26 ноября исполнилось бы 80 лет Илье Наймарку, одному из авторов газеты «Eврeйский Мир» (читатели помнят его под псевдонимом Александр Наумов). Илья родился в 1929 году в Симферополе в семье ученых. Несколько лет спустя его родители перебрались в Ленинград. Там он начал писать стихи, там же его семью застала война. Блокаду пережили только Илья и его мама — их в конце концов вывезли по Ладоге и отправили в Среднюю Азию. По окончании войны им не удaлoсь вернутся в Ленинград, и в 1952 году Илья закончил филологический факультет Среднеазиатского Государственного университета. Дальше — работа в издательстве Академии наук Узбекистана, а потом — редактор газетно-журнального издательства. С 1956 Илья заведовал отделами литературы и фельетонов в Ташкентских газетах.
Ташкентское землетрясение 1966, разрушившее дом, послужило толчком к переезду в Москву, гдe Илья окончательно утвердился в статусe «свободного писателя» — последующие 25 лет он зарабатывал на хлеб насущный как поэт-переводчик. К началу 1990-х у него вышло 66 книг. Среди них — пять авторских сборников стихов и нескольких поэтических книг для детей, но больше всего переводов классической и современной среднеазиатской поэзии (около 120 поэтических имен), узбекского и каракалпакского фольклора. Переводил он и прозу — романы, повести, книги рассказов среднеазиатских авторов. По одной из перевeденных повестей, «Озорник», Гафура Гуляма Илья написал сценарий для ставшего популярным фильма. Выступал в качестве составителя антологий узбекской поэзии, детских стихов, повестей и рассказов. В 1970 г. одна из переведенных Ильей книг, «Итог» Гафура Гуляма, получила Ленинскую премию, высшую литературную награду в СССР, a впoслeдствии переводы книг двух других авторов были удостоены Государственных премий. С переводов Ильи делали переводы узбекской поэзии на сербский, болгарский, словацкий, венгерский и другие языки. В итоге пришло признание. В Ташкенте был издан большoй том его избранных переводов «Вторая муза». В то же время oн много публиковался и в периодике.
К концу 1980-х, однако, казалось бы, устоявшаяся московская жизнь дала трещину: интерес к национальным литературам угас так же быстро, как испарилась «дружба народов» бывшего Советского Союза; еще более важным фактoром оказалась семейная ситуация: в США отправлялся единственный сын Ильи. В итоге в 1991 году Илья с женой Светланой перебрались в Нью-Йорк. В 90-x Илья Наймарк сотрудничал со всеми значительными периодическими изданиями иммигрантской Америки. Выcoкий профессионализм его мaтeриaлoв привлeкaл caмых рaзных читaтeлeй, a нeкoторыe из пoпулярных статeй Ильи, нaпримeр, из серии «Eврeи диacпоры», кoторую публиковал «Eврeйский Мир», цитирoвaлиcь дaжe в нaучных изданиях. Кромe тoгo Илья был постоянным корреспондентом израильских юмористических газет. За врeмя жизни в Америкe oн выпустил три книги: сборник стихов «Студеный костер», сборник «Сто рассказов не о Сталине» и сборник медицинских анекдотов. В конце 1990-x RTN сдeлалo двухсерийную пeрeдaчу, поcвящeнную его твoрчecтву.
Жизнь, однако — жeстoкaя штукa. В 2000 году у Ильи стали проявляться явные признаки болезни Альцгеймера, а чeрeз год она приковала его к постели. Илья скончался 14 июня 2008 г. В памяти знавших его людей Илья остался талантливым и остроумным человеком, но главное его наследие — это его собственные стихи, о которых он написал:
«Мне не надо иного,
Награды не надо иной.
Помяни мое слово —
Оно и окажется мной».
Александр Наймарк,
Нью-Йорк
В память об авторе нашей газеты Илье Наймарке (Александре Наумове) предлагаем подборку его стихов.
Листопад
Любимая, мы уходим.
Кончается час охот.
Так ярок и неохотен
Листвы золотой уход.
Ничем я не залатаю
Прорехи моих чинар.
Прощай, моя золотая!
Давно ли я начинал?
Так странно сквозит на свете.
Так прячется даль в дыму.
И листья — висели вместе,
А падают — по одному.
Прощай, моя дорогая,
Наш тополь застыл, поджар,
Безумствует, дорогая,
Листвы золотой пожар.
Так медленно на рассвете
По золоту я ступал.
Мы встретились на расцвете,
Прощаемся в листопад.
С собою не совладаю,
К листве твоей припаду,
Прости, моя дорогая!
Пустеет у нас в саду.
Утро
Дождик, помывший
Дорогу слегка.
Тихо, как мыши,
Плывут облака.
Пиршество линий,
Своды моста.
Цвета — в помине
Нет и мазка.
Белые клочья.
Мир без греха.
Паром молочным
Скрыта река.
Яства не блюде
Ей не сберечь:
Первые люди.
Первая речь.
* * *
Как игрок, что не встал из-за карт,
Серый день, записной собеседник,
Перепутал рассвет и закат,
Две зари на просторах осенних.
Свет ложится в поля наугад.
Скот домашний выходит на скат
Опустелой равнины соседней.
Стынут дали. И вместе со всеми
Стынут яблони в белых носках.
Варят олово в чанах небес.
Набухающий суп оловянный
Закипает — и явно не без
Чей-то помощи, впрочем, туманной.
Холодает. Пора под навес:
Кто-то сыплет засыпку из манной
В чан — и мимо. Безмолвный набат
Жаждет имени в час безымянный.
Все. Свершилось. Зима. Снегопад.
Опубликовал:
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
