Продолжение.
Начало в № 934
“… 24 июня в районе Клевани мы собрали много горе-воинов, среди которых оказалось немало и офицеров. Большинство этих людей не имели оружия. К нашему стыду, все они, в том числе и офицеры, спороли знаки различия. В одной из таких групп мое внимание привлек сидящий под сосной пожилой человек, по своему виду и манере держаться никак не похожий на солдата. С ним рядом сидела молоденькая санитарка. Обратившись к сидящим, а было их не менее сотни человек, я приказал офицерам подойти ко мне. Никто не тронулся. Повысив голос, я повторил приказ во второй, третий раз. Снова в ответ молчание и неподвижность. Тогда, подойдя к пожилому “окруженцу”, велел ему встать. Затем спросил, в каком он звании. Слово “полковник” он выдавил из себя настолько равнодушно и вместе с тем с таким наглым вызовом, что его вид и тон буквально взорвали меня. Выхватив пистолет, я был готов пристрелить его тут же, на месте. Апатия и бравада вмиг схлынули с полковника. Поняв, чем это может кончиться, он упал на колени и стал просить пощады…”, — вспоминает маршал К. К. Рокоссовский.
Началось паническое отступление. При этом не было топографических карт западных районов СССР: “до войны карты, нужные войскам, на значительную территорию нашего государства не составлялись” (генерал армии С. М. Штеменко, “Генеральный штаб в годы войны”), ибо учил “великий стратег”: “Врага будем бить на его территории!” В ноябре 1941 года будущий маршал Советского Союза Ф. И. Голиков командовал в чине генерал-лейтенанта 10-й армией. Он писал (ВИЖ, № 5, 1966), что на всю армию “имелось лишь два экземпляра карты. Один находился у меня, другой — у начальника штаба армии”. Оказавшийся в плену сын Сталина, старший лейтенант Яков Джугашвили, показал на допросе: “Карты подвели Красную Армию, так как война, вопреки ожиданиям, разыгралась восточнее государственной границы”. Показания сына Сталина опубликованы германским историком И. Хоффманом в российском журнале “Отечественная история”.
“За первые 6 месяцев войны в плену оказались 63 генерала, а всего за время войны – 79 генералов… За добровольную сдачу в плен и сотрудничество с оккупантами после войны были расстреляны или повешены 23 бывших генерала Красной Армии (и это не считая тех, кто получил за предательство полновесный лагерный срок). Среди них были и командиры весьма высокого ранга, — пишет Марк Солонин (“22 июня: Анатомия катастрофы”) и продолжает, — … Разумеется, плен плену рознь. Автор совершенно не призывает мазать всех одним дегтем. Многие генералы (Лукин, Карбышев, Ткаченко, Шепетов, Антюфеев, Любовцев, Мельников и другие, всего порядка двадцати человек) были захвачены противником ранеными, в беспомощном состоянии. Многие из тех, кто оказался в плену, в дальнейшем отвергли попытки врага склонить их к сотрудничеству и были расстреляны или замучены гитлеровцами. Так погибли генералы Алавердов, Ершаков, Карбышев, Макаров, Никитин, Новиков, Пресняков, Романов, Сотенский, Старостин, Ткаченко, Тхор, Шепетов. Несколько человек (генералы Алексеев, Огурцов, Сысоев, Цирульников) бежали из плена, перешли линию фронта или примкнули к партизанским отрядам.
Всё это – правда. Другая часть горькой правды состоит в том, что большая часть плененных генералов забыла о том, что личное оружие было выдано им не только для того, чтобы гнать в бой подчиненных…”
По существу за первую декаду войны перестала существовать та армия, которую Сталин готовил для похода в Европу, — пишет Гавриил Попов (“Три войны Сталина”), — 29 июня, на седьмой день войны — после известия о падении Минска, Сталин, выходя из здания Наркомата обороны, сказал по-сталински четкую фразу с оценкой итогов войны (Попов называет ее “первой войной Сталина”) “Ленин создал наше государство, а все мы его просрали!” Эти слова слышали Молотов, Ворошилов, Жданов, Берия. Их приводят в мемуарах и Н. С. Хрущев, и А. И. Микоян”.
Однако до сознания Сталина еще не дошли истинные причины катастрофы. Он еще не понимает, что народ и армия отказываются защищать его каторжный социализм. И поэтому, выступая по радио 3 июля призывает народ, “братьев и сестер” бороться против классового врага, помещиков и капиталистов, объясняет неудачи первых двух недель войны вероломством Гитлера, внезапностью его нападения, тем, что “фашистская Германия неожиданно и вероломно нарушила пакт о ненападении”. И это говорится меньше чем через 3 недели после “Сообщения ТАСС” от 14 июня! Более того, он обещает “братьям и сестрам”, что “через полгода, год (Германия) рухнет под тяжестью своих преступлений”. Нужно ли удивляться, что это выступление “великого стратега” ничего не изменило на фронте.
«В первые месяцы войны вся западная группировка советских войск была разгромлена. Более двух миллионов бойцов и командиров были убиты и два миллиона попали в плен. Противнику досталось огромное количество техники и другого военного снаряжения: сотни тысяч складов, тысячи танков, самолетов, артиллерийских снарядов.
Сталин отлично подготовил армию к поражению, он несет личную ответственность за это предательство армии и государства. Только злобный враг России мог совершить подобное”(А. Н. Яковлев “Сумерки”).
“Это Сталин, его социализм, его партия, его госбезопасность привели Красную Армию и СССР к тотальной катастрофе”(Гавриил Попов).
Илья Эренбург (“Люди, годы, жизнь”, кн. 5) перечисляет: “27 июня — Минск, 1 июля — Рига, 10 июля — Остров, 14 июля — Псков. 17 июля — Витебск, 20 июля — Смоленск, 14 августа — Кривой Рог, 20 августа — Новгород, Гомель, Херсон, 26 августа — Днепропетровск, 1 сентября — Гатчина, Каховка, 13 сентября — Чернигов, Ромны, 20 сентября — Киев… (Я записывал то, что узнавал в “Красной Звезде”; сводки по большей части говорили о “направлении”.) За три месяца мы потеряли территорию много большую, чем вся Франция”.
Все военные неудачи Сталин списал на командующего Белорусским военным округом, ставшим Западным фронтом, генерала армии Д. Г. Павлова (Минск пал практически без боя на 7-й день войны). 4 июля Павлов был арестован. Ведение следствия по делу Павлова было возложено на младшего лейтенанта КГБ Владимира Комарова (запомним это имя, во время следствия по делу ЕАК он будет уже в чине полковника, а в 1954 году его расстреляют по приговору Военной коллегии Верховного суда). Младший лейтенант при всём желании не мог бы разобраться в действиях командующего фронтом. Впрочем, он и не пытался, а просто выбил нужные показания. Вместе с Павловым за “трусость, бездействие и паникерство, создавшие возможность прорыва фронта противником”, были расстреляны начальник штаба фронта В. К. Климовских, начальник связи фронта А. Т. Григорьев, начальник артиллерии фронта Н. А. Клич.
Продолжение следует
Опубликовал: Соломон ДИНКЕВИЧ
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
