Два месяца назад известный артист оказался в одной из израильских клиник с диагнозом инфаркт. Во время операции он пережил клиническую смерть. Но усилия врачей и поддержка близких помогли 75-летнему Михаилу Михайловичу быстро восстановиться. Сейчас он принял принципиальное решение: остаться в Израиле с бывшей семьей и развестись с молодой женой.
Михаил Михайлович уже один раз эмигрировал в Израиль в 90-е годы. Это было тяжелое время для российского кино, и вместе с тогдашней супругой Анной Ямпольской и сыном Мишей они уехали. Там родилась дочь Зоя. Через десять лет супруги развелись, Козаков вернулся в Россию, а жена с детьми осталась в Израиле. И вот именно эта семья поддержала актера в тяжелый период его жизни.
– Михаил Михайлович, неужели вы уехали в Израиль навсегда? Ведь у вас уже была такая попытка, все равно в Россию вернулись…
– Да, была… Но сейчас это обусловлено в первую очередь здоровьем. У меня произошел инфаркт, потом клиническая смерть… Теперь я, правда, потихоньку восстанавливаюсь, но еще лечусь. Пока буду находиться здесь, хотя и не разрываю творческих связей с Россией. Просто сейчас здесь есть хорошие предложения – собираюсь преподавать, ставить спектакли, снова подучиваю иврит, на котором когда-то играл в Израиле. В общем, у меня большие планы.
– Говорят, что после клинической смерти люди начинают по-другому смотреть на жизнь. С вами что-то такое было?
– Нет… Это меня никак не изменило, я отнесся к этому событию достаточно легко. И то, что рассказывают другие люди, пережившие подобное: тоннели, свет – я этого ничего не видел. Эти полторы минуты, когда меня здесь не было, вспоминаются просто как необыкновенная легкость…
– Вы часто читаете со сцены известное стихотворение Давида Самойлова, где он просит Господа: не дай дожить до тех пор, когда я стану дряхлым стариком. А сами вы хотите «дожить»?
– Самойлов написал это стихотворение, когда был моложе меня! И я много раз просил у Господа: «Забери меня! Пусть я умру. Я уже пережил свое время!» Ведь столько друзей ушло – и старше меня, и младше… Я уже не могу слышать о том, что кого-то не стало! В такие моменты, и особенно когда еще болезни одолевают, у меня случается депрессия и я желаю смерти… Но потом это проходит, и вдруг в мою жизнь снова приходит что-то новое. Мне становится интересно жить. Вот сейчас я увлечен новой пьесой… Она будет затрагивать проблемы, которые сейчас волнуют все человечество. Я имею в виду все эти катаклизмы…
– А вы верите, что будет конец света? Сейчас ведь все об этом говорят…
– Меня беспокоит то, что происходит в мире. Столько аномальных явлений, экологических катастроф! Я волнуюсь, потому что у меня есть дети и им дальше жить в этом мире. Хотя, если верить слухам, то и я еще могу захватить апокалипсис…
– Теперь вы живете в Израиле. А как же ваша 30-летняя российская жена Надежда?
– Нет-нет, с ней у нас больше нет ничего общего… Я надеюсь, что нас разведут. Просто она оказалась аферисткой. Хотела загнать меня в гроб и получить квартиру. К сожалению, старые люди от этого не защищены. За нами охотятся мошенники… Уверен: это мой последний брак. С моей бывшей женой Анной мы в прекрасных отношениях, но тоже не живем вместе. У нас разные квартиры.
– Михаил Михайлович, мы знаем, что делом вашей жизни является чтение стихов. Считаете, людям в наше время это нужно?
– Самое главное, что это нужно мне! Я просто не могу не читать стихов. Это началось с раннего детства. Я научился грамоте очень рано, года в четыре, и мама знакомила меня со стихами Пушкина, Лермонтова… Я их запоминал. С тех пор я всегда читал – в пионерском лагере, в школе-студии и до сих пор. Я записал множество пластинок, дал десятки поэтических спектаклей. Только за последние три года их было больше ста! Отсюда делаю вывод, что людям это нужно, хотя, конечно, не всем…
– Это правда, что стихи помогли вам выбраться из депрессии, когда вы лечились в психушке?
– Да, в 1987 году я лежал сначала в Ленинграде в Бехтеревке, потом в клинике имени Соловьева в Москве. За плечами была неудачная постановка «Пиковой дамы», я провалился и переживал ужасно. Тогда у меня случилась депрессия, и я решил уйти из профессии! Помогли стихи… Постепенно: сначала бубнил их себе под нос, потом начали собираться первые слушатели – пациенты клиники. И в итоге я там начал давать чуть ли не концерты!
– Как психически больные люди реагировали на стихи?
– По-разному. Кто-то потом подходил ко мне и говорил, что стал чувствовать себя лучше, получил душевное успокоение. Но так было не со всеми, конечно… Вообще, моя привычка читать стихи кому угодно доводила меня до анекдотических ситуаций. В начале семидесятых я гастролировал по Сибири. На афишах было написано: «Популярный актер, Педро Зурито из «Человека-амфибии» расскажет вам о себе», а внизу мелко: «Будет читать стихи». И вот залы были полупустые. А тут я приехал в город Канск, и люди ну просто, что называется, висели на люстрах. После концерта я спросил у организатора, почему. И он ответил: «Вы не обидитесь? Просто я заклеил на афише строчку «Будет читать стихи»… Я хохотал как безумный!
– Заметим, что километры стихов вы читаете наизусть, ни разу не заглянув в книгу. У вас феноменальная память!
– Я не знаю, как это объяснить. В обычной жизни память у меня просто жуткая! Я не помню своего номера телефона, не в состоянии посчитать деньги! Поэтому хозяйство всегда прошу вести жен. Я ничего не понимаю в счетах, в технике… В общем, я полный гуманитарий. Но стихи почему-то запоминаю… Конечно, у меня есть своя градация. Для меня на первом месте Пушкин, Лермонтов, Бродский, Ахматова, Тарковский… Это величайшие поэты. Но в своей жизни доводилось читать всякое. Например, стихи Иосифа Сталина! Вы знаете, что в молодости он писал неплохие стихи? И я их читал со сцены. Ведь в то время мы еще не понимали, что он дьявол, убийца…
– Ведь со многими авторами стихов вы были знакомы?
– Да, во всяком случае, много знал о них. Есенин приходил в дом на канале Грибоедова, где мы жили, и в детстве я слушал рассказы современников о нем. Я знал Анну Ахматову. Наша семья дружила с Борисом Пастернаком. С Бродским была связана интересная история. Мы не были друзьями, но несколько раз встречались, и однажды через Высоцкого он передал для меня книгу с автографом. Это был очень ценный подарок для меня! Но Высоцкий его… потерял. И вот спустя много лет, уже после его смерти, мать Высоцкого нашла эту книжку и передала ее мне.
– А что для вас война? Ведь вам было уже 6 лет, когда она началась…
– Слава Б-гу, мы успели эвакуироваться из Ленинграда. Но для нашей семьи война – это трагедия, потому что на фронте погиб старший брат. Мне тяжело об этом говорить. Это было очень большое горе…
– Михаил Михайлович, расскажите о своих детях. Сколько им сейчас лет, и чем они занимаются?
– От первого брака – сын Кирилл и дочь Катя. Кате уже 53 года, Кириллу – 47. Он режиссер и актер. И вы знаете, я высоко ценю его работу. Недавно на канале «Культура» состоялась премьера фильма «Лебединая песня», где он автор сценария и режиссер,
а я исполнитель главной роли. Хотя в свое время я не только не помогал ему пойти в эту профессию, а даже мешал! Но сейчас я верю в него… Дочь Кирилла, моя внучка Маша, тоже актриса. Сейчас снялась в этой идиотской «Кармелите». Но я не осуждаю, нет! Сам иногда появляюсь в современных фильмах. Например, в комедии «Любовь-морковь». А что делать, грешен… Просто там платят, как нигде!.. Дочь от второго брака, Манана, живет в Грузии, в Тбилиси, и там работает в театре. Когда я ставил «Чайку», она играла в этом спектакле. Я рад, что она состоялась… Младшие дети, которые живут с нами в Израиле, пока не определились. Здесь служат в армии и мужчины, и женщины, независимо ни от чего. Никто даже не думает о том, чтобы откосить! И мой 21-летний сын Миша сейчас в армии, он будет служить три года. А дочери Зое сейчас 15 лет, она закончит школу и потом тоже пойдет в армию, будет служить два года. А какие профессии они выберут потом, я не знаю. Сейчас у них много увлечений – участие в спектаклях, кино, музыка, поэзия… Я думаю, они состоятся.
– Ваши дети не ревнуют вас друг к другу, не осуждают, что у вас было так много браков?
– Нет, они все дружат и относятся ко мне хорошо. Я волнуюсь за них, а они волнуются за меня (смеется). Я их всех очень люблю.
– Дети напоминают вам вас самого?
– Я увлекающийся человек во всем… Мне интересно все попробовать, и, например, моя дочь Зоя в этом на меня похожа. Она научилась играть на трубе! Захотела – и научилась. Я тоже такой был. В свое время я целый год учился в балетной школе!
– Вы уже выпустили мемуары о себе в двух томах. Будет что-то еще?
– Да, сейчас я пишу третью книгу. Вторая заканчивается на том, что я вернулся из Израиля в Москву в конце девяностых. В третьей я расскажу, что было дальше… Я пишу откровенно – и про то, что пил, и про все свои отношения с женщинами. Я ведь простой грешный человек, хочу, чтобы меня таким и знали. Я не стараюсь быть идеальным для читателя и не боюсь, что меня кто-то осудит…
– Вы пользуетесь компьютером?
– Нет, пишу по старинке, рукой. Даже печатной машинкой никогда не пользовался. У меня есть убеждение, что между рукой и бумагой существует какая-то священная связь, передается энергия… А вообще, читать что-то в компьютере мне мешает плохое зрение. Один глаз не видит, другой видит только на 30%. Читаю с помощью сильных очков и разного рода ухищрений: у меня глаукома, к сожалению, это трудно вылечить.
– Вы можете сказать, что прожили счастливую жизнь?
– Конечно! Нечего гневить Б-га. Я дал в своей жизни очень много концертов, прочел десятки тысяч стихов, снял фильмы и сам работал как актер в театре, кино. Я реализовался и не обижаюсь на нынешнее время.
Анжелика ПАХОМОВА, «Собеседник»
Опубликовал:
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
