Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые.
Ф. Тютчев
Я счастлив,
что я
этой силы частица,
Что общие
даже слезы из глаз.
В. Маяковский
Так мне умиротворенно, уютно спалось в ту недавнюю ночь с восемнадцатого на девятнадцатое октября (обычно я не столько сплю, сколько просыпаюсь) — ведь вернувшийся из пятилетнего хамасовского плена Гилад Шалит (такой худенький, бледный) спит наконец у себя дома, в своей постели, в окружении родных.
Пожалуй, из всех тревог и радостей, связанных с освобождением Гилада в итоге очень непростой, да прямо-таки страшноватой обменной сделки, это общематеринское, общеизраильское ощущение душевного покоя — самое главное, бесценное. Могу с полной ответственностью за свои слова сказать: нет ни одной такой страны на планете, кроме нашего Израиля, где бы так непреклонно, неустанно весь народ боролся за жизнь и спасение одного человека (заметим в скобках — не родича высокопоставленного чиновника или олигарха, а простого парня, солдата), где бы так объединялись люди в минуты роковые. И особый поклон родителям Гилада — Авиве и Ноаму, которые объездили едва ли не полмира, стучась во все двери, не давая забыть о своем сыне, требуя, взывая. А их при этом выдержка, интеллигентность поведения! Для меня — это Израильтяне с большой буквы! Особый, самый настоящий моральный подвиг отца Гилада Ноама был, думаю, еще и в том, что он сам, по собственной воле, когда Гилад уже был на свободе, поехал на встречу с родственниками погибших в терактах, найдя для них, страдающих, конечно же, завидующих его счастью, слова утешения, поддержки…
Во вторник, 18 октября, в шесть часов утра по израильскому времени я уже прилипла к телеэкрану, и мне чудилось затаенное дыхание всей страны, прильнувшей к голубому экрану. Какой бы сериал, даже самый крутой, связал нас всех так воедино? Никакими силами нельзя было заставить меня отойти от телека (хотя бы затем, чтоб налить себе стаканчик чая) до той самой минуты, когда Гилад, опекаемый сперва египетскими, затем израильскими властями, облаченный уже в военную форму и в звании не капрала, а прапорщика (повышение на ходу) не поднялся на крыльцо собственного дома в поселке Мицпе-Хила. Улицы поселка ликовали: флаги, воздушные шары, счастливые, веселые лица молодежи, друзей Гилада, боровшихся вместе со всей страной за его освобождение. Я была поглощена всем происходящим и старалась не думать о негативных последствиях нашего Праздника. И вот оно — если не все, то многое из того, о чем я старалась не думать…
Если так страшен один Самир Кунтара, головорез, детоубийца (в скобках — раскормленный и получивший высшее образование в израильской тюрьме), то как должны быть опасны 1027 таких Самиров (в скобках — тоже раскормленных и ставших «грамотными» за время отсидки), отпущенных в итоге сделки? Но, между прочим, прочтя в Интернете слова Кунтары о том, что необходимо сопротивление по отношению к Израилю и прочие перлы риторики, я нигде не обнаружила сведений о том, что Кунтара вернулся к террористической деятельности.
Попутно — хохма, которая мне очень понравилась, возможно, наш обычный еврейский юмор, который я называю мужеством от ужаса. Отчего часть террористов, которых мы выпускали из тюрем, отказалась подписать заявление о том, что они обязуются не возвращаться к шахидизму? Ведь такая подпись под заявлением являлась непременным условием выхода их на свободу! А вот почему: слишком комфортные условия создали им израильтяне в этих зарешеченных санаториях — не хотелось их покидать!
Такая шутка очень похожа на правду: фаршированная изюмом курица, которая у арабов считается праздничной трапезой, подается их зэкам тут каждый день по будням. Это было бы смешно, если бы не было так грустно, когда я слышу по израильскому телевидению (с иллюстрацией пустой тарелки) о том, что в нашей стране каждый третий ребенок ложится спать голодным.
Ну да, боимся общественного мнения, Красного Креста, явившего, кстати, позорную индифферентность, когда надо было пробиться к заточенному в хамасовском подвале Гиладу Шалиту, который вернулся домой с незалеченными ранами, изможденный. Да и станет ли кто-нибудь осуждать израильский Минфин за то, что у нас дети — слава Б-гу, не все, но многие — голодают? Главное, чтобы «палестинские» зэки, даже приговоренные к «пожизненке» за страшные преступления, имели стол и кров и все удобства за решеткой.
Вот и сейчас — не успели выйти эти бандиты на свободу, как Евросоюз и Ко стали выяснять-хлопотать: а достаточно ли гостеприимно, со всеми ли удобствами приняты они в Газе, в местах, куда их высылают (как эти господа пишут, «в итоге насильственной незаконной депортации» — черт бы их побрал с их терминологией, когда Израиль пытается обезопасить себя от их ножей, бомб и стволов).
Вот еще о чем я стараюсь не думать: как усилился ХАМАС в итоге этой сделки — не легитимизируют ли его в мире после этого? Ну да, конечно, велика моральная сила Израиля, который готов был выкупить своего одного солдата такой непомерной ценой. Сами арабы из мыслящих говорят: стали бы наши за одного араба давать такой «выкуп»?
Но кто сейчас дорожит в мире нравственными ценностями?
Я стараюсь не думать о том, что ХАМАС, пользуясь ситуацией, влез во внутренние наши дела, потребовав освободить из израильских тюрем 20 израильских арабов-террористов, для которых подходила бы лишь одна мера пресечения — смертная казнь.
И вот я спрашиваю наше правительство: неужели выпустили из тюрьмы Хакима и Амджада Ауадов, вырезавших семью Фогель в самарийском поселке Итамар, не пожалев и трехмесячного ребенка?
Неужели выпустили из-за решетки кровавого ублюдка, который в Рамалле, куда по ошибке забрели наши солдаты Вадим Нужич и его товарищ Йоси и где были разорваны на куски арабами, гордо демонстрировал свои окровавленные руки, которыми вытаскивал внутренности из живых еще людей?
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
