У каждого человека есть свои столбовые вехи, свои повороты судьбы, этапы чрезвычайно важных нравственных накоплений. Понятия эти связаны в жизни моей с именем Рава Зильбера, моего первого учителя, моего духовного наставника. Он и сам не ведает, что, даже не общаясь с ним, а, только зная, что он рядом, что он есть, что живет со мной в одном городе, я возвышаюсь этим, согреваюсь его теплом, укрепляюсь. Не говоря уже о том, что самые лучшие, блаженные часы моей жизни — те, когда я занимался и занимаюсь с ним Торой.
Если меня спросить, какова самая характерная черта этого человека, я бы сказал не задумываясь: страстное желание творить добро. И сразу же писательский зуд подстегивает меня рассказать о подвигах Рава Ицхака, которых я знаю уйму, — невообразимых, немыслимых, легендарных! Но это — тема не для короткого послесловия к книге, а для целой серии приключенческих романов.
Отмечу лишь, что человек этот живет как бы в ином измерении, собственной жизнью доказывая относительность расстояния и времени. Живя в Иерусалиме, он может, к примеру, добыть из самаркандской тюрьмы необходимейший документ для «соломенной вдовы» из Нетании, спасти ей тем самым жизнь, устроить судьбу ее и ее детей. Каким-то непостижимым образом он может находиться одновременно на церемонии обрезания в Бней-Браке и на уроке Торы в иерусалимской иешиве. Он может одолжить вам бешеную сумму денег, даже не будучи с вами знаком, не взяв с вас при этом ни векселя, ни расписки. И что смешнее всего — через минуту Рав Ицхак совершенно забывает, кому и зачем он эти деньги дал, оставаясь сам без гроша в кармане, бедным, словно уличный воробей.
Он вечно занят двадцать четыре часа в сутки. Никто не знает, когда он ест, когда спит, где пропадает. Но для добрых дел — всегда свободен! В дождь, в снег, в бурю, в ужасный хамсин — приходит и помогает. Он будет там, где нужнее всего на свете. Если надо — полетит на Луну. Он постоянно ищет попавших в беду — этот мягкий, уступчивый человек с наивными и чистыми глазами, добрый ангел, постоянно устремленный к людям. Для всех доступен, для всех всегда досягаем. Его жизнь вся «вовне», вся «на вынос».
Его познания в Торе уникальны. Нам, ученикам своим, он выдает их ровно столько, сколько мы можем усвоить, не меньше и не больше. Чтобы не оглушить человека, чтобы тот не захлебнулся. Много раз я был свидетелем его совместных занятий с гигантами Торы, ее светочами, и видел его лицо при этом. Оно светилось удивительным светом, совершенно неведомым нам неземным светом. Рав Ицхак своей молитвой более всего потрясает душу. Это молитва величайшей сосредоточенности, исторгнутая из плоти, насквозь пронизанной трепетом перед Всевышним и любовью к Нему, — единая, цельная песнь, сладостный шепот души, живущей в мире со своим Творцом. Молитва, очищающая всех, кто при ней присутствует и в ней участвует.
Я много знаю о Раве Ицхаке, познакомился с ним еще в Ташкенте. А из рассказов свидетелей и очевидцев стало известно мне о страшных испытаниях, выпавших на долю его семьи в Казани. Можно написать роман, эпопею о том, как он, потомок раввинов, чья родословная прослеживается до самого царя Давида, дипломированный математик, умудрялся в немыслимых тех условиях не работать в субботу, собирать евреев на молитву, жить кашерной жизнью, озаренной светом Торы, о долгой и горестной тяжбе его с органами народного образования, лишившими Рава Ицхака и его жену права воспитывать собственных детей. История, пожалуй, не менее трагичная в своей сущности, чем рассказ Торы о жертвоприношении Авраамом Ицхака.
Я много думал по грешному писательскому своему любопытству: неужели нет у него врагов, завистников, недругов? Неужели нет хотя бы одного обиженного им в мире человека? Думаю, что нет, ибо живет он с осторожностью величайшей. Говорит, действует и даже ступает — будто по минному полю. А мины эти разбросаны вокруг нас, на каждом шагу коварным незримым бесом…
Но много еще загадок задает мне этот человек, и самая непостижимая: когда он находит время писать? Как выкраивал время о книге своей думать, работать над ней — он, отец многочисленного семейства, духовный наставник сотен вернувшихся к Торе, когда успел он написать книгу об исполнении древних пророчеств?
Ответ на этот вопрос метафизичен. По моему разумению, природа его души относится к будущему, ко временам Машиаха. Рав Ицхак давно живет в той субстанции, но извлечен Б-гом оттуда, чтобы нам по его душе, как по компасу, выверять свой собственный путь.
Там, в том пространстве, которое нам когда-то предстоит обживать, положено заботиться исключительно о нуждах своих близких, жить одними лишь добрыми делами. Когда каждый будет думать только о ближнем — мы все будем счастливы, и с нами рядом будет Всевышний.
А пока только Раву Ицхаку Зильберу, уже побывавшему в будущем, удалось сопоставить далекое прошлое с настоящим, в котором исполняются наконец добрые пророчества нашей Б-жественной Торы.
Это слова известного израильского писателя, в прошлом боксера из Ташкента Эли Люксембурга в качестве послесловия к первой книге Рава Ицхака Зильбера «Пламя не спалит тебя!»
Рав Ицхак Зильбер родился в Казани за несколько месяцев до революции 1917 г. в семье известных раввинов, ведущих свою родословную от царя Давида. Незадолго до этого в 1916 году его отец, спасаясь от преследований царских властей и обвинений в пособничестве кайзеровской Германии, переехал из Курляндии (современная Латвия) в Казань. Родители дали ему настоящее еврейское образование — Рав Зильбер никогда не учился в советской школе, что не помешало ему впоследствии стать студентом Казанского Государственного университета, учеником известного математика академика Чеботарева. Его обширные знания помогли ему получить диплом преподавателя математики и успешно преподавать эту науку в школе.
Рав Ицхак Зильбер с 15 лет уже давал уроки Торы в Казани, несмотря на запрет. О том, что такое сталинские репрессии, Рав Зильбер знал не понаслышке. После Второй мировой войны он был осужден и отбывал наказание в сталинском ГУЛАГе, где, несмотря на нечеловеческие условия, ему удалось соблюдать Шаббат.
После освобождения рав Ицхак Зильбер вернулся в Казань. Там он не разрешал своим детям посещать школу в субботу, за что КГБ хотело лишить его родительских прав. Он переехал в Ташкент, а в 1972 г. репатриировался в Израиль. К этому времени он уже выучил наизусть весь Талмуд. Его сын Бен-Цион Зильбер сумел выучить половину Талмуда наизусть, несмотря на постоянные преследования в СССР.
Приехав в Эрец Исраэль, Рав Зильбер посвятил себя просветительской деятельности русскоязычного населения Израиля. В 2000 году он основал всеизраильскую организацию «Толдот Йешурун», которая продолжает его дело, приобщая выходцев из бывшего Советского Союза к еврейству.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
