Дорогие друзья!
Мой близкий друг поэт Расул Гамзатов был не только поэтом, но и большим мудрецом. На мой взгляд, его песня «Журавли» – самая замечательная песня о войне.
«Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я полечу в такой же сизой мгле,
Из-под небес, по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле».
Сейчас Расул из-под небес окликает нас и меня, я думаю, тоже. Он спас мне жизнь…
Это было 4 ноября 1959 года. Я отдыхал в Ессентуках и получил телеграмму от Юрия Левитана. Левитан был не просто диктором. Маршал Жуков сказал мне: «Я не представляю себе Отечественной войны без голоса Юрия Левитана».
Телеграммой знаменитый диктор приглашал меня вести передачу с Красной Площади. В бригаду, организованную Левитаном для передач в особо торжественные дни, входили также Александр Твардовский, Валентин Катаев, Ираклий Андроников и другие.
И вот я еду. Приезжаю в Минеральные воды, и мне говорят: «Сейчас из Махачкалы прибудет самолет, на нем вы полетите в Москву». Прилетает самолет, выходят двое, и я вижу, что это Расул Гамзатов и его жена Фатима. Видно, что она беременна. У них масса вещей. Восточные люди приехали отдыхать, взяли с собой даже ковер. Кому-нибудь подарить. Расул тогда еще не был депутатом Верховного Совета. Я помогаю ему тащить весь этот багаж. Выходим за аэродром: первый таксист, как обычно, не останавливается. Второй тоже. Когда я наконец посадил их в такси и вернулся на аэродром, мне говорят: «Ваш самолет уже улетел, скоро будет самолет из Грозного». Этим самолетом я и прилетел в Москву. Перед посадкой вдруг объявляют: «Аэропорт Внуково не принимает, будем садиться в Быково». Это очень далеко и неудобно. Интересуюсь у стюардессы, почему не принимает Внуково. Она говорит: «Товарищ Алексин, я вас узнала, я вам скажу: «Только что из Махачкалы (через Минводы) прилетел самолет, он обледенел в воздухе, сел и взорвался. Все погибли».
Так вот, если бы Расул не прилетел со своей беременной женой и массой вещей, я бы у вас сегодня в гостях не выступал.
Гамзатов всегда произносил прекрасные тосты, и любимый у него всегда был такой: «А сейчас мы выпьем за здоровье наших женщин. Все настоящие мужчины пьют стоя». Ну, конечно, все мужчины вскакивают, а Расул говорит: «Какое самомнение, они все считают себя настоящими мужчинами. Я лично подожду, пока обо мне это скажут женщины».
О ЖИЗНИ И СМЕРТИ
Дорогие друзья, об израильтянах говорят, что они люди очень мужественные. Буквально через несколько дней после теракта люди идут в рестораны, улыбаются. Это так, но только не матери, которые потеряли своих детей.
Как-то Булат Окуджава спросил меня: «В каком произведении наиболее трагично сказано об уходе из жизни человека, который только что в эту жизнь вошел?»
Я говорю: «Конечно, у Льва Толстого в «Севастопольских рассказах». Там на поле боя стоит седовласый генерал, а в десяти шагах от него юноша-адъютант 17 лет. Между ними крутится мина, она должна метнуться в одну или в другую сторону и кого-то из них убить. И мальчик вспоминает все лучшее, что было в его жизни: маму, бабушку, девочку, которую он любил. А последняя фраза пронзительная: «Он был убит наповал, то есть мгновенно».
Но за эту долю секунды в его памяти пронеслось столько, что Толстой описывает это на девяти страницах.
Когда-то мой первый редактор – выдающийся русский писатель Константин Паустовский подарил мне стихи, которыми я всегда заканчиваю свои выступления. Это были стихи молодого поэта Бориса Лебедева, который ушел из жизни в 19 лет и написал о матери, сидящей у постели неизлечимо больного сына:
«Двадцать дней и
двадцать ночей
Он жить продолжал,
Изумляя врачей.
Но рядом с ним
была его мать,
И смерть не
могла его доломать.
Двадцать дней и
двадцать ночей
Она не сводила
с него очей.
Утром на двадцать
первые сутки
Она вздремнула
на полминутки.
И, чтобы
не разбудить ее,
Он сердце
остановил свое».
И в заключение, когда меня спрашивают, что я хочу пожелать своим читателям, отвечаю одно и то же: «Сколько бы нам с вами ни было лет, хоть 80, как мне, пусть сбудется то, что нам желали наши мамы. Если это сбудется, то все будет хорошо. Дай Б-г».
Дорогие друзья, я не спрашиваю вас, какие будут вопросы, обычно они похожи. Но я вспоминаю, как мы со Львом Абрамовичем Кассилем выступали перед детьми в Колонном зале в Москве. Кассиль говорит:
– Ну, дети, у вас есть вопросы о нашем творчестве?
Встала девочка, лет семи:
– У меня есть вопрос.
Кассиль восторгается:
– Вот видите, какие умные наши дети, такая маленькая девочка, а у нее уже есть вопрос о нашем творчестве. Ну, что ты хочешь спросить:
Девочка:
– А кино скоро будет?
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
