(Продолжение)
Тридцатые годы в стране ознаменовались «Большим террором»: расстрелы без суда и следствия, социалистическое соревнование в ОГПУ-НКВД по истреблению «врагов народа». Сталин и окружающий его «сброд тонкошеих вождей» (О. Мандельштам) собственноручно подписывают расстрельные списки. Подпись Сталина на 266 списках (44000 человек), Молотова – на 373 (20985 человек), Кагановича – на 189 (19110 человек), Ворошилова – на 186 (18474 человека).
Согласно Робеспьеру, «террор есть не что иное, как быстрая, строгая и непреклонная справедливость; тем самым он является проявлением добродетели». Эту «добродетель» великий кормчий Иосиф Сталин обрушил на миллионы своих подданных. «Сталин отлично подготовил армию к поражению, — пишет Яковлев, — он несёт личную! ответственность за это предательство армии и государства. Только злобный враг России мог совершить подобное… За время войны военными трибуналами были осуждены 994000 советских военнослужащих, из них 157000 – к расстрелу, т. е. практически 15 дивизий были расстреляны советской властью».
Однако народ выжил и победил: «генетический запас интеллекта оказался гораздо прочнее и жизнеспособнее, чем оргия насилия», – читаем далее в книге А. Н. Яковлева. И ещё: «Через несколько дней после путча 19 – 21 августа 1991 года деятельность КПСС и РКП была запрещена, партийное имущество национализировано, их банковские счета арестованы, организаторы мятежа отправлены в тюрьму. Но Борис Ельцин не довёл до конца ни запрещение компартии, ни наказание преступников… Позднее Конституционный суд на горе наше восстановил компартию в правах».
Воистину, «умом Россию не понять» (Ф. Тютчев).
НУ А ПРИ ЧЁМ ТУТ ЕВРЕИ?
«… Если обходить больные точки, нечего браться за книгу о совместно пройденных испытаниях».
А. И. Солженицын «Двести лет вместе», ч. 2
«… Писатель пытается… обосновать… тезис о коллективной вине евреев за сотрудничество с большевиками…».
Г. Костырченко «Из-под глыб века»
Солженицыну прекрасно известно, что истребление лучшей части народа из всех сословий осуществлялось Советской властью по личному указанию Ленина и его верного ученика Сталина. «Нет, власть тогда была – не еврейская, нет, — соглашается Александр Исаевич. – Власть была интернациональная и изрядно русская… она действовала… на разрушение русского государства и русской традиции». Тогда при чём тут евреи? Как это — при чём? Вся книга о них, даром, что Солженицыну прекрасно известны горьковские слова из «Несвоевременных мыслей»: «Бросьте травить звериной травлей – евреи не хуже вас, вините за своё горе не соседа, а самих себя, своё неумение жить, свою лень и тупость». Как это бросить? Нет, Максим Горький ему не указ, и мысли его несвоевременны. «Антисемиты истину не ищут, — говорит раввин Элиягу Эссас. – Они её знают».
Вот и Солженицын прекрасно знает, что это евреи всему виной. Он помнит слова Достоевского: «Жид погубит Россию», — и берётся показать, как это произошло в действительности. Читая второй том, невольно вспоминаешь шекспировского Брута, убийцу Цезаря. Брут говорил: «(Я) восстал против Цезаря не потому, что я любил Цезаря меньше, но потому, что я любил Рим больше». Вот и Александр Исаевич берётся доказать преступную роль евреев в судьбе Советской России не потому, что он любит нас меньше (отнюдь нет, он даже испытывает к евреям «лютое уважение» (И. Губерман), но потому, что Россию он любит больше. И как честный человек берётся поведать нам правду и только правду, ничего, кроме правды.
Нет, он не обвиняет нас в октябрьском перевороте, как делал это в работе 1968 года (о ней речь пойдёт дальше), называя его «ленинско-еврейской революцией». Теперь он твёрдо убеждён, что «в 1917 году мы (русские) свою судьбу сварганили сами, своей дурной головой – начиная с февраля и включая октябрь-декабрь». (Однако всё же не забывает отметить, что переворот совершён «под общим славным командованием Троцкого, с энергичными действиями молодого Григория Чудновского»). Так в чём же наша вина? Вина евреев в том, что они «с жестоким избытком использовали привалившую им (в Октябре 1917 года) власть», в том, что они приняли «непомерное участие в создании (большевистского) государства», — утверждает Солженицын и поясняет:
«… Когда переворот уже свершился, активное молодое секулярное еврейство легко и быстро совершило перепрыг с коня на коня – и с неменьшей уверенностью погнало теперь в большевистской скачке… чуть ли не целое поколение. И поскакало» (выделено мною – С. Д.). Помимо этого, «чуть ли не целого поколения головорезной молодежи» в большевиках пребывали и евреи среднего поколения. Правда, они давно порвали со своим народом, утверждая, подобно Троцкому, что они «не евреи, а интернационалисты». Что это были отщепенцы, соглашается и Солженицын, но «эти еврейские отщепенцы, — подчёркивает он, — несколько лет прямо вождествовали в большевизме, возглавили воюющую Красную Армию (Троцкий), ВЦИК (Свердлов), обе столицы (Зиновьев и Каменев), Коминтерн (Зиновьев), Профинтерн (Дридзо-Лозовский) и Комсомол (Оскар Рывкин, за ним Лазарь Шацкий, он же и во главе Коммунистического Интернационала Молодежи) (выделено мною – С. Д.). Поразительно, как точно предвосхитил Максим Горький ещё в 1918 году в «Несвоевременных мыслях» подобное перечисление: «Для больного … неизлечимой болезнью (антисемитизмом – С. Д.) ясно: так как среди евреев оказались семь с половиной большевиков, значит, во всём виноват еврейский народ». (Упомянув Зиновьева дважды, Солженицын как раз и привёл семь с половиной еврейских имён. — С. Д.).
«Евреям постоять бы в стороне, — советует Солженицын. — Так вот ведь нет – «большевистские головорезы, и не без ретивого участия отцов сегодняшних молодых еврейских интеллигентов… лучших – всех выбивали, не оставляли».
И чтобы эти обвинения евреев звучали убедительно, чтобы стало очевидным наше «позорное прошлое» (выделено мною – С. Д.; так оценивает он жизнь евреев в первые два десятилетия после революции), прибегает Александр Исаевич к своему излюбленному приёму громить евреев еврейскими же голосами.
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
