Еврейский Мир

Мне стыдно от того позора, который обесчещивает мою страну и Европу

        Прошло 5 лет с тех пор, как во Флоренции в возрасте 77 лет скончалась от рака легких Ориана Фаллачи (Oriana Fallaci) (1929 — 2006),  одна из известнейших итальянских журналисток, писательница и публицистка. В годы Второй мировой войны вместе с отцом, известным антифашистом, воевала в Сопротивлении, в 14 лет получила благодарность от главнокомандующего союзными войсками в Италии генерала Александера.  Военное детство оставило журналистке боевой стиль и смелость говорить просто, честно и ясно. Фаллачи автор семи книг и бесчисленного множества статей.

        В качестве корреспондента Фаллачи со своей пишущей машинкой “Оливетти” исколесила весь мир, неизменно оказываясь в местах, где “делается история”.  За полвека своей карьеры она интервьюировала таких политиков и знаменитостей, как Генри Киссинджер, аятолла Хомейни, Вилли Брандт, Муаммар Каддафи, Дэн Сяопин, Ясир Арафат, Индира Ганди, Голда Меир, Хайле Селассие, Федерико Феллини. Она написала серию статей и книг с критикой ислама и арабской культуры, вызвавших большой общественный резонанс и споры. Ярость Орианы Фаллачи вызывало мракобесие террористов, кровью невинных жертв пытающихся навязать миру свои порядки, а гордость – западная (и вся мировая) культура, на которую посягают фанатики ислама.

Чудовищный   акт  терроризма,  совершенный  11  сентября  2001  года  в Нью-Йорке, заставил содрогнуться весь мир. Ориана  Фаллачи,  итальянская  журналистка, уже  много  лет  живущая  в Америке и  известная  своими независимыми  взглядами, в  тот  страшный  день оказалась очевидцем трагедии. Потрясенная  увиденным,  Фаллачи  взялась за  перо, и  на свет появился жесткий  антиисламский  памфлет  —  гневная,  сверхэмоциональная, далеко  не бесспорная и очень личностная  книга «Ярость и  гордость»,  которая  вызвала невероятный резонанс.  Изданная  миллионными тиражами во многих странах мира по обе стороны Атлантики, книга Фаллачи везде вызывает бурную, неоднозначную реакцию.  Отклики  на   «Ярость  и  гордость»,  как  правило,   диаметрально противоположны: от безудержной  хвалы и поддержки —  до  гневных нападок  и проклятий в адрес журналистки. Фаллачи обвинила европейцев в легкомысленном заигрывании с исламским фундаментализмом, что может привести Европу к гибели в волнах “зеленой ненависти”.  Книга «Ярость и гордость» и стала таким написанным текстом о непримиримых противоречиях исламского и западного миров, о губительной позорной, слепой и глухой, беспечности Запада, лицемерно называемой политкорректным подходом. А в ответ — подстрекательство убить Фаллачи во имя Аллаха и книжонка «Ислам наказывает Ориану Фаллачи». Каждодневные угрозы и серьёзная опасность. Призывы к шахидам — «Иди и умри с Фаллачи!»

 *****

 »Я не прячусь. Никогда не пряталась. Я была дома, потому что люблю быть дома, дома я работаю. Я не была на публике по крайней мере десять лет. Ни интервью, ни телевидения. Почему же я теперь здесь? Потому что после 11 сентября мы в состоянии войны. Потому что передовой фронт в этой войне здесь, в Америке. Потому что когда я была военным корреспондентом, я любила быть на передовой. На этот раз, в этой войне я чувствую себя не корреспондентом, я чувствую себя солдатом. Солдат обязан воевать. И чтобы участвовать в этой войне, я использую персональное оружие. Это не винтовка. Это небольшая книга «Ярость и гордость».

Мое оружие — правда. От Афганистана до Судана, от Палестины до Пакистана, от Малазии до Ирана, от Египта до Ирака, от Алжира до Сенегала, от Сирии до Кении, от Ливии до Чада, от Ливана до Марокко, от Индонезии до Йемена, от Саудовской Аравии до Сомали ненависть к Западу полыхает как огонь на ветру. И последователи исламского фундаментализма плодятся, как протозоа, когда из одной клетки образуется две, потом четыре, потом восемь, потом шестнадцать и так до бесконечности. Те, кто сомневаются в этом, должны только посмотреть на кадры, которые телевидение приносит нам каждый день. Количество людей, которые заполняют улицы Исламабада, площади Найроби, мечети Тегерана. Свирепые лица, угрожающие кулаки. Огонь, сжигающий американский флаг и портреты Буша…

Столкновение между нами — это не военная схватка. О, нет. Это столкновение культур, это столкновение религий. И наши военные победы не уменьшат враждебности исламского терроризма. Наоборот, они будут способствовать ему. Они его увеличат, они его умножат. Худшее впереди».

         Ориана Фаллачи была одним из самых знаменитых военных репортеров  и влиятельным специалистом по межнациональным конфликтам во всех частях света.  Она с отвращением говорила об антисемитизме в Европе, в том числе и на своей родине – в Италии, искренне дружелюбно высказывалась о нашем народе.  В 2002 году на страницах итальянского журнала «Panorama» появилось заявление Фаллачи об антисемитизме. Названо оно «Я считаю позорным…». Возможно, что не все читатели газеты знакомы с этим текстом. Предлагаю его вашему вниманию.

*****

Я считаю своим позором, что в Италии проводятся процессии ряженых под камикадзе людей, которые выкрикивают гнусные оскорбления в адрес Израиля, демонстрируют фотографии израильских руководителей с намалеванными на лбу свастиками, подстрекают народ ненавидеть евреев. Процессии людей, которые готовы продать в гарем собственную мать, только бы вновь увидеть евреев в лагерях уничтожения, в газовых камерах, в печах крематориев в Дахау, Маутхаузене, Бухенвальде, Берген-Бельзене и так далее.

Я считаю своим позором, что католическая церковь позволяет епископу, да еще обитателю Ватикана, этому святоше, пойманному в Иерусалиме с целым арсеналом оружия и взрывчатки, спрятанном в особом тайнике его священного “мерседеса”, участвовать в этой процессии и выходить к микрофону, чтобы от имени Бога поблагодарить камикадзе, которые истребляют евреев в пиццериях и супермаркетах. Чтобы именовать их “мучениками, идущими на смерть как на праздник”.

Я считаю своим позором, что во Франции, Франции свободы, равенства и братства, сжигаются синагоги, терроризируются евреи, оскверняются их кладбища.

Я считаю своим позором, что в Голландии, в Германии и Дании молодые люди щеголяют в куфиях, подобно тому, как молодчики Муссолини щеголяли своими жезлами и фашистскими эмблемами.

Я считаю своим позором, что почти во всех европейских университетах палестинские студенты задают тон и подпитывают антисемитизм. Что в Швеции они потребовали аннулировать Нобелевскую премию мира, присужденную Шимону Пересу в 1994-м году, и целиком отдать ее этому голубю с оливковой ветвью в клюве, Арафату.

Я считаю своим позором, что достойные члены Нобелевского комитета, этого комитета, который, казалось бы, вместо заслуг награждает за политические убеждения, приняли эту просьбу к сведению и намерены ее рассмотреть. Пропади пропадом Нобелевская премия, и хвала тем, кто ее не удостоен.

Я считаю своим позором (возвращаясь к событиям в Италии), что государственное телевидение содействует возрождению антисемитизма, проливая слезы над палестинскими покойниками, и не отдавая должных почестей израильским жертвам, упоминая о них вскользь, торопливо и часто даже неохотно.

Я считаю своим позором, что в телевизионных дебатах оказывается такое уважение негодяям в тюрбанах или куфиях, которые еще вчера восхваляли массовое убийство в Нью-Йорке, а сегодня восхваляют убийства в Иерусалиме, Хайфе, Нетании, Тель-Авиве.

Я считаю своим позором, что пресса поступает точно так же, возмущаясь по поводу того, что в Вифлееме церковь Рождества окружена израильскими БТР-ами, но не возмущаясь тем, что в той же церкви двести палестинских террористов, вооруженные до зубов автоматами, боеприпасами и взрывчаткой (в том числе многие главари “Хамаса” и “Эль-Аксы”), приняты почти что с распростерыми объятиями монашеской братией, которая затем принимает от экипажей израильских БТР-ов бутылки с минеральной водой и корзину яблок.

Я считаю своим позором, что, отметив число израильтян, погибших с начала второй “интифады” (412 человек), один влиятельный еженедельник тут же отмечает жирным шрифтом, что в дорожных катастрофах гибнет больше – 600 человек в год.

Я считаю своим позором, что “Osservatore Romano”, газета папы римского, папы, который не так давно оставил в Стене Плача записку с просьбой о прощении к еврейскому народу, обвиняет в геноциде народ, который миллионами уничтожали христиане. Европейцы.

Я считаю своим позором, что выжившим из числа этого народа людям, у которых на руках до сих пор сохранились вытатуированны в концлагерях номера, эта газета отказывает в праве ответить, дать отпор, защитить себя, не допустить повторения Катастрофы.

Я считаю своим позором, что во имя Иисуса Христа – еврея, без которого все они остались бы без работы, – священники наших приходов, социальных центров и так далее, заигрывают с убийцами, из-за которых в Иерусалиме уже не выйти поесть пиццы или купить яиц без того, чтобы взлететь на воздух.

Я считаю своим позором, что они выступают в поддержку тех, кто положил начало террору, убивающему в авиалайнерах, в аэропортах, на олимпиадах, а сегодня принявшемуся за убийство западных журналистов. Их расстреливают, похищают, им перерезают горло, отрубают головы. (После выхода моей книги “Гнев и гордость” кто-нибудь в Италии может сделать это и со мной, цитируя Коран и призывая своих “братьев” в мечетях и в мусульманских общинах покарать меня во имя Аллаха. Убить меня. И даже умереть вместе со мной. Поскольку они из тех, кто хорошо владеет английским, отвечу им по-английски: “*bleep* you”.)

Я считаю своим позором, что почти все левые, эти левые, которые двадцать лет назад позволили профсоюзному шествию поставить пустой гроб (на манер угрозы мафии) перед синагогой в Риме, забыли о вкладе евреев в борьбу с фашизмом. О Карло и Нелло Росселли, например, о Леоне Гинзбурге, об Умберто Террачини, о Лео Валиани, об Эмилио Серени, о женщинах вроде моей подруги Анны Марии Энрикес-Аньолетти, расстрелянной во Флоренции 12 июня 1944-го года, о 75 из 335 убитых в ардеатинских рвах, о бесконечном множестве других, погибших под пытками, или в бою, или от рвения карателей. Товарищи, учителя моего детства и моей ранней молодости.

Я считаю своим позором, что по вине тех же левых, и даже в первую очередь по вине левых (я имею в виду тех левых, которые открывают свои съезды аплодисментами представителю ООП, а в Италии – главарю палестинцев, которые желают уничтожения Израиля), что евреи в итальянских городах снова живут в страхе. И во французских городах, и в голландских, и в датских, и в немецких – тоже.

Я считаю своим позором, что перед процессиями негодяев, ряженых под камикадзе, они трепещут, как трепетали в Берлине в “кристальную ночь” – ночь, когда Гитлер провозгласил охоту на евреев.

Я считаю своим позором, что, повинуясь моде – глупой, подлой, бесчестной, но выгодной для их “политической корректности”, обыкновенные оппортунисты и даже обыкновенные паразиты поминают всуе слово “мир”. Те, кто во имя слова “мир”, уже опохабленного сильнее, чем слова “любовь” и “человечность”, прощают только одной из сторон ненависть и зверство. Те, кто во имя пацифизма (читай: конформизма), отданного на откуп придуркам и шутам, которые раньше лизали ноги Пол Поту, подбивают простодушных, наивных и запуганных. Те, кто вводил их в заблуждение, развращал, отбрасывал вспять к середине столетия, к желтым звездам на одежде. Эти шарлатаны, для которых палестинцы значат столько же, сколько они сами значат для меня – ровным счетом ничего.

Я считаю своим позором, что столь многие итальянцы и столь многие европейцы избрали своим знаменем господина Арафата (если такое слово к нему применимо). Это ничтожество, которое, благодаря деньгам саудовской королевской семьи, вечно корчит из себя Муссолини, и которое в своей мании величия рассчитывает войти в историю как Джордж Вашингтон Палестинский. Этот косноязычный, который во время интервью не в состоянии произнести ни одной законченной, связной фразы. Для того, чтобы все это сложить воедино, написать и опубликовать, требуется масса усердия и терпения, и в сравнении с ним даже Каддафи – истинный Леонардо да Винчи. Этот притворный воин, вечно выступающий в униформе, как Пиночет, никогда не надевал гражданского платья и никогда не участвовал ни в одном сражении. Вести войну он поручает другим – всегда поручает другим. Убожествам, которые в него верят. Этот напыщенный бездарь, который, играя роль главы государства, провалил переговоры в Кемп-Дэвиде при посредничестве Клинтона. “Нет-нет-Иерусалим-хочу-весь-целиком”. Этот вечный лжец, у которого мелькает проблеск искренности лишь тогда, когда он, в отсутствие лишних свидетелей, отказывает Израилю в праве на существование, и который, как я пишу в моей книге, опровергает самого себя самого каждые пять секунд. Он всегда ведет двойную игру. Ему никогда нельзя верить, даже тогда, когда его спрашиваешь, который час. Никогда! Он , в конечном счете, всегда вас предаст. Этот вечный террорист, который умеет быть только террористом (оставаясь при этом в безопасности), и который в семидесятые годы, когда я брала у него интервью, обучал террористов из банды Бадер-Майнхоф. С ними были и десятилетние дети. Бедные дети. (Сегодня их учат быть камикадзе. Сто детишек-камикадзе на обучении – сто!) Этот лицемер, который содержит жену в Париже, где ей прислуживают и поклоняются как королеве, и который, одновременноб держит свой собственный народ в дерьме. А извлекает его дерьма только затем, чтобы послать на смерть. На убийство и на смерть, как тех восемнадцатилетних, которые для того, чтобы почувствовать себя людьми, должны начинить себя взрывчаткой и превратиться в пыль вместе со своими жертвами. И эти итальянцы его любят – да, любят. Так же, как они любили Муссолини. И не только итальянцы, но и многие другие европейцы.

Я считаю своим позором и вижу во всем этом зарождение нового фашизма, нового нацизма. Фашизма и нацизма тем более коварного и омерзительного, поскольку к нему ведут те, кто лицемерно корчит из себя сторонников добра, прогрессисты, коммунисты, пацифисты, католики – даже христиане, которые имеют наглость объявлять поджигателями войны тех, кто, подобно мне, ищет правды. Я вижу, да, и я говорю о том, что будет.

Я никогда не была нежна с трагическим по-шекспировски Шароном. (“Я знаю, что вы пришли добавить мой скальп к своему ожерелью”, – пробурчал он почти с грустью, когда я пришла брать у него интервью в 1982-м году.) С израильтянами я часто спорила, до грубости, и в прошлом немало защищала палестинцев. Может быть, больше, чем они того заслуживали. Но я – с Израилем, я – с евреями. Я та же, кем я была в те времена, когда еще девочкой сражалась плечом к плечу с ними (евреями), и когда Анна Мария и ей подобные гибли под пулями. Мне внушает отвращение антисемитизм стольких итальянцев, стольких европейцев, мне стыдно от того позора, который обесчещивает мою страну и Европу. В лучшем случае это – не сообщество государств, а сборище Понтиев Пилатов. И даже если все жители этой планеты будут думать по-другому, я буду думать так, как думаю.

Истончик:  »Евреи глазами именитых друзей и недругов»  —  www.zelikm.com  

Оцените пост

(голосовало: 7, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться