И в философии, и в повседневной жизни одна из сложнейших проблем – отношение к свободе. Пророк Шмуэль предостерегал евреев, когда те потребовали себе царя: «… Лучшие поля ваши и виноградники ваши, и масличные сады ваши возьмёт он и отдаст слугам своим. … И сами будете вы ему рабами» (Шмуэль, 1, 8, 14 -17).
Но евреи хотели царя «как у всех народов» (8, 6).
Почему «все народы» предпочитали царя свободе? Царь – это порядок, стабильность, «справедливость», как царь её понимает. Разные народы в современном мире в разной степени тяготятся свободой. Успешный пример отказа от свободы – китайцы Сингапура. Живя при авторитарном строе, они достигли одного из первых мест в мире по уровню жизни. Менее успешный пример – Россия, за века своей истории жившая при политической свободе 8 месяцев в 1917 году и часть 90-х. В оба периода в обществе стремительно росли тоталитарные тенденции, разрушившие свободу. Но к благосостоянию они отнюдь не привели.
Ко времени создания США никаких свобод в Европе не было. Политической властью владела аристократия, экономическую жизнь регламентировали цеха и сословия, область духа была в ведении официальной религии. Люди, не довольные отсутствием свобод в Европе, уехали в Америку и построили здесь жизнь по-иному. Власть, регулярно переизбираемая, зависела от избирателей, материальное благополучие граждан зависело от их способностей и усердия;, религиозные свободы дополняли свободы политические и экономические. Успешность и привлекательность американской модели привела к аналогичным изменениям в Европе.
Однако постепенно европейцы стали ощущать, что свобода — бремя не столь уж легкое. В противоречивой триаде Великой Французской революции «Свобода, Равенство и Братство» европейцы решились пожертвовать свободами, чтобы обеспечить себе равенство и братство. Инструмент социал-демократии, орудуя налогами и регламентируя жизнь, перераспределил доходы и обеспечил большинству европейцев, независимо от их талантов и трудолюбия, соразмерный уровень жизни. Конечно, пришлось пожертвовать частью национального дохода – социализм не очень рентабелен. Эта потеря была принята как плата за избавление от бремени свободы.
Классическая страна европейского социализма — Швеция. К началу 70-х годов она обеспечивала своим гражданам один из самых высоких в мире уровней жизни. Сейчас, после социалистических преобразований, Швеция не в первой двадцатке. Как пошутила когда-то при вручении ей литературной премии в сто тысяч долларов знаменитая шведская писательница — автор книги «Малыш и Карлсон, который живет на крыше» Астрид Линдгрен — ей бы ещё миллион — и она расплатилась бы с налогами.
Создание Евро-пейского Союза подняло идею равенства на ещё более высокий уровень – на уровень экономического равенства не только для граждан, но и для стран. Теперь трудолюбивые немцы выкупают из экономического хаоса не столь трудолюбивых греков. Экономическое «равенство» подкреплено «политической корректностью», ограничившей свободу мнений. Достоевский, рассуждая о процессе уничтожения свободы, вложил в уста героя Легенды о Великом инквизиторе уничижительные для сегодняшних европейцев слова:
«… Ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы! … Убедятся тоже, что не могут быть никогда и свободными, потому что малосильны, порочны, ничтожны и бунтовщики. … Нет у человека заботы мучительнее, чем как найти того, кому бы передать поскорее тот дар свободы, с которым это несчастное существо рождается.
… Мы дадим им тихое, смиренное счастье, счастье слабосильных существ, какими они и созданы».
До недавнего времени американцы, гордые своими традициями свободы, с превосходством взирали на европейцев. Политическое устройство и экономические регламентации оставляли гражданам значительную независимость от государства. Но и у американцев ген свободы начал подвергаться мутации. Демократам, близким по духу к европейским социалистам, удалось на последних выборах провести в президенты Барака Обаму, имеющего в своей программе резкое увеличение роли государства в жизни граждан.
Обаме удалось навязать стране реформу здравоохранения, включающую государство в процесс приема медицинских решений. По словам чиновника, назначенного Обамой руководить реализацией этой реформы, здравоохранение станет инструментом перераспределения доходов населения – основы всех социалистических преобразований. Принятая недавно реформа финансовой сферы повысит контроль государства и над этой, недавно самой прибыльной индустрией Америки. Грядущее повышение налогов приведёт к тому, что не столько люди, зарабатывающие деньги, сколько государство будет решать, как тратить национальный доход. Уже проявился в Америке обычный спутник государственного руководства экономикой – высокий уровень безработицы.
Часть американцев встрепенулись. Возникло массовое движение «чаепития». «Мы хотим вернуть нашу страну», – требуют они остановить политику Обамы. Но другие поддерживают эту политику. Это — почти все афроамериканцы – то ли им нравятся реформы, то ли дело в расовой солидарности с президентом. Это – профсоюзы, роль которых при президенте-социалисте значительно возросла. Больше 40% американцев поддерживают деятельность Обамы, что поразительно много, учитывая блеклые показатели экономики страны под его присмотром. Похоже, перспектива иметь государство-няню по европейским образцам многих привлекает.
В ноябре состоятся выборы в Конгресс и в Сенат. Их результаты покажут, готово ли большинство американцев смириться с сокращением своих экономических свобод ради равенства в относительной бедности и братства разрастающейся армии чиновников, управляющих их жизнью.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
События, 20-летие которых мы отмечаем — крах и распад Советского Союза — нас, диссидентов, не удивили. Но затем произошло нечто странное.
После Второй мировой войны и краха нацизма весь политический спектр в мире сместился влево. Это объяснимо: фашизм и нацизм отождествляют с правыми идеологиями (на самом деле отождествляют совершенно несправедливо, но это уже другая тема). Рухнул коммунизм — и, казалось бы, политические настроения должны были бы сместиться вправо. Но ничего подобного не произошло. В 1992, 1993, 1994 годах к власти в Европе приходят левые… Распад социалистического блока совпал с появлением на Западе новых утопических идеологий.
Политкорректность как международное явление началось с 1990-х, но как движение оно существовало и раньше. Я впервые с нею столкнулся в 1983 или 1984 году. Я шел в свою лабораторию (Буковский — нейрофизиолог, — Regions.ru), а навстречу по лестнице спускались две девушки. Я придержал для них дверь. Они поглядели на меня с презрением и сказали: \»Мужская шовинистическая свинья\». Я ничего не понял и очень удивился. Рассказал коллегам, они стали смеяться: \»Да это из университета Беркли. Оттуда идут все леворадикальные движения. Это какая-то новая мода — феминистки; они говорят, что когда мы, мужчины, обращаемся с женщиной как с женщиной, мы ее этим унижаем\».
Феминистки учат, что \»женщина\» — это социальная концепция. Дескать, если бы мужчины держались с женщинами как с мужчинами, женщины бы и стали мужчинами: женщин из них делает наше поведение по отношению к ним, женщина — жертва мужских стереотипов. Эта концепция, родившись в Беркли, потрясающе быстро распространилась по всему миру. В 1984 году мы над нею смеялись — через 10 лет она захватила весь мир. Все университеты открыли отделения \»гендерных исследований\». По мне так в отношениях полов за миллион лет ничего не изменилось, но эти псевдонауки о мужских прегрешениях расплодились ужасно: не так мы на женщин смотрим и не так мы с ними обходимся.
И начался чистый Оруэлл: нельзя, мол, обращаться к женщине \»мисс\» или \»миссис\», потому что это определение женщины через ее супружеский статус. Вводится невозможное для английского языка \»миз\»+ Они все время придумывают новые слова, и если ты не говоришь как велено, ты — мужская шовинистическая свинья. Даже Библию переписывают так, чтобы Бог был в женском роде.
Я-то в советских психушках привык к обществу сумасшедших. Но беда в том, что американское общество всякую идиотскую новинку сразу делает чуть ли не общеобязательной. В Америке, как, впрочем, и в Европе, население ведет себя невероятно конформистски. Все, что тебе втюхивают, надо воспринимать как норму. Чтобы быть успешным, надо быть конформистом. И вот американские шаблоны распространяются повсюду как непреложные правила, отражаясь даже на законодательстве.
Феминистские движения заявили, что мужчины — \»сексисты\», смотрят на женщин исключительно как на сексуальные объекты, и, следовательно, все, что имеет отношение к полу, должно быть исключено от ежедневного общения мужчины и женщины. Флирт объявили агрессией и стремлением поработить женщину. Сейчас в США работодатель не смеет разговаривать со своей сотрудницей наедине — должен присутствовать хотя бы один свидетель, иначе того могут обвинить в сексуальных домогательствах, а это означает гибель карьеры и положения в обществе.
Точно так же свои требования стали предъявлять и другие меньшинства — гомосексуалисты, темнокожие, сектанты и т. п. Появились законы о \»hate speech\» — \»языке ненависти\», нечто вроде 70 статьи советского Уголовного кодекса, по которой меня судили. \»Языком ненависти\» объявили любое упоминание о расовых различиях или сексуальных наклонностях. Вы не имеете права признавать очевидные факты. Если вы их упоминаете публично, — это преступление.
В Англии в прошлом году отменили все рождественские общественные мероприятия: британский флаг содержит крест св. Георгия, а это якобы обидит мусульман, напомнив им о крестовых походах. При этом сами мусульмане ничего подобного не требуют. Мусульманин, который держит лавочку недалеко от моего дома, вывесил в витрине флаг с крестом, чтобы продемонстрировать, что он не согласен с этим кретинским
запретом — но кто его услышит…
Это привело к такой цензуре, что в наши дни Шекспир бы жить не мог. Да половину его пьес уже и не ставят: \»Венецианский купец\» — антисемитизм, \»Отелло\» — расизм, \»Укрощение строптивой\» — сексизм… Одна учительница в Лондоне отказалась вести свой класс на \»Ромео и Джульетту\», назвав спектакль \»отвратительным гетеросексуальным зрелищем\».
Массовая цензура подкрепляется уголовным законодательством. За шутку о гомосексуалистах можно угодить в тюрьму. Обратите внимание, как быстро дело дошло до репрессий.
Был такой философ — Герберт Маркузе, ревизионист-марксист. Он был несогласен с Марксом в одной точке: Маркс считал революционным классом пролетариат (что очевидно не так), а Маркузе учил, что истинный революционный класс — разнообразные меньшинства. Патологию нужно объявить нормой, а норму — патологией. \»Только тогда, — пишет Маркузе, — мы, наконец, разрушим буржуазное общество\».
Активисты, которые якобы защищают права меньшинств — гомосексуальные и феминистические организации — на самом деле о меньшинствах не заботятся. Они, как в свое время Ленин — рабочих, используют их как инструмент давления и контроля над обществом, и приносят им больше вреда, чем всем остальным. В Америке жена моего друга 7 лет назад основала движение \»Женщины Америки против феминизма\». Начинала она с несколькими подругами, а теперь у их журнала тираж — 2 миллиона. Женщины начинают понимать, что феминизм им враждебен, что он разрушает их жизнь, что он не дает им выбирать то, что хочется им, а не то, что им навязывают разные активистки.
Короче говоря, мы имеем дело с серьезной идеологией, которая под вывеской политической корректности пытается разрушить наше общество. Чем меньшинствам хуже, тем лучше их лидерам: будет что защищать. Но их задача — уничтожить наше общество, и это — новая, злейшая версия марксизма.
Цензура, которую ввели защитники \»политической корректности\», избавила их от диалога. Если бы я с ними спорил, я бы разобрался с ними за несколько минут. Но кто ж мне позволит? Я, полноправный гражданин Великобритании, не могу написать на эту тему статью, опубликовать книгу, принять участие в общественных дебатах на эту тему — потому что таких дебатов нет. Вы по телевизору никаких доводов за или против политкорректности не услышите.
Эту идеологию нам навязывают. Ничего против сумасшедших я не имею, я в психушках провел много лет и вполне к ним толерантен. Единственное мое условие — не навязывать мне чужих идей. Я помню свой первый спор со следователем в КГБ. Мне тогда 16 было. Он меня спросил: \»За что вы нас так ненавидите?\» Я ответил: \»Я вас не ненавижу. Я просто вам не верю. Вы хотите строить коммунизм — отлично, стройте. А я не хочу. Могу я себе позволить 2 квадратных метра, где не будет коммунизма?\»
P.S. — Если говорить о политкорректности, то это новая форма диктатуры варварства, невежества, мракобесия и человеконенавистничества по отношению к другим, то есть к тем, кто думает по другому и хочет жить в свободном от догматов,в том числе религиозных и социально-утопических , обществе. Другая проблема, что считающие себя свободными людьми, которым чужды догматы невежд и провокаторов, веря в политкорректность, как проявление цивилизованности , сами создают условия для уничтожения варварами цивилизации. И главное, что эти, так называемые, продвинутые интеллектуалы своими руками роют яму себе самим, где фанатики и провокаторы их и похоронят. Любая свобода должна иметь цену. Свобода фанатизма и нетерпимости по отношения к другим народам имеет цену уничтожения или обращения в свою веру тех, кто верил в политкорректность и, следовательно, позволил варварам себя победить. Свобода истинно свободных людей от догматов религии фанатизма и мракобесия и превосходства одних верований и народов над другими, которые хотят уничтожить цивилизацию, также имеет цену.Но это цена, которую надо заплатить , чтобы не погибнуть — это во-первых объединиться и во-вторых всей накопленной научно-технической и интеллектуальной мощью необходимо не только противостоять, но и разгромно победить. Только тогда наши потомки будут жить в свободном, процветающем и безопасном обществе.
Владимир Буковский, писатель и диссидент это про него была частушка \»Обменяли хулигана На Луиса Корвалана\»), ныне живущий в Великобритании, посетил Болгарию по приглашению тамошних издателей. Его выступление перед читателями, посвященное критике идеологии \»политкорректности\», вызвало бурный скандал.
Жаль, что не рассмотрены явления с позиции психики человека. Скорее всего, мы имеем дело с функциональной недостаточностью правого полушария, не позволяющей людям видеть мир целиком, а не отдельные фрагменты. Именно действия, основанные на фрагментарных представлениях, приводят к искажениям. Не видя психических нарушений, люди принимают бредни за привлекательную истину.Надо научиться отделять психически ущербных людей и не бояться об этом извещать общественность.