«Она не только прекрасный человек, который видел жизнь, но что ее делает особенно юной, это то, что она всю жизнь учится – вечный студент».
Раввин Дов-Бер Хаскелевич
В наше время принято считать, что значимые люди – это успешные бизнесмены, политики и другие знаменитости. Но бывает и совсем другая значимость. Вот живет вроде бы обыкновенная женщина, а вокруг нее оазис – поле доброты, любви, высокой духовности. Оно греет, вдохновляет и питает людей. И источник всего этого – маленькая женщина с большим еврейским сердцем: друг, мудрец, учитель – наша Регина.
– Регина, где Вы черпаете столько энергии?
– Не думаю, что мне под силу ответить на Ваш вопрос. Я религиозный человек и верю: все от Б-га.
– Мы знаем, Вы строго соблюдаете субботу, кашрут, регулярно посещаете синагогу. Где Вы приобщились к еврейской традиции, в Америке?
– Нет. Я происхожу из религиозной семьи, и основы еврейского образа жизни я усвоила в детстве, которое прошло в Белостоке (Польша). В 1928 году мы с мамой и сестрами переехали в Москву. Здесь соблюдать традиции стало трудно и опасно. Кошерных продуктов мы достать не могли, но все, что было возможно, делали. В пятницу вечером всегда зажигали субботние свечи, а чтобы соседи не видели, как мы делаем кидуш, перегородили комнату шкафом. В синагогу я надевала платочек и становилась мало узнаваемой.
В 1948 году на Рош Ашана нашу синагогу на ул. Архипова посетила Голда Меир – первый посол Израиля в СССР.
Что тогда творилось в Храме и вокруг него, описать трудно. Десятки тысяч людей, море восторженных эмоций, которые при этом нужно было скрывать, ибо всюду сновали переодетые в штатское гебисты.
После этого визита многих арестовали, многих сняли с работы.
– Вы по сей день обучаете желающих еврейским языкам – ивриту и идиш. Где Вы изучали иврит?
– Идиш – мой родной язык, язык моего детства. А иврит я изучала значительно позже, в Москве. (Кроме этого, Регина владеет еще польским и немецким языками).
ОТ ИСКУССТВА – К ТОРЕ
– Я закончила Строгановское Высшее художественное училище, факультет живописи, и потом – факультет искусствоведения по специальности – искусство Греции и Рима. Работала в Литературном музее. Много лет директором там был замечательный, незаурядный человек В. Д. Бонч-Бруевич.
В то время еврейские традиции ушли у меня глубоко в сердце. Я занималась искусством, водила экскурсии, но один вопрос все настойчивей требовал ответа.
Вот человек побывал в музее. Он в восторге. Ах, какая скульптура! Ах, какая картина! Какой художник!
Но… память все быстро стирает, и человек остается один со своими проблемами. Вы можете со мной не согласиться, но мне казалось, что влияние изобразительного искусства на человеческую жизнь кратковременно. Что искусство – само по себе, а человек – сам по себе, что предметы искусства не так греют душу, как человеческая доброта, жалость, сочувствие.
Я решила, что главное в жизни – это помогать людям, помогать всем, чем можешь. Иногда даже взглядом, добрым словом, улыбкой. Доброта нужна каждому, но не каждый этим владеет.
И занятие искусством отошло для меня на второй план. Гораздо важнее стало изучение Торы, которая учит, как достойно жить, как делать добро, ведь и оно может обернуться злом.
В этом плане особое значение для меня имело знакомство с Иосифом Бегуном, умным, мужественным человеком, героем своего времени.
ЗНАКОМСТВО С ИОСИФОМ БЕГУНОМ
Встреча произошла случайно, в 1982 году на грандиозном праздновании Симхат-Тора в Московской синагоге. Там была масса народу, пели, плясали, носили Тору, и при этом нужно было быть осторожными, чтобы не попасть в ловушку к кагебешникам, которых тоже было полно.
После знакомства с Бегуном в нашей квартире начались регулярные занятия по изучению иврита, Торы и еврейской истории.
Приходили по 5-6 человек, больше было опасно. Мой муж занимал тогда очень высокий пост, он был начальником Главка Министерства автомобильного транспорта. Для нас эти тайные занятия не имели последствий. А Иосифа Бегуна арестовали, и когда в 1988 году мы уезжали в США, он еще сидел в тюрьме.
– Регина, как к Вашей небезопасной деятельности относился муж, доктор наук, занимающий серьезный пост?
– Марк меня поддерживал, хотя для него это было непросто, ибо и без этого он, с точки зрения советских властей, был не чист. Всю жизнь мы дрожали. Многие годы мы прощались, когда муж уходил на работу, не зная, вернется ли домой. Проблема заключалась в «подмоченной» биографии его родного брата и отца.
«МАККАБИ» – ИЕРУСАЛИМ
Это было в 1922 году. Подростки 15-17 лет, в том числе и брат мужа – Аарон играли в футбол. Одна из команд, скорее всего, по случайности, называлась «Маккаби». Однако детей арестовали, обвинили в сионизме, и 20 человек посадили в тюрьму. Некоторые там и умерли. Родители Шуловы безуспешно обивали пороги учреждений с просьбой освободить детей. Они написали письмо жене Горького Екатерине Пешковой, которая тогда была председателем Красного Креста (и Комитета помощи политзаключенным, позже разогнанного Сталиным). Благодаря ее усилиям оставшиеся в живых юноши оказались на свободе.
Аарон Шулов уезжает в Палестину. Там он занимается, чем придется: ухаживает за скотом, строит дороги, а затем заканчивает Иерусалимский университет и становится крупным ученым – зоологом. В 1928 году Аарон Шулов основал в Иерусалиме Библейский зоопарк. (В 1993 г. из центра города его перенесли на окраину, он многократно увеличен и стал одной из любимых достопримечательностей Иерусалима.)
В 1978 г. в свет вышел перевод Торы на русский язык. Профессор Шулов принял в нем участие как консультант по зоологии. Эта Тора известна многим нашим иммигрантам, так как ее давали в НАЯНе. В предисловии к Книге написано: «Да будет труд наш угоден всем, кто увидит его, и да послужит он источником благословения нашим братьям из России, возвращающимся в лоно народа своего и его древней культуры».
После смерти Аарона Шулова одну из улиц Иерусалима назвали его именем.
– Стоит задуматься: случайно ли название команды было «Маккаби»? Ведь в конце концов это слово стало путевкой в жизнь еврейскому патриоту. А чем провинился перед советской властью отец Вашего мужа?
СМЕРТЬ НИ ЗА ЧТО
– Отец Марка – Соломон Шулов был завучем в техникуме в Кировограде. Если еврей занимал какую-то должность, его зачастую сажали без особых причин. Так было и с отцом мужа. Его посадили, в тюрьме он и умер. Вот как мы узнали о его гибели.
В отделе, где работал муж, появился новый сотрудник, русский человек, тоже отсидевший ни за что. И как-то, когда они остались вдвоем, он очень тихо, чтобы не услышали стены, сказал: «Марк Соломонович, я не враг никому, я сам прошел эту смертельную школу. В заключении я был знаком с Соломоном Шуловым. Он, случайно, не Ваш отец? Это был очень интеллигентный человек, он о Вас мне много рассказывал.
Я расскажу Вам о его гибели. Нас перевозили из одного места заключения в другое. Везли в товарных вагонах без удобств. И вот представьте. Зима, открытое поле, снег по колено. Состав с заключенными остановили и скомандовали: «Кому нужно в туалет, выходить». Ваш отец был очень слаб и плохо видел. Очки у него упали в снег. Когда приказали вернуться в вагон, он еще стоял по колено в снегу и искал очки. Тогда охрана спустила на него собак. Они повалили старика, а потом подошел охранник и застрелил его в упор».
– Да, Регина, похоже, Вы не из тех, кто тоскует по бывшей «родине», по утерянному статусу больших начальников.
А почему у Вас на стене висит портрет Меира Кахане?
– Это великий патриот Израиля. Он приезжал в Бруклин и выступал перед нами в синагоге на 6-м Брайтоне. У него было много единомышленников, синагога была переполнена. Мы ждали его следующего выступления, но накануне, 5 ноября 1990 г. в отеле «Мариотт» (Манхэттен) его застрелил араб. Страшная, невосполнимая потеря для евреев. Здесь у меня уголок его памяти.
– Регина, в страшные годы, когда многие евреи искали спасения в ассимиляции, в забвении нашего наследия, Вы благодаря своей вере, своей доброте нащупали как-то в этом мраке правильную дорогу и идете по ней. И люди это ценят и платят Вам взаимностью. Из многих теплых слов, сказанных в Ваш адрес, приведу несколько.
Ваша ученица – пианистка Геня Онефатер: «Регина шутливо говорит о себе: «Я еврей – пропагандист»… Она не набирает информацию для себя, а тут же передает ее другим, стараясь приобщить евреев к Торе. Она не ждет помощи, и, несмотря на свой возраст, ищет, кому бы помочь. Она никогда, не дай Б-г, никого не осудит, очень тактична, умеет видеть хорошее в каждом, и каждому с ней приятно, и всем с ней интересно.
Все в этом человеке – и знания, и чувство юмора, и молодость души».
Заканчивая рассказ о беседе с Региной, я приведу цитату из поздравления, которое она написала одному человеку несколько дней назад:
«Быть евреем – это состояние души, это постоянное познание той мудрости, которая завещана еврейскому народу».
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
