МЫ ЖЕНИМ ДЕТЕЙ
Первой мы выдавали замуж Сару.
Я бегал-бегал и нашел для молодоженов недорогое жилье. Владелец квартиры выдвинул два требования: первое – плату за аренду вносить в начале месяца, второе – в случае прихода Машиаха освободить квартиру в течение двух недель.
Тут же составили договор. У меня подходящей бумаги не было, и копию я набросал на проездном билете для автобуса, еще не целиком использованном. Хранил я его два года – пока мы квартиру снимали, потом хотел было воспользоваться: пять-шесть оплаченных поездок – деньги ощутимые, но он уже был недействителен.
К квартире у зятя претензий не было, но условия аренды его не устроили. Что значит – через две недели съехать?! Месяц хотя бы предоставили!
Сегодня у Сары, благословен Всевышний, девять детей.
Жена пошла работать на кухню в иешиву «Мир» и подрабатывала на почте и в магазине. Позднее Гита устроилась лаборантом в семинарии «Бейт-Яаков» – учебном заведении для религиозных девушек.
«Саре, старшей сестре, было двадцать четыре года, и мама хотела, чтобы она скорее вышла замуж. Мама сразу по приезде поняла обстановку. Она видела: чтобы выдать дочь замуж как подобает, нужны деньги, в Израиле принято, чтобы за девушкой, которая собирается замуж за учащегося иешивы, давали приданое. Мама решила срочно начать работать.
Папа сказал: «Надо иметь битахон (уверенность в помощи Всевышнего)!» Мама сказала: «Ты будешь выдавать своих дочерей замуж битахоном, а я – тем, что буду зарабатывать»…
В течение нескольких лет мама работала без отдыха. Матери наших подружек так себя не вели. Через год после приезда вышла замуж моя сестра, а еще через полгода женился брат.
Маме было очень важно, чтобы ее дочь не чувствовала себя ущемленной. Она сумела выплатить все деньги за квартиру моей сестры, затем – за свою квартиру и тогда начала собирать деньги для меня и моей младшей сестры.
В нашем доме всегда все зарабатывалось тяжелым трудом. И, конечно, Всевышний очень помогал. Ведь это невероятно, чтобы женщина, приехавшая в пятьдесят лет, сумела купить три квартиры в течение десяти лет!
Собственную квартиру родители получили как помощь с Небес: банковская ссуда в шекелях не была прикреплена к индексу цен. Произошла большая инфляция, и долг иссяк.
Из рассказа Хавы
Квартиры детям мы покупали в долг. Чтобы выплатить долги, жена, уже работая лаборантом, не оставляла работу в иешиве, подавала еду по праздникам, пятницам и субботам, потом оставалась мыть посуду, так что начав в пятницу, кончала работу в десять вечера в субботу. Все это время мы ни разу, ни одного праздника не были вместе – только забегали туда поесть.
Рабанит Финкель, которая заведовала хозяйством, была очень довольна Гитой, а дело было нелегкое: в праздники и в субботу в иешиве собирались человек триста. А у литовских евреев обычай какой? Свобода! Все в разное время молятся. А значит – у всех в разное время трапеза. Это у Хабада все строго в одно время: все – в миквэ, все – на молитву! А у нас – ну хочет человек молиться у Котеля, что ты ему сделаешь? Он и приходит в три часа на трапезу…
Так прошло около пяти лет. Однажды вечером Гита пожаловалась на сильную головную боль и внезапно потеряла сознание.
Это произошло девятнадцатого тевета, в годовщину смерти ее брата: он умер восемнадцатого тевета.
Ночью Гиту отправили в больницу «Адаса». Диагноз – кровоизлияние в мозг. Но, Благословен Всевышний, здоровье восстановилось, и Гита продолжала работать, но не так напряженно.
В АМЕРИКЕ
Я приехал в Эрец Исраэль двадцать третьего швата. А вскоре, как уже говорил, мне предложили поехать в Америку для участия в сборе денег на религиозное обучение детей.
Мы должны были прибыть до субботы, но самолет задержался. Летим и боимся, что не успеем добраться до захода солнца. Я говорю с летчиками и тороплю их. Договариваюсь со спутниками провести субботу в аэропорту (я взял с собой на всякий случай кирпич хлеба и банку консервов).
Когда мы приземлились, до захода оставалось совсем немного. Вдруг видим – прямо по летному полю мчат две полицейские машины. Из одной выскакивает мой свояк, рав Шолом Рабинович, и с ним двое здоровенных полицейских.
Впервые в жизни я такое видел – на улицах полно машин, а полицейские несутся на красный свет. Мы примчались домой до захода солнца, и я еще успел в миквэ до зажигания свечей!
Оказывается, кто-то предупредил полицейских, что прилетела делегация из Израиля, которой необходимо прибыть на место до наступления субботы, и сообщил адрес моих родственников. Они послали эти две машины и заехали за равом Рабиновичем.
Эти дни в Америке были очень счастливые. Я встречался со многими людьми и много выступал. Был у рава Моше Файнштейна и беседовал с ним. Мы говорили о Торе. Слова цадика много значат!
Когда я уезжал, рав Моше дал мне пятьдесят долларов. Я не хотел брать:
– Ребе, я собираюсь работать.
Так он мне сказал только четыре слова из Талмуда:
– «Анотел прута ми Иов митбарех» («Взявший грош у Иова благословится»).
Я понял, что он дает эти деньги, чтобы они принесли мне удачу (в Талмуде сказано, что Иов не только сам был удачлив, но и всякий, кто с ним торговал – брал грош из его руки, получал с этим грошом удачу). Шутки шутками, но эти пятьдесят долларов были первыми, что мы внесли за квартиру Сары!
В шаббат на третьей трапезе в синагоге должен был говорить рав Моше Файнштейн, а он настоял, чтобы говорил я. Я так заговорился, что не успели поесть…
САТМАРСКИЙ РЕБЕ
Я посетил Сатмарского Ребе. Вид у него был, как у ангела, – я не видел еще такого лица. Он мне тоже хотел дать пятьдесят долларов, но я не взял. Потом его знакомые обижались, что я не говорил с ним диврей Тора. Но он был только после болезни, и я боялся его утомить. А они сказали, что это принесло бы ему радость – увидеть человека из России, который говорит диврей Тора.
ЛЮБАВИЧСКИЙ РЕБЕ
Я пробыл у Любавичского Ребе час пятнадцать минут, с четырех до пяти пятнадцати ночи, причем больше говорил он, чем я.
Я задал ему вопрос: чем мне заняться в Израиле? С одной стороны, есть у меня серьезная работа по высшей алгебре, и это для меня легко, – я мог бы работать в университете и больше времени учить Тору. С другой стороны, я могу преподавать ТАНАХ, Талмуд. Не знаю, чем заняться, где я принесу больше пользы.
Ребе мне ответил так.
В Израиль сейчас приезжает много евреев из России. Подавая российским властям заявление на выезд, они пишут, что хотят уехать в Израиль «по национально-религиозным мотивам».
В этой стране они лучше не станут. Там, в Союзе, им хоть ради выезда стоило считать себя евреями. А в Израиле – вообще никакого интереса. Если здесь ими никто не займется, они наберутся влияния «улицы», начнут уезжать в Америку и другие страны, и произойдет «хилуль а-Шем» – осквернение Имени Всевышнего: они ведь назвали религиозные мотивы, а поступки их будут нарушением Торы.
– Поэтому, – сказал Ребе, – я не вижу мицвы большей, чем заниматься русскими олим.
ЧТО ОСТАЛОСЬ БЫ ОТ АНГЕЛОВ?
Благотворительный обед состоялся в воскресенье. Зрелище было красивое. Были все великие люди Торы, а также богачи. Первым говорил я и сказал:
– Если бы взяли чистых ангелов и спустили в этот мир в семнадцатом году, и дали им пережить революцию, разгул банд Петлюры и Деникина, Махно и Колчака, Гражданскую войну, во время которой были убиты триста тысяч евреев, и коллективизацию, когда крестьян, отняв у них все дочиста, сослали в Сибирь, и действия новой власти, которая немедленно закрыла еврейские школы и посадила за решетку тех, кто обучал Торе, и репрессии тридцать седьмого года, когда миллионы были расстреляны без причины, посажены в лагеря, откуда вернулись очень немногие, и еще гитлеровскую оккупацию, когда 90% евреев Эстонии, Латвии, Литвы, Белоруссии и Украины были уничтожены, и голод в Ленинграде, а после войны – обвинения в «космополитизме», процесс врачей, – так я уверен, что от этих ангелов ничего бы не осталось.
А в России, несмотря ни на что, нашлись евреи, которые рисковали жизнью ради соблюдения шаббата, кашрута, законов тоорат мишпаха, учили детей Торе, выполняли мицвот – и выжили. Каждый шаг был опасен, и каждый час свободы был спасением.
Как сказано в Пророках, «Уд муцал меэш» («Головешка, спасенная из огня» – Зхарья, 3:2). Это – чудо, тем более, что «огонь» был не один: опасности подстерегали со всех сторон.
И я рассказал им многое из того, что рассказал вам.
О ребе, с которым встретился в Грузии (только я не назвал ни города, ни имени этого человека, чтобы не навлечь на него неприятности): и про девяносто учеников в день, и про взятки милиционерам…
О себе: не называя себя – как об учителе, который, двадцать лет проработав в школе, никогда не писал в субботу и оставил научную работу ради возможности жить как еврей и уехать в Израиль. О семье этого учителя: его жене-учительнице, никогда не нарушавшей субботу, о детях, которым родители находили учителей, закрывавших глаза на то, что эти дети не приходят в субботу в школу. А потом это заметили… И я рассказал, как на собрании на вопрос: «Вы верующий?» – учитель ответил: «Да». И зал прямо вздрогнул…
Продолжил я так.
Невзирая на трудности, люди выезжают в Израиль ради детей. Мы надеялись, что в Израиле нам наконец не надо будет воевать за выполнение заповедей Торы. Мы надеялись увидеть здесь множество евреев, изучающих Тору. К сожалению, положение не такое, какого мы ожидали, и есть опасность, что наш труд по воспитанию детей может пропасть даром. Этого нельзя допустить. Надо усилить в Израиле «хинух ацмаи» – частное, независимое, религиозное образование. И тогда у нас будут поколения, сильные в еврействе, верующие в Б-га.
Когда я говорил, люди начали посматривать друг на друга. И рав Моше Файнштейн переглянулся с кем-то, когда я рассказал про того, кто каждый день тайно обучал девяносто детей.
И начали давать деньги.
Я поблагодарил устроителей собрания и сказал еще:
Сказано в Торе: «Шма Исраэль, а-Шем Элокейну, а-Шем эхад. Ве-аавта эт а-Шем Элокеха бе-холь левавха…» – «Слушай, Израиль: Г-сподь – Б-г наш, Г-сподь един! И люби Г-спода, Б-га твоего, всем твоим сердцем…» (Дварим, 6:4-5).
А как узнать, любишь ли Б-га всем сердцем? Вот дальше и сказано: «Пусть будут слова эти, которые Я заповедал тебе сегодня, в сердце твоем. И учи им своих сыновей…» (6:6-7). Кто любит Б-га, у того дети в светской школе не учатся…
Я знал, что порой у американских евреев желание дать детям «престижное» образование перевешивает более важные вещи. Потому и сказал. И закончил:
Отец учил меня и алеф-бет, и ТАНАХу, и Гемаре, и Шулхан аруху, он был мой единственный ребе. Я тоже учил этому своего сына Бенциона… «Научи этим словам своих детей» (11:19). Тот, кто любит Б-га, будет это делать.
Продолжение следует
Из книги «Чтобы ты остался евреем»
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
