Солнцу ли тучей затмиться, добрея,
ветру ли дунуть, —
Кем бы мы были, когда б не евреи,
страшно подумать.
————————— Б. Чичибабин
Исполнилось 15 лет со дня смерти Иосифа Александровича Бродского (1940 – 1996), русско — американского поэта, драматурга, переводчика, лауреата Нобелевской премии по литературе 1987 года. Родился поэт в Ленинграде. Отец его был фотографом-профессионалом, служившим на флоте, мать переводчицей. Детство Бродского пришлось на ленинградскую блокаду. Его, едва ли не самого «несоветского» подданного СССР назвали Иосифом в честь Сталина. Уже с ранних лет в жизни Бродского многое символично. Детство прошло в маленькой квартире в том самом «питерском» доме, где до революции жили Д.С. Мережковский и З.Н.Гиппиус и откуда они отправились в эмиграцию. В школе, которую посещал Бродский, некогда учился Альфред Нобель: в 1986 г. Бродский станет Нобелевским лауреатом.
Когда умер Бродский, его отпевали и в епископальном храме, и в русской православной церкви. А в синагоге поминальной службы не было. И в гробу он лежал с католическим крестиком в руках. Бродский не только никогда не переступал порога действующих синагог – он отказывался выступать с литературными вечерами в их зданиях. Однажды на вопрос ”Важно ли для вас, что вы – еврей?”, он ответил: ”Для меня важным в человеке является, трус этот человек или смел, честный он или лжец, порядочен ли он…” Людмила Штерн, близко знавшая Бродского около сорока лет, считает, что у Бродского, выросшего в антисемитской стране, был инфантильный страх, что его могут отождествить с распространённым стереотипом еврея, исторически сложившимся в умах, глазах и душах других людей. Когда Бродскому задавали прямой вопрос, еврей ли он, он овечал ”еврей”, потому что евреями были его родители. В СССР еврей мог креститься в любую веру, но пятый пункт в его паспорте навеки гласил ”еврей”. Он оставался евреем и в глазах окружающих , и в своих собственных. Он воспринимал любую обиду на антисемитском уровне. И в тоже время, многие, знающие его характер, считают, что не будь он евреем, то стал бы обязательно антисемитом, то есть включил бы евреев в орбиту своего человеконенавистничества. Осознание себя евреем у Бродского было связано (как он говорил) с антропологическими признаками: он картавил, обладал орлиным профилем. Ни иудаизм, ни еврейский фольклор, ни повседневный уклад еврейской жизни не были ему знакомы. Литературовед Шимон Маркиш, многолетний товарищ Бродского, писал: ” В этой уникальной поэтической личности еврейской грани не было вовсе. Еврейской темы, еврейского «материала» поэт Иосиф Бродский не знает – этот «материал» ему чужой”. О Бродском написано множество статей, книг, исследований, воспоминаний. Авторы рассказывают о трудном жизненном и творческом пути поэта, о его диссидентстве, знакомстве с Ахматовой, о судебном процессе над »тунеядцем», об обстоятельствах его эмиграции и взлёте на поэтический Олимп. Не будем на этом останавливаться, так как перед нами стоят иные задачи. Нас интересует отношение Бродского к вопросам еврейства.
Высказывания великого поэта, еврея по национальности, оставившего свой неповторимый след в истории поэзии, о себе и евреях представляют определённый интерес. Нижеследующее, на мой взгляд, не поддаётся объективному комментированию. Читайте, делайте свои выводы самостоятельно. Итак, говорит Иосиф Бродский:
У системы был способ заставить человека осознать свою этническую принадлежность. В Советском Союзе есть удостоверяющий документ — паспорт, в котором указываются ваши имя, фамилия, место рождения и национальность. Отступление от этого правила может караться законом. Так что антисемитизм в России в значительной степени порождается государством.Теперь не нахожу в этом ничего оскорбительного, но такое отношение пришло позже. Когда я работал на заводе, даже когда сидел в тюрьме, я удивительно мало сталкивался с антисемитизмом. Сильнее всего антисемитизм проявлялся у литераторов, интеллектуалов. Вот где к национальности действительно относятся болезненно, ведь от пятого пункта зависит карьера . (Из книги Джейн В.Катц. «Artists in Exile» N.Y., 1993 – А.З.)
*****
Что касается христианства, то я воспринимал его с лирической точки зрения, поскольку иудаизм говорит “мы”, а христианство – “я”… Вы знаете, для русского человека нет большой разницы между Ветхим и Новым Заветом. Для русского человека это, по сути, одна книга с параллельными местами, которую можно листать вперед-назад. Поэтому, когда я оказался на Западе, я был поражен (вначале, по крайней мере) строгим разграничением на евреев и неевреев. Я думал: “Ерунда! Чушь собачья! Ведь это лишает их перспективы!”. Как убеждение христианство не слишком удовлетворяет меня, оно мне не очень интересно… Я очень плохой еврей. Меня в свое время корили в еврейских кругах за то, что я не поддерживаю борьбу евреев за свои права. И за то, что в стихах у меня слишком много евангельских тем. Это, по-моему, полная чушь. С моей стороны тут нет никакого отказа от наследия предков… (Из интервью со Свеном Беркертсом. Нью-Йорк.1979г – А.З.)
*****
Я хотел бы подчеркнуть, что еврей — определение расы, в то время как христианин — определение церковной принадлежности. Это значит, что человек — еврей прежде всего по крови и потом уже по вероисповеданию, в то время как христианином он становится только по вероисповеданию. / В отличие от еврейской тождественности, которая приобретается с рождением, христианская тождественность возникает от следования путям Спасителя, и само имя уже на это указывает. Недостаточно родиться, быть крещеным и воспитанным в христианской Церкви, ибо никакая вера не наследственна; она всегда — вопрос личного выбора и поведения. Одним словом: христианином человек становится через дела, не через слова…
* В школе быть евреем означало постоянную готовность защищаться. Когда меня называли “жидом”, я лез с кулаками. Я вообще довольно болезненно реагировал на подобные “шутки”, воспринимал их как личное оскорбление. Меня задевало, что я — еврей.
* В возрасте двадцати четырех лет или двадцати трех, уже не помню точно, я впервые прочитал Ветхий и Новый Завет. И это на меня произвело, может быть, самое сильное впечатление в жизни… Разумеется, я понял, что метафизические горизонты, предлагаемые христианством, менее значительны, чем те, которые предлагаются иудаизмом. Но я совершил свой выбор в сторону идеалов христианства, если угодно.
* Еврей перестает быть таковым только когда он умирает; христианин вполне может погибнуть задолго до физической смерти. То, что произошло в Освенциме, было торжеством зверства в человеке, отнюдь не религиозной драмой. (Из ”Открытого письма”. “Русская мысль”. 22 сентября 1989 – А.З.)
*****
Я еврей. Стопроцентный. Нельзя быть евреем в большей степени, чем я. Папа, мама не вызывают ни малейших сомнений. Без всякой примеси. Но думаю, я еврей не только поэтому. Я знаю, что мои взгляды отличает некий абсолютизм. В вопросах антисемитизма следует быть очень осторожным. Антисемитизм — это по сути одна из форм расизма.
*****
Еврей – солдат по определению. И в древние времена и в нынешние. Вот я, например, чем не солдат? Мечтал стать моряком и лётчиком, но не прошёл по процентной норме и стал поэтом. Но в душе как был, так и остался солдат. Просто временно – на два тысячелетия диаспорной жизни – еврей про своё солдатское назначение позабыл. Вот я и говорю, что еврею пророда по барабану…
* А мы все в какой-то степени расисты. Нам не нравятся какие-то лица, какой-то тип красоты. А идеология появляется уже позднее. Ведь что такое предрассудки, в том числе и расовые? Это способ выразить недовольство положением человека в мире. Проблема возникает, когда предрассудок становится частью системы. Посмотрите на Германию: каковы корни немецкого антисемитизма? Тридцатые годы. Страшная экономическая катастрофа после Первой мировой войны. Разумеется, кого-то надо невзлюбить. А кого можно не любить, если не любить нельзя? Будем ненавидеть евреев — у них такие длинные носы…Анна Андреевна (Ахматова – А.З.) называла меня Полтора Кота, её кис-кис так звали, а один раз, по той же кошачьей аналогии: ” Не обижайтесь, но вы типичный Полтора Жида” – ”Чего обижаться! – говорю, – Бессмысленное слово, без никаких нюансов. Тем более, цитата”. В любом случае, преуменьшала. Не полтора, а два жида. Я – жид на двести процентов. Двойной еврей. Как причина – раз, как следствие – два. Как причина – по папе и маме, на генетическом уровне, без примесей. Как следствие – на историко-метафизическом…Кончается еврейский век. Век трагедии и триумфа. Трагедия и есть триумф. Что имена перечислять – жизни не хватит! Главное имя – Гитлер. Куда мы без него? Он сделал наши претензии обоснованными, сметя с пути препоны. Мой тёзка ему тоже пособил – не без того.
* После Холокоста любое проявление антисемитизма стало преступлением против человечества, что и развязало нам руки. Антисемитизм и Холокост – это переход количества в качество. Вот все теперь жидам и чешут пейсы. По сути тот же мировой порядок, но на еврейских основаниях. Америка как проводнок еврейской идеи. ”Протоколы сионских мудрецов” на самом деле подлинник, евреи тайно гордятся ими и пользуются как шпаргалкой.
* Кочуют. В этом всё дело. Природа – родная стихия для аборигена, но не для пришельца, коим чувствует себя еврей в любой стране проживания, а теперь ещё и включая Израиль, alas. Не успевает привыкнуть. А ты знаешь, что на идише только два названия цветов: роза и лилия. Теперь представь, идут русский с евреем по лесу : для одного – всё родное и названное, для другого – чужое и чуждое. Да ещё безымянное. Не просто чуждое, а врождебное, опасное. Абориген любит природу, еврей её боится. Я – другое дело. Природа для меня – благоприобретённая привычка. Спасибо Марине – даровала мне зрячесть…
* Русская красавица антисемитских корней рядом. Смотришь, стал бы почвенником, не вмешайся мировая закулиса…Евреи как народ Книги – народ пассионарный, исторический…Главное, мне кажется, отличие древних иудеев от других племён, что нам пришло в голову записать собственную историю. Семейную хронику Авраама, Исаака, Иакова и Иосифа с братьями мы превратили во всемирную историю. Story для нас – уже History. Само собой, с большой буквы, ибо пафос и риторика нам не чужды…
* Для евреев история и есть священное писание. У нас нет религии, наша религия – это наша история. А теперь наша история и и для христиан священна…Зачем мне Израиль, когда я сам Израиль? И портативная родина у меня под кожей, на генетическом уровне. Еврей сам по себе, вне синагоги. К чему все эти причиндалы, когда я и так жидович?.. Мы, евреи – одна большая семья. По мне можно судить, к чему приводит кровосмешение. К вы-рож-де-ни-ю.
*****
Я был воспитан вне религии, но не мог не знать, каково быть евреем: это вроде отметины. Люди называют тебя “жид”, тебя преследуют антисемитские замечания; в какой-то степени человек становится изгоем. Но может, это и хорошо: тем быстрее привыкаешь не зависеть ни от чьего мнения . Понимание того, что я еврей, пришло ко мне довольно рано. Мою семью ничто не связывало с иудаизмом, абсолютно ничто.
*****
Еврейское кладбище около Ленинграда.
Кривой забор из гнилой фанеры.
За кривым забором лежат рядом
юристы, торговцы, музыканты, революционеры.
Для себя пели.
Для себя копили.
Для других умирали.
Но сначала платили налоги
уважали пристава,
и в этом мире, безвыходно материальном,
толковали Талмуд,
оставаясь идеалистами.
Может, видели больше.
А, возможно, верили слепо.
Но учили детей, чтобы были терпимы
и стали упорны.
И не сеяли хлеба.
Никогда не сеяли хлеба.
Просто сами ложились
в холодную землю, как зерна.
И навек засыпали.
А потом — их землей засыпали,
зажигали свечи,
и в день Поминовения
голодные старики высокими голосами,
задыхаясь от голода, кричали об успокоении.
И они обретали его.
В виде распада материи.
Ничего не помня.
Ничего не забывая.
За кривым забором из гнилой фанеры,
в четырех километрах от кольца трамвая. (1958)
Источник: »Евреи глазами именитых друзей и недругов» — www.zelikm.com
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
