Продолжение.
Начало в № 899
Всегда как бы случайно, проходя мимо на прогулке, заглядывая в витрины соседних магазинов, Айрин подходила к ресторанчику. Костас обычно сидел у окна. Теперь он занимал угловой четырехместный стол, возле которого стояли два кожаных диванчика. Она подходила, заглядывала в окно и если видела его, а он ей кивал, улыбался и махал рукой, то непременно входила. Садилась напротив, здоровалась, официант сразу же ставил перед ней стакан холодной воды со льдом. Она никогда не пила эту воду, не могла себя заставить. Обычно она заказывала чашку кофе, иногда небольшой круассан.
Они разговаривали обо всем и ни о чем. Обсуждали статьи в сегодняшней бесплатной городской газете, оказывается, такую ежедневно раздавали у метро. До встречи с Костасом Айрин даже не подозревала, что такая газета существует. Не была в метро лет пятнадцать, с тех пор как вышла замуж. По утрам, сразу после ухода мужа, еще до приема душа, она теперь шла к метро с тем, чтобы успеть взять эту газету у веселого черного раздатчика, просмотреть за завтраком и потом, за обедом, вставлять в разговор уместные замечания.
Как-то в пылу беседы она положила руку на его запястье и замолчала, оглохла вдруг от ощущения теплоты. Она подняла голову, пристально посмотрев ему в глаза, не думая ни о чем, только ожидая, что вот он позовет, и она пойдет за ним туда, куда он скажет. Но он не позвал, отвел взгляд и как бы невзначай стряхнул ее руку, потянувшись за молоком в маленьком кувшинчике. Налил молока в кофе себе и ей, и она, которая всегда пила только черный кофе, взяла чашку и стала пить. Ощущение было такое, как будто кофе впитывается в пересохший пищевод, не доходя до желудка.
Он носил тонкое обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки. Это ее несколько смущало: если он женат, то кольцо полагается носить на левой руке; возможно, вдовец? Затем она обратила внимание на то, что многие мужчины в этом греческом ресторанчике носили кольца на правой руке. Как-то она зашла туда в неурочное время, села к барной стойке, заказала рюмку шардонне. Потягивая совсем неплохое вино, спросила у молодого бармена, почему он носит обручальное кольцо на правой руке, и тот объяснил, что у них, православных ортодоксов, так принято. Вот оно что, она и не подумала, что он ортодокс. При следующей встрече она спросила его об этом, и он сказал:
— Да, мои родители иммигрировали из Греции, и я, хотя почти не говорю по-гречески, тем не менее моя церковь — это греческий собор Святого Никодимуса на 179-й улице. У нас каждое воскресенье утренняя служба, и я всегда там со всей моей семьей.
Он не стал рассказывать о семье, и она была ему за это благодарна. В конце концов, какая ей разница, как зовут женщину, которая сейчас рядом с ним, и как долго она с ним? И сколько у них детей? И сколько этим совершенно не нужным ей детям лет? Какая у них квартира? На какой кровати он спит со своей греческой женой? Довольно вопросов!
В этом ресторане они часто встречали длинноволосого старика, завсегдатая. Обычно он завтракал в это же время, наверное, вставал так же поздно, как и Айрин, раньше, до Костаса. Иногда старик просто сидел за столом, накручивал седую прядь волос на палец, тянул красное вино из высокого бокала и что-то писал на старом лэптопе. Здесь посетителям разрешалось бесплатно подключаться к электросети и к Интернету тоже, но старику Интернет был не нужен, только электричество, потому что в лэптопе давно села батарея. Про старика все знали, что он писатель, но о чем он пишет и на каком языке, никто не знал.
Как-то она сидела одна в баре, и старик подсел к ней со своим бокалом мерло. Просто захотел поговорить. Они обменялись парой фраз о погоде, и потом она спросила старика, о чем он пишет.
— Да так, о жизни. Я давно живу, привык писать, когда-то много публиковался, но потом перестал или меня перестали. Времена изменились, мои сентиментальные герои никому неинтересны. Но я все равно пишу, привык, знаете ли.
— О чем вы сейчас пишете? — спросила Айрин.
— О, это не так просто. Видите ли, когда я начинал писать, у меня было четкое представление о сюжете: одинокий мужчина хочет познакомиться, как это бывает, to get laid, и обращается в респектабельное агентство. Ему присылают несколько женщин, он выбирает одну из них, в конце концов ложится с ней, и она произносит, в самую патетическую минуту: «Не буду тебя убивать» — ну и так далее.
— Необычный сюжет, я думаю, это вызовет интерес, — вежливо улыбнулась Айрин.
— Я тоже так думал, — засмеялся старик, — но на второй странице все изменилось.
— Что же могло измениться на второй странице? Пошел дождь? В ресторане кончилось красное вино?
— Мэм, вы напрасно иронизируете, сразу видно, что вы не так давно сочиняете. А это довольно обычное дело, которое случается со многими писателями, возможно, даже с каждым вторым. А иногда я думаю, что и с каждым первым; просто они не хотят в этом признаваться, делают умный вид, вроде как у них все под контролем. Штука в том, что герои, или, как их называют в английском, characters, берут инициативу в свои руки. Делают — что хотят, я иногда просто не успеваю записывать.
— Да что же они такого делают, ваши независимые характеры? — отхлебнула шардонне Айрин.
— Все что угодно. Мне такое никогда бы и в голову не пришло. Вы не поверите: пол меняют или возраст. Вчера герой был старым джентльменом, обремененным истеричной женой, а сегодня открываю лэптоп, а он уже свободный самоуверенный мачо или, представьте себе, мать-одиночка! Линию поведения, манеры. Только что элегантно пил дорогое вино маленькими глотками, и вот уже хлебает из бокала, как простолюдин. Да вот русский роман в стихах «Евгений Онегин»… Я понимаю, что вы не читали. А в оперу ходите? Ну так она идет уже который сезон и все равно зал в «Метрополитен-опера» всегда битком. Сходите, послушайте, вам понравится. Так вот, не все это знают, но главная героиня Татьяна вышла замуж вопреки воле автора. И Пушкин ничего не мог с ней поделать. Взять вас, к примеру: что это за историю вы тут упорно сочиняете с молодым греком из супермаркета? О’кей, не мое дело, не моя сказка, простите, простите! Убираюсь к себе в угол.
И он слез с высокой барной табуретки, сунул лэптоп подмышку и скрылся в дальнем темном углу за бархатной занавесью.
— Еще пару дней назад здесь не было никаких занавесей, тем более бархатных, и цвет пурпурный, глубокий. Откуда они их взяли? — подумала Айрин.
Она допила вино, расплатилась, вышла из ресторана под теплое осеннее солнце и медленно пошла по 86-й в сторону Центрального Парка.
— Что за историю я сочиняю? Это не я, это меня, — думала Айрин. — Пропала жизнь. Он меня не зовет, но, возможно, ему некуда меня позвать. В нашем районе нет, как это — мотелей. Да для него это и дорого. Сколько он может получать в своем супермаркете?
Айрин вернулась на Коламбус, дошла до «Патагонии» и купила небольшой бумажник. Ничего особенного, всего 86 долларов, но настоящая кожа. Костасу непременно понравится.
Продолжение следует
Опубликовал: Нина БОЛЬШАКОВА
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
