Суд над «оружейным бароном»

Суд над россиянином Виктором Бутом, начавшийся в прошлый вторник в Нью-Йорке, сразу же набрал высокие темпы.
Вопреки ожиданиям, уже к исходу первого дня стороны закончили отбор присяжных, которые были приведены к присяге и подписали клятвенное обещание «на протяжении данного процесса не проводить самостоятельных исследований по поводу вопросов или лиц, фигурирующих на процессе».
«Конкретно, — гласит данная присяжными подписка, — я не буду использовать Интернет для таких изысканий». Присяжные также обязуются немедленно доложить суду о любых нарушениях этого порядка.
Насколько известно, такую подписку присяжные дают в США впервые.
«Я ожидаю, что это дело будет чрезвычайно широко освещаться СМИ», — заявила председательствующая на процессе судья Шира Шендлин и приказала присяжным не читать газетных статей на эту тему.
«До того как вас распустят по домам, — продолжала Шендлин, — будьте добры, не читайте и не слушайте ничего об этом деле. Все, что вам нужно о нем знать, вы почерпнете в ходе судебных заседаний».
К концу дня были отобраны 12 присяжных и 4 запасных. Их число быстро сократилось, поскольку присяжная по фамилии Росарио внезапно заявила, что патологически боится ездить в лифте.
Шендлин мягко пожурила ее за то, что она сообщила об этом в последний момент, и скрепя сердце отпустила домой.
Утром в зале расселись 80 кандидатов в присяжные, одетых по большей части в джинсы, ковбойки и дешевые блузы и не оставивших ни одного места для прессы. Столпившиеся у дверей журналисты устроили скандал, и к полудню их наконец впустили, временно рассадив в ложе для присяжных. Это лучшие места в зале, откуда открывался вид на Бута, которого журналисты обычно видят со спины.
На сей раз 44-летний россиянин был облачен в темно-серый костюм марки Calvin Klein с синим галстуком и ботинки, а не в синюю тюремную робу и тапочки китайского образца, в которых его приводили на досудебные слушания.
Как сказала мне жена подсудимого Алла, костюм приобрел и передал Буту судебный переводчик Андрей Гаркуша, помогающий его адвокатской команде.
Перед процессом тюремный цирюльник постриг Бута, сделав это, по общему мнению, неудачно. Россиянин заметно осунулся и держался несколько понуро. Когда Бут стоял, он автоматически заводил руки за спину.
В федеральных судах США, в отличие от местных, вопросы кандидатам в присяжные задает судья, а не прокуратура или защита. Список этих вопросов, ставивших целью отсеять кандидатов, которые по каким-то причинам не в состоянии разбираться в деле непредвзято, был заранее согласован сторонами на двух досудебных слушаниях.
Шендлин отметила, что подсудимый является гражданином России, а до этого — Советского Союза, и осведомилась, нет ли у кого-то предубеждений, которые могут помешать ему судить Бута беспристрастно. Никто в зале не поднял руки. Последовал вопрос о том, нет ли среди кандидатов выходцев из России.
Назвался один — бородач невысокого роста по фамилии Брискин, которого привезли в Америку в 4-летнем возрасте. Шендлин спросила, не помешает ли Брискину его происхождение судить Бута непредвзято.
«Надо подумать», — засомневался тот и был отпущен.
Судья спросила, есть ли у кандидатов знакомые в правоохранительных органах, а если да, то не повлияет ли это на ход их мыслей на данном процессе. Десятка полтора подняли руку, но все заверили, что не повлияет.
«Кто-нибудь из вас считает, что продажу оружия следует полностью запретить?» — спросила Шендлин. Никто в этом не признался. Но двое потом сообщили, что подверглись вооруженному ограблению и после этого имеют к оружию сложное отношение. Обоих отсеяли.
Другой вопрос касался того, как относятся кандидаты к ФАРК, колумбийской партизанской организации, которой якобы подрядился поставлять оружие подсудимый. Вопреки ожиданиям, несколько человек читали о ней в газетах. Один сказал, что относится к ней неприязненно. Другой заявил, что «крайне отрицательно».
Его спросили, может ли он непредвзято разбираться в деле, в котором фигурирует ФАРК. «Я не уверен», — признался он и был отклонен.
Главным свидетелем обвинения будет бывший партнер Бута, британский гражданин армянского происхождения Эндрю Смулян, который с 1961 по 2001 год был тайным осведомителем южноафриканских властей. Никто из кандидатов не признался, что это обстоятельство сделает его менее объективным. После обеденного перерыва судья посадила 36 кандидатов в ложу присяжных, из которой к этому моменту были удалены журналисты, и начала задавать каждому вопросы персонального плана: «Где вы живете? Жилье снимаете или оно ваше? С кем вы живете?»
Через некоторое время парень в середине зала поднял руку и громко запротестовал, что такие вопросы задают прилюдно. Судья его осадила и продолжала в том же духе. После того как этот диссидент заявил, что не будет публично отвечать на такие вопросы, его отпустили.
Так число кандидатов неуклонно сокращалось, пока в ложе присяжных не осталось 16 человек. После того как Росарио призналась в лифтобоязни, их осталось 15.
Процесс продлится 3–4 недели. Главный защитник россиянина Альберт Даян сказал мне, что доволен тем, как прошел отбор присяжных.
На следующий день прозвучали вступительные речи сторон и выступил первый свидетель обвинения.
В начале слушания судья Шира Шендлин предупредила присяжных, что в ходе процесса они не должны обсуждать рассматриваемое ими дело ни с родными, ни с посторонними, ни друг с другом.
Судья напомнила, что им нельзя искать информацию о деле в Интернете и в СМИ и делиться своими впечатлениями о нем на социальных сайтах вроде Facebook. «От вас ожидают, что вы примете решение самостоятельно», — объяснила она.
Шендлин сказала, чтобы присяжные не удивлялись, если они повстречают в коридоре или в лифте кого-то из прокуроров или адвокатов, а те сделают вид, что их не замечают.
В США во время судов работающие на них юристы избегают даже здороваться с присяжными, чтобы со стороны не создалось впечатление, будто они переговариваются с ними.
«Бут отрицает все обвинения и должен считаться невиновным, — подчеркнула судья. — Он не обязан ничего доказывать».
По традиции судоговорение началось со вступительного слова прокурора, высоченного большелобого Брендана Макгвайра, который молод, но уже имеет за спиной знаковое дело знаменитого торговца оружием сирийца Монзера аль-Кассара.
Последнему были предъявлены практически те же обвинения, что и Буту, то есть преступный сговор с целью продажи оружия колумбийской группировке ФАРК. Выданный в 2008 году из Испании, аль-Кассар был признан в том же суде виновным и получил 30 лет тюрьмы.
Макгвайр начал театрально. «Сто ракет земля — воздух, — сказал он, обращаясь к присяжным, — 20 тысяч автоматов АК-47, 20 тысяч осколочных гранат, 740 минометов, 350 снайперских винтовок, 10 миллионов патронов и 5 тонн взрывчатки С-4. Виктор Бут, — продолжал прокурор, указав на подсудимого, — хотел предоставить все это иностранной террористической организации, которая, как он считал, хотела убивать американцев. Для этого у него был опыт, у него были навыки, и у него было желание. Он хотел это сделать. Ради чего? Ради денег!»
Встретившись в Бангкоке с американскими агентами, выдававшими себя за эмиссаров ФАРК, россиянин, по словам обвинителя, заявил им, что «у нас общий враг» и что «это не бизнес, это моя борьба», и «поддержал убийство американцев».
Его собеседники называли себя Карлос и Рикардо. Второй также величал себя «Эль команданте» и играл роль одного из командиров ФАРК.
Оба были тайными осведомителями DEA — американского Управления по борьбе с наркотиками. Оба были оснащены записывающими устройствами.
У одного, как потом выяснилось, оно было не включено, но у второго работало исправно и записало обе встречи Бута с агентами DEA, имевшие место в бангкокском отеле «Софитель» 6 марта 2008 года. Сперва они беседовали в мезонине, а потом — в конференц-зале на 27-м этаже.
Прокурор обещал поставить присяжным эту запись, а для начала показал им на большом экране заметки, которые якобы делал себе Бут во время этих переговоров и которые выглядят как список оружия.
По словам Макгвайра, Бут договорился в Бангкоке о том, что на следующий день мнимые посланцы ФАРК дадут ему задаток в сумме 5 млн долларов. Россиянин так и не увидел этих денег, поскольку в конце встречи его арестовала тайская полиция.
Вместе с Бутом были задержаны его спутники москвич Михаил Белозерский, которого допросили и немедленно отпустили на родину, и британский гражданин Эндрю Смулян, который тут же согласился ехать в США и дать показания против Бута. Он будет главным свидетелем обвинения на процессе. Дадут показания и Карлос с Рикардо.
Как заметил прокурор, оба они работали на DEA не в первый раз и оба делали это «не по доброте душевной» и «не выполняя свой общественный долг», а совершили в прошлом преступления, попались и желали смягчить свою участь. Их услуги щедро оплачивались.
Конкретные цифры назвал первый свидетель обвинения Уильям Браун, который был одним из трех руководителей следственной бригады DEA, разрабатывавшей Бута с октября 2007 года.
Про словам худощавого седовласого следователя, DEA решило подобраться к Буту через Смуляна, знавшего его с середины 1990-х годов.
К самому Смуляну следователи подобрались через его знакомого, некоего Майка Сноу, который в списке свидетелей на процессе не значится.
Макгвайр осведомился у Брауна, сколько денег получил Сноу за эту операцию. «420 тысяч долларов», — ответил следователь.
Если Сноу раньше с DEA не сотрудничал, то агент Карлос к тому времени работал на американцев уже 9 лет и получил от DEA в общей сложности 750 тысяч долларов, а за операцию против Бута — еще 250 тысяч. Он также участвовал в двух тайных операциях, проводившихся под эгидой Госдепартамента, и заработал на них 7,5 млн долларов.
Наконец, агент Рикардо начал работать тайным осведомителем DEA за год до операции против Бута и получил 180 тысяч. Разработка Бута принесла ему еще 320 тысяч долларов.
Согласно закону, прокуратура предоставила эту информацию защите заранее. Зная, что защита непременно использует ее против свидетелей обвинения, заявив, что за деньги они готовы оболгать кого угодно, прокуратура поспешила огласить ее сама, чтобы ослабить эффект.
Завершая свою речь, прокурор сказал, что Бута обвиняют в преступном сговоре, который означает «соглашение нарушить закон». В данном случае нарушением закона являлся договор о поставке ФАРК «оружия, предназначенного для убийства американцев».
В своей страстной вступительной речи главный адвокат россиянина Альберт Даян категорически отрицал, что его подзащитный когда-либо торговал оружием, и заявил, что Бут «являлся лишь его перевозчиком».
Когда DEA начало «весьма агрессивно охотиться за Бутом», оно, по словам адвоката, подобралось к Смуляну, «который сидел на мели», и предложило ему «сделку века». С его помощью оплаченные американцами «преступники» начали соблазнять Бута предложением купить у него самолеты, а под этим соусом провоцировали его на разговоры и о поставках оружия.
По версии адвоката, если американские агенты пытались водить за нос Бута, то он, со своей стороны, дурачил их разговорами про оружие и пытался под этим предлогом соблазнить их на покупку у него самолетов. «Бут не собирался заключать сделку на поставки оружия, — горячо доказывал Даян, — он хотел продать самолеты!»
Даян сказал мне, что будет упорно проводить эту версию на протяжении всего процесса.
Во второй день Бут уже не выглядел понурым, а энергично переговаривался с Даяном и другим своим защитником Кеннетом Капланом.