайте свои проблемы мирно, потому что я же вас знаю! Я, конечно, недовольна, что и он выбрал не те войска, что хотелось бы мне, но когда вы меня слушались? Он  тоже неплохой еврей, твой брат. И пусть я проем ему плешь, но он заучит все то, о чем я сейчас пишу тебе. Мне важно, чтобы живы были вы оба. Будет ли при этом жив кто-то из тех, что встанет у вас на пути — мне совершенно безразлично. Убейте первыми, дети!

И, вообще-то, мог хотя бы иногда звонить!