Продолжение. Начало в №1004
Судьей оказалась молодая женщина с тихим голосом, бесстрастным лицом и сдержанными жестами. Когда она разглядывала представленные мною фотографии скульптурных произведений, лицо ее потеряло безмятежное выражение и обнаружило испуг и растерянность. Но вскоре она справилась с минутной слабостью и вновь обрела привычную невозмутимость. Затем перешла к показаниям сторон.
Первым, естественно, выступал истец. Он явился в суд в нарядной форме капитана морской пехоты, при всех орденах и знаках отличия. Но что он мог сказать по существу? Что ржавое железо под окнами — неприятное зрелище и что санитарные инструкции запрещают держать хлам возле жилого дома? Все это так, но суть спора была-то не в этом, а по сути спора, то есть можно ли этот хлам считать произведением искусства, он ничего сказать не мог. Весьма краток был и мой соответчик, представитель городской санитарной службы. Он сказал только, что спор выходит за пределы компетенции санитарной службы, и потому их учреждение по согласованию с мэрией решило занять выжидательную позицию. Как только суд выскажет свое мнение по данному вопросу, санитарная служба готова немедленно включиться и принять соответствующие меры. Если, конечно, суд решит, что это хлам, а не искусство, добавил представитель санитарии.
Когда настала моя очередь давать показания, судья спросила:
– Насколько мне известно, вы раньше не занимались созданием произведений искусства. Это не ваша профессия, верно?
Я был готов к подобным вопросам:
– Да, ваша честь, у меня другая профессия, и искусством до недавнего времени я профессионально не занимался. Но недавно я ушел на раннюю пенсию и решил наконец заняться тем, к чему меня тянуло всю жизнь. Верно также, что у меня нет формального художественного образования, я учился изобразительному искусству в частных группах и на дому с учителями. Очень много мне дала самоподготовка: чтение книг и посещение музеев. В общем, можно сказать, что «Афродита XXI» — мой первый большой опыт в области скульптуры.
– «Афродита XXI»? — переспросила судья. — А можно узнать, что вы хотели сказать своим произведением?
Ага, я просто мечтал об этом вопросе!
– Видите ли, ваша честь, содержание моей работы можно рассматривать как бы в двух аспектах: в прямом смысле и в метафизическом. В прямом смысле Афродита, продолжая традиционную линию прославления идеального женского образа, вносит вместе с тем в эту традицию то, что можно назвать социальным мотивом. Я как бы оставляю за скобками как хорошо известный и отработанный искусством прошлого мотив внешней женской красоты, сосредоточившись на моменте духовного совершенства и социальной роли женщины в обществе двадцать первого века.
– Но почему же железо?.. — спросила судья тоскливо.
– Я долго искал материал, способный адекватно выразить мою тему, и понял в конце концов, что им должно быть именно железо. Очень важно понять — и здесь мы затрагиваем метафизический аспект моей скульптуры — что железо, как и всякий другой материал, имеет свою невысказанную сущность, дать выход которой — вечный вызов для художника. Я заставил материал заговорить своим природным голосом, обнаружить скрытый в материале естественный обертон…
Тут судья прервала меня, видимо почувствовав, что такими цитатами из музейных каталогов и искусствоведческих диссертаций я могу сыпать сколь угодно долго. С непроницаемым лицом она разглядывала фотографии моей Фроси, пытаясь, наверное, приложить к этому изображению только что услышанные от меня слова. Трудная задача, что и говорить!
Но неожиданно для меня она с ней справилась. В этом я убедился, получив через несколько дней текст судебного решения. Опустив все, что касается искусствоведческого анализа, суд констатировал, что скульптурную работу под названием «Афродита XXI» можно считать произведением искусства «в соответствии с принятыми в современном обществе художественными стандартами». И посему на нее (скульптуру) нельзя распространять положение инструкции санитарной службы о недопустимости хранения производственного хлама на территории жилых участков.
Ура, я выиграл. Первое время я торжествовал, но вскоре разные невеселые мысли стали приходить мне в голову. Ведь в сущности, подумал я, что она означает, моя победа? О чем она говорит? Не о том ли, что искусство в наши дни потеряло присущее ему изначально стремление к красоте? Что мы превращаемся в малодушных притворщиков, опасающихся произнести вслух «король гол»? Или что наша судебная система моду предпочитает справедливости?
Окончание следует
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
