Командировка

Из непройденных путей один — мой
Из невзятых рубежей один — за мной.
В.Высоцкий

Я пишу эти строки и сомневаюсь, будут ли они опубликованы?… Вы не подумайте, что я чего-то боюсь и жду, что меня за них снимут, не так посмотрят или недодадут куска. Я не диссидент, не храбрец и не альтруист. Просто уже отбоялся и отнапрятался. Да и снимать неоткуда. Нигде не числюсь, ни в чем не нуждаюсь, живу, слава Б-гу, как птичка на ветке. Пытаюсь угадать волю Командировавшего меня. Но я и сам не уверен, что не передумаю публиковать.

За долгие годы работы инженером мне удавалось выполнять практически все поручения начальства. Единственное условие ставил: чтобы в командировку ездил я один. Моя слава на этом поприще была столь велика, что главный инженер как-то пошутил, что если бы мне поручили собрать подписи fotbalove dresy под приказом о свержении советской власти, то и за этим бы не застоялось. Правда, первое же невыполненное задание стало последним. Посчитали, что я специально так устроил.

Но что-то я опять растрепался не ко времени. Неужели начинаю стареть? Ведь собирался писать о раве Ицхаке Зильбере. Это уже не первая моя попытка. Набросал когда-то несколько рассказов, а ещё — чем больше всего горжусь! — порвал отпечатанную повесть о нём. Почему порвал? В ней я уподобился герою одного из рассказов Сергея Довлатова. Тот предложил редакции приобрести неизвестные снимки Анны Ахматовой. Редакция, конечно, заинтересовалась.И он предъявил им своё собственное фото на могиле Ахматовой… Впрочем, не на эту ли волну меня снова потянуло?!
Однако, когда пишешь о людях, мало быть психологом и аналитиком. Нужно ещё и обладать некоторыми качествами этих людей. Писать мы умеем только о себе, приклеивая героям собственные бородавки. И тут уже совершенно неважно, вымышленные это герои или «реально жившие» персонажи.

Иначе обыкновенно выходит агитка, грубая схема. На счастье, в природе практически отсутствуют и абсолютные праведники, и абсолютные грешники. Полные мудрецы и идеально гармоничные придурки… Но начну по порядку.
Впервые имя рава Ицхака Зильбера я услышал от брата 18 лет назад. Брат говорил о нём очень уважительно и в конце добавил, что это один из «36 скрытых праведников, на которых держится мир». На чём, собственно, держится мир и держится ли он вообще на чём-то, я толком не знал. Но представить scarpe calcetto Nike было несложно, у шахматистов и музыкантов развито абстрактное мышление. В общем, я увидел его как некий корень или фундамент, на который опирается земля. Угадал?
Как писать о праведнике? И почему, положа руку на сердце, я тогда порвал повесть? Просто на их фоне мы получаемся такими серыми… Дочь рава Ицхака Хава Куперман сказала однажды, что для её отца не было ничего неприятнее, чем возвеличиваться за счет других. Выходит, когда пишешь о праведнике, делаешь то, что его самого расстроило бы?
У меня в повести люди, которых я глубоко уважал, на фоне рава Ицхака получались, мягко говоря, не очень хорошими. Поэтому не буду никого ставить рядом с ним. Только себя, иначе и рассказа не получится. Не буду писать и о том, что этот великий человек создал, организовал. Я в том ничего не понимаю, да и не сильно хочу вникать. Просто праведники освещают мир своим присутствием и им видно нечто такое, что недоступно остальным. Как это работает, мне неинтересно, но — факт.

Моя с ним первая встреча произошла в ешиве. Я был очень взволнован одним событием. Разыскал рава Ицхака, чтобы спросить, как поступать в такой житейской ситуации?

— Рав Ицхак, у меня к Вам вопрос.

— Да! Пожалуйста! Я еду на урок в Неве-Яков. Можете сесть в машину. Шофер ни слова не понимает по-русски.
Мне вдруг стало неудобно беспокоить большого человека из-за такой мелочи, на которую, кстати, у меня до сих пор нет ответа. И я спешно произнёс:

— О, не беспокойтесь. Мне не срочно.

— А мне срочно. Я не смогу заснуть, зная, что у Вас ко мне дело!

Я был тогда наивен и не понял, что удостоился услышать фразу, которая характеризует человека больше, чем весь список выполненных им дел. Много вам приходилось встречать тех, которые способны искренне сказать и чувствовать подобное? Мне они не попадались даже в хасидских рассказах, «майсес»…

В том, что он говорит правду, я не basketbal kleding kopen сомневался. Неудобно было заставлять не спать старого человека, и я сел в такси. И начал жаловаться на жизнь. Рав молча слушал и вздыхал. В конце сказал:

— Мне Вас жалко, но я не знаю, как Вам помочь?

Я был очень разочарован и понял, что меня обманули. О каком «земном шаре на плечах» идёт речь, если он не может помочь мне разрешить такую простую проблему? Я подумал, что мне нужен рав, который всегда будет знать, что мне делать. И главное, не станет меня жалеть. Поэтому я нашел рава Моше Элияшива, который до сих пор является моим равом.

Правда, насчет жалости я и тут не очень угадал. Однажды у меня были совсем плохие анализы, указывающие на страшное заболевание. Я боялся признаться кому-либо, даже супруге, чтобы случайно не услышала мать. Пошёл к раву узнать, что говорит в такой ситуации закон, алаха? Имею ли я право скрывать от всех, что болею? И вдруг он заплакал. Тем, кто не видел, как плачет праведник, скажу, что если бы я предвидел, что он заплачет, то ни за что бы ему ничего не открыл. Однако после его плача болезнь как-то сама по себе прошла, словно её и не было.

Но вернёмся к раву Ицхаку. Было несколько связанных с ним событий, которые мне казались абсолютно разрозненными. Сейчас я их вижу как звенья одной цепи. Однажды в общежитии «Бейт-ульпаны» я спел ученицам песню о любви. И одна из них обвинила меня, что я их порчу. Я же, наоборот, полагал, что прививаю им чистый взгляд на любовь. Рав Моше Элияшив отказался судить, кто из нас прав. Ведь он не знает русского! В конечном итоге я оказался у рава Зильбера. А рав Ицхак в приказном порядке обязал меня петь. И именно по-русски.

Друзья единогласно объясняли решение рава принципом: «чем бы малыш не тешился, лишь бы не плакал!». Ведь если мне запретят петь, то я, конечно, обижусь, перестану исполнять законы и вообще что-либо соблюдать… И я не исключал, что они правы. Но лишь сегодня, кажется, понял причину решения рава Зильбера.

Посылая нас сюда, нам выписывают командировочные удостоверения. Каждому свое. Обеспечивают средствами для его выполнения. Причём не так, как в СССР: «2 рубля 60 копеек в сутки, день приезда и день отъезда — один день». Мудрецы говорят, что «день приезда» (рождение) и «день отъезда» — как раз-таки дни самые дорогие… Но трудно узнать, что именно указано в командировочном задании? И как оно расписано по дням?

А праведникам по временам позволяют в них заглянуть и передать командировочному. Вот он и прочитал мою «сопроводиловку». Вероятно, там было написано, что моя «веточка» — идеальное место для работы. Утверждал же Г.Х.Андерсен, что соловьи в клетках не поют, даже золотых. Расскажу ещё о нескольких случаях.

Вскоре после автомобильной аварии я поехал на урок рава Зильбера. Попросил благословение на здоровье. Он улыбнулся и сказал:

— Большое спасибо за добрые дела, которые Вы делаете!

И, вдруг просияв, добавил: «Великое спасибо за те, которые Вы будете делать!»

Я улыбнулся, но не поверил (и сейчас, наверно, в душе не очень верю?). Потом прошло четыре года. Я сидел на какой-то «русской тусовке» в зале «Ариэль». Ввели рава Ицхака. Мне стало больно: он еле шёл. Под руки его вели двое учеников. Вдруг он вырвался и молодой походкой подбежал ко мне. Спросил, как я себя чувствую, как у меня дела? Я сидел рядом с братом. Брат шепнул: «Он что-то увидел». Сейчас понимаю, что он увидел моё «командировочное задание». И спешил об этом напомнить.

Почему? Несколько лет назад я был известным израильским сватом. Ко мне звонили круглые сутки. Предлагали возглавить службу шидухов и т.д. Но знаете, иногда на один и тот же «объект» бывает выписано несколько командировочных. А я с молодости во все командировки ездил один. Кроме того, от человека, жившего рядом с равом Ицхаком, я услышал совет: найди мицву, которую никто, кроме тебя, не хочет выполнять. То ли потому, что не может, то ли потому, что невыгодно. И когда кто-нибудь пожелает наконец её у тебя отнять, уступи и ищи новую. Так что, хотя сватовством («шидухами») я и сейчас иногда балуюсь, но в начальники по этой мицве не пошёл. Пою.

А главное, у рава Зильбера висел над кроватью портрет японского консула Сугихары, спасшего тысячи евреев во время второй мировой войны. И напоминал раву: всегда знай, кому ты служишь, Б-гу или императору? Чье командировочное задание выполняешь?

Сущность своих «командировочных заданий» я обычно выспрашивал у рава Моше Элияшива. Нередко хотелось от чего-то отмахнуться, найти красивое объяснение — «не моя мицва», например. Чаще, однако, отказываясь от мицвы, мы просто этим служим «императору» лени или «императору» гордости … Но кому не хочется быть праведником в собственных глазах?

А вот последний случай. Довольно мистический. У нас в школе работает невероятно умная молодая женщина, которую все ласково зовут «Ханыч». Наверное, она умнее меня. Несмотря на это (или именно поэтому?) она часто говорит, что мои советы ей помогают. Знаете, как сказано: подскажи умному и он станет ещё умнее. Замужем она за прекрасным парнем и вообще оказалась даже ещё мудрее, чем я поначалу думал. И знаете почему? Её ум не мешает счастливой семейной жизни. А уж если ум женщины не мешает её семейной жизни, то это ого-го какой ум!

Был Шабат. Мы с супругой возвращались из общежития. «Ханыч» обратилась ко мне.

— Вы знаете, Меир, я Вас сегодня видела во сне.

— Ну и хорошо, — засмеялся я. — И что я там делал?

— Вы были не один.

— А с кем?

— С равом Зильбером.

Я испугался. «Ханыч» продолжила:

— Рав Ицхак показал на Вас рукой и сказал, что стал забывать Ваше имя. Вы очень расстроились и удивились.
Тогда я понял, что это приказ и, сам не понимаю как, записал три моих лучших музыкальных диска. Ведь командировка не вечна и в небесной канцелярии не предъявишь фальшивый отчет. Его не оплатят, причем на «всю оставшуюся жизнь».

Вы можете задать вопрос, почему рав не пришел прямо ко мне? Отвечу. Я не помню сны. Почему именно к «Ханыч»? Потому что она хороший человек и не забыла бы мне передать.

Моя жизнь пересеклась с жизнью великого человека. Неужели я никак не изменюсь? И я решил, что возьму на себя одно правило — если кто мне оставит сообщение на автоответчике, то непременно перезвоню.

Отчего никто не звонит? Не стесняйтесь. Всё равно не спится.

Желающие приобрести книгу Меира Левина «Командировка в Египет»
(уникальный художественный комментарий к недельным главам Торы) могут обращаться:

Нью-Йорк — Арье Юдасин aryeh@yudasin.com тел. 718-677-8475 Цена ($10)
Иерусалим — Меир Левин maratlevin@gmail.com тел. (02) 652-70-10 Цена ($8)