ГУЛЬНАРА ЦИКЛАУРИ – ЛИЧНОСТЬ

«И простые люди, и солдаты, и победители в разные времена признавали, что наивысшее благо человека – его личность».

Простите, дорогие читатели, за неспособность достойно перевести афористичную строфу великого Гете, но вы уже этот вывод для себя наверняка давно сделали. Признали его справедливость и убедились, что Личность – не только благо, Г-сподом пролитое, но и явление чрезвычайно редкое во всех областях человеческой деятельности, в том числе и в искусстве.

Ну а в том, что художница Гульнара Циклаури – личность, причем личность харизматическая, сомневаться не приходится. Она человек, женщина, живописец, чье личное обаяние равно иррациональному обаянию ее творчества. А быть личностью – не просто данность, это занятие хлопотное, требующее постоянных умственных и душевных усилий, непрекращающейся самораскрутки своего таланта и своей идееспособности. И огромного неустанного труда.

Приехала художница в Америку всего четыре года назад, в канун Б-гом проклятого «черного вторника», и первой действительно потрясающей ее картиной стали «Руки» – руки тех, заживо погребенных, убитых ненавистью исламских террористов, молодых, умных, трудолюбивых, успешных… Чьих-то сыновей и дочерей, сестер и братьев, родителей осиротевших детей, возлюбленных и друзей… Руки вздымаются из пепла страшного, ставшего братской могилой кратера, и требуют у небес и людей: «Отомстите! Не дайте этому преступлению повториться! Помните о нас!» Это невероятной выразительности и эмоционального накала живописное полотно, выполненное в старой ренессансной технике кьяро скуро, видится великолепным и трагическим барельефом. Сейчас картина в Библиотеке конгресса Соединенных Штатов в Вашингтоне.

Невероятно трудно, на грани невозможного сразу заявить о себе, заново состояться в таком городе, как Нью-Йорк, в котором нашли пристанище более 300 тысяч художников со всего мира. И не пытаться из обломков старого сложить нечто новое, а, соединив свое понимание человека именно в этой стране и в этих предлагаемых условиях, со своим постижением и ощущением Времени, а еще, самую малость, оценкой конъюнктуры писать говорящие, мыслящие, выстраданные свои полотна «о времени и о себе».

«На всем скаку без стремени

Я выпала из времени.

Как жить с собой в ладу,

Бродя в чужом саду?»

Гульнара Циклаури по-своему оценила феномен времени. Она буквально анатомировала, расшифровала нашу судьбу, нашу жизнь, наши волнения, нашу боль. Леонардо да Винчи утверждал: «Хороший живописец должен писать две главные вещи: человека и представления его души». Вот одна из интереснейших картин художницы: мужчина – молодой, красивый, нервный, умный, наверняка из интеллектуалов и наверняка успешный, но потерявший что-то в себе, утративший уверенность, пугающийся будущего. И чуткая судьба летит навстречу его страхам, осенними листьями заметая лицо, в безуспешной попытке укрыть растерянность, надеть маску эдакого не знающего сомнений мачо. Это аналитичное, глубочайше психологизированное полотно так и названо: «Маска».

Или вот это: ветром судьбы гонимые, буквально очеловеченные, наделенные нашими сегодняшними – страстями, характером, притязаниями, горестями – листья. Какая выразительность и какая нежная и сочная одновременно колористика! Какие старания каждого из нас удержаться, продержаться, не быть сметенным! Не случайно на презентации одной из последних выставок картин Циклаури замечательный художник Леонид Алавердов назвал ее живопись многоплановой и многообразной.

А выставок у Гульнары после множественных в Грузии, Москве и Израиле уже здесь, в Америке, за столь короткий срок тоже не счесть – в Нью-Джерси, в Калифорнии и, конечно же, в Нью-Йорке, особенно в галерее Гильдии еврейских мастеров, членом которой она стала.

Какие изумительные, тоже очеловеченные, наделенные сердечной мукой, некой динамикой души, поэтичные и печальные натюрморты, и какова эта очень страшная, будто слоган нашего жестокого непредсказуемого кровавого времени, «Пляшущая смерть»!

Стилистика живописи Циклаури – сюрреализм, не бездарная и бессмысленная подделка под него, нет. Художница, сохраняя свою самобытность, свою очень яркую индивидуальность, следует тому взрывчатому направлению искусства, что родилось еще в 20-е годы ХХ века и сохранило свою актуальность и жизненность по сей день. И это чистопородный сюр – новизна, аналитичность, эротика, заявка на исследование характера человеческого через характер и поведенческие вывихи нашего современника.

Может, вы помните знаменитый холст «Еврейский ангел» великого первосюрреалиста Джорджио де Кирико, его распахнутое всевидящее око, в котором затаилась вся боль, все сомнения, все беды нашего народа. Беру на себя смелость сравнить с этим образом не менее сильный и впечатляющий, к нашему сегодняшнему дню привязанный образ времени, и каждого из нас в картине Циклаури «Глаз». Этот коллаж и есть то самое «копание в естестве», о котором писал Марк Шагал. А я вижу мои редко удачные попытки сохранить равновесие.

Отношения с близкими и дальними, попытки сохранить вот этот самый недостижимый мир в душе.

Работы Циклаури, даже те, что поверхностно радостны, на самом деле всегда трагичны. Пытаюсь понять природу этого трагизма. Что? Опять во времени? Или все-таки в себе?

Трагизм и в ее кажущейся поначалу веселой серии живописных карикатур, как эта: пытающаяся выглядеть завлекательной очаровашкой не слишком юная дама и грузный мужичонка – из тех, о ком писал Игорь Губерман:

«Я от дамы боюсь не отказа,

А боюсь я согласия дамы».

Эдакий недружественный шарж, вневременные и в то же время очень современные жанровые картинки, окарикатуренные – кто? Я, ты, он, она, вместе… и т. д.

Грустная констатация того непреложного факта, что время наше над нами поиздевалось всласть. А может, мы над временем? И вдруг мне открылось: Циклаури пишет Время.