»Евреи глазами именитых друзей и недругов» — www.zelikm.com
Исполнилось 155 лет со дня рождения Зигмунда Фрейда, австрийского врача основателя психоанализа. Вспомним этого выдающегося Еврея и Человека. Но сначала анекдот.
Поезд. Два еврея ведут разговор о знаменитых людях и, естественно, везде находят своих: «Эйнштейн-еврей, Маркс-еврей, Фрейд-еврей…»
Сидевшему напротив них (нееврею) это надоело, и он воскликнул:
-«Господи Иисусе, Пресвятая Богородица».
И в ответ услышал:
— «Тоже евреи».
В Карле Марксе, Альберте Эйнштейне и Зигмунде Фрейде (1856 — 1939) часто видят трех евреев, оказавших самое глубокое влияние на западный мир в XIX — XX вв. Но все же Маркса с натяжкой можно считать евреем. Отец крестил его в возрасте 6 лет, и он всю жизнь оставался ярым антисемитом. Напротив, еврейство Эйнштейна было столь глубоко, что, когда умер первый президент Израиля Хаим Вейцман, Эйнштейну предложили стать президентом. Он отказался, но ответил любезным письмом, весьма растроганный таким предложением.
Еврейство Зигмунда Фрейда более очевидно в сравнении с Марксом и более сложно по сравнению с Эйнштейном. Фрейд был признанным атеистом и не находил ничего привлекательного в иудейских ритуалах. Но хотя он отвергал сущность иудаизма, он гордился принадлежностью к народу, сохранившему свои убеждения перед лицом постоянных преследований и враждебности. Фрейд считал, что эти еврейские стойкость и сила и дали ему твердость, в которой он нуждался для защиты своих теорий перед лицом почти единодушной враждебности медицинских авторитетов. «Поскольку я еврей, — заявил Фрейд венской ложе организации «Бней-Брит», членом которой состоял, — я считаю себя свободным от многих предрассудков, которые ограничивают других в использовании своего интеллекта, и как еврей я готов присоединиться к оппозиции и обходиться без согласия окружающего большинства».
Фрейд часто касался проблем, представляющих особый интерес для евреев. Его работа о юморе («Остроумие и его отношение к бессознательному») содержит больше материалов из еврейского юмора, чем из любого другого. Фрейда особенно впечатляла та степень остроумия, с которой евреи готовы шутить по поводу своих недостатков. «Я не знаю, — писал он, — много ли есть примеров других народов, которые так высмеивают свой собственный характер». Он особенно наслаждался здоровым эгоизмом, проявляющимся в еврейской хуцпе. Одной из его любимых шуток был рассказ о бедном еврее, который подошел к богатому барону с просьбой помочь ему в путешествии на курорт Остенде: «Врачи рекомендовали мне купаться, чтобы поправить здоровье». — «Очень хорошо, — сказал богач. — Я дам тебе кое-каких денег. Но почему тебе нужно в Остенде, самый дорогой курорт?» — «Господин барон, — ответил тот с укоризной, — я не считаюсь с затратами, когда речь идет о здоровье!»
Он с младенчества знал, что когда-нибудь прославится, только вот никак не мог решить, в какой же области? Он мечтал то о карьере политика, то — философа, порой его влекло естествознание, а порой — история искусств. Все это было в равной степени невозможно — в те времена в Австро-Венгрии евреям разрешалось заниматься либо коммерцией, либо юриспруденцией, либо медициной. Коммерция и юриспруденция совсем не нравились — так он попал на медицинский факультет Венского университета. И там уж он записался не Шломо Сигизмундом, а Зигмундом. Может, он поменял бы и свою фамилию, но она ему слишком нравилось — ведь Фрейд по-немецки означает радость!
Когда врачи обнаружили у него в гортани небольшую опухоль, была надежда, что дело обойдется небольшой операцией. Операция прошла плохо, и через несколько часов он чуть было не отдал Богу душу: началось кровотечение. Опухоль оказалась раковой…
В 1938 году обрушилась еще одна беда, на этот раз не только на Фрейда, но и на всех евреев Австрии: страну захватил Гитлер… За пять лет до этого книги Фрейда в числе прочих “неправильных” были сожжены в Берлине “за растлевающую переоценку сексуальной жизни и попрание достоинства человеческой души”. Фрейд по этому поводу заметил: “Каков прогресс! В средние века сожгли бы меня самого, а сейчас удовольствуются только книгами”.
Когда фашист вошли в Вену, Фрейду без всяких аллегорий грозило быть разгромленным и сожженным (не даром в печах концлагерей погибли четыре его сестры). Его заключили под домашний арест, а имущество конфисковали.
14 июня 1938 года Фрейд покинул Вену, город, в котором он прожил 78 лет. Едва треволнения с депортацией улеглись, страшные боли снова дали о себе знать. Теперь Зигмунд почти совсем не мог есть. Он страшно исхудал. Последней книгой, которую Фрейд держал в руках, была “Шагреневая кожа” Бальзака. Он читал и усмехался: “Это как раз про меня”!
21 сентября 1939 года Зигмунд позвал к себе доктора Шура и, взяв за руку, спросил: “Вы помните о нашем разговоре? Вы обещали не оставлять меня на произвол судьбы, если дело зайдет столь далеко. Сейчас я ощущаю только мучения, и нет никакого смысла в моем существовании”. Решили подождать еще один день — не утихнет ли боль. Но боль, конечно, не утихла. И тогда доктор Шур ввел Фрейду смертельную дозу морфия. Страдалец заснул и больше не проснулся.
Некоторые мысли Зигмунда Фрейда о евреях и еврействе:
Если вы не дадите своему сыну вырасти евреем, вы лишите его таких источников силы, которые не могут быть замещены ничем другим. Пусть он борется с жизнью, как еврей, а вы — помогите ему обрести всю ту силу, которая ему для этого понадобится. Не лишайте его этого преимущества. (Из письма Максу Графу, отцу известного немецкого театрального режиссера Герберта Графа, собравшемуся крестить сына – А.З.)
*****
Поскольку я еврей, я считаю себя свободным от многих предрассудков, которые ограничивают других в использовании своего интеллекта, и как еврей я готов присоединиться к оппозиции и обходиться без согласия окружающего большинства…Еврейские круги Вены и Иерусалимский университет ( в коем я член правления), – короче, все евреи вместе – чествуют меня как национального героя, хотя мои заслуги перед еврейским делом ограничиваются одним единственным пунктом – я никогда не отрицал своего еврейства…Относительно антисемитизма я в общем не очень ищу объяснений; я склонен к тому, чтобы поддаться в этом вопросе своим страстям и согласиться со своей ненаучной верой в то, что человечество в общем и целом – мерзкое множество.
*****
Я думаю, что Палестина никогда не сможет стать еврейским государством и что христианско-исламский мир никогда не согласится видеть эти места находящимися под еврейским контролем. Я счел бы более разумным основать еврейскую родину на земле, менее обремененной историей. Но я признаю и то, что и у моей рациональной точки зрения имеется не больше шансов вызвать энтузиазм людей и финансовую поддержку богатых… Подумайте сами, могу ли я с таким критическим отношением поддерживать народ, плененный иллюзией неоправданной надежды.
Комментарий: Фрейд считал, что среди неевреев, по сути, нет никого, кто не был бы антисемитом. Известно, что Фрейд проявлял интерес и симпатию к сионизму (двое его сыновей входили в сионистские организации), был членом попечительского совета Еврейского университета в Иерусалиме. Спустя 40 лет после смерти Фрейда в этом университете была создана кафедра психоанализа. Нацисты объявили психоанализ «еврейской наукой». Его книги подверглись публичному сожжению.Читая что-либо о Фрейде, я всегда вспоминаю следующую притчу:” О том, как выглядит Бог – Создатель всего сущего, спорили между собой детали часового механизма. Одни утверждали, что это такое зубчатое колесо, сверкающее и сияющее, другие, совсем наоборот, представляли Его некой абстрактно закрученной сверхпружиной, не имеющей ни начал, ни концов…Но никто из них и представить себе не мог Абрама Моисеевича, часовых дел мастера, с его геморроем, грыжей, лысиной и постоянно растёгнутой ширинкой.”
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 4,50 из 5)
Загрузка...
