Уважаемая редакция!
Мне хотелось бы выразить глубочайшую признательность только что гостившему в Америке Эдуарду Кузнецову и другим «самолётчикам» за их подвиг. Ведь благодаря борцам за свободу эмиграции, мы и наши дети живём сегодня в свободной стране. Теперь борьба этих героев стала уже достоянием нашей еврейской истории, а её необходимо знать и помнить.
В июне 1970 года 16 смельчаков попытались захватить самолёт, чтобы бежать из СССР через Швецию в Израиль. В последние перед отлётом дни они уже знали, что их заговор раскрыт, и улететь им не удастся. Но несмотря на это, смертельно рискуя, в намеченное время они направились к самолёту. Все были арестованы и приговорены к большим срокам заключения, а бывший лётчик Марк Дымшиц и разработчик операции Эдуард Кузнецов за участие в «самолётном деле» приговорены к расстрелу, заменённому позднее 15-летним сроком. Тем не менее, эта попытка приобрела международный резонанс и в итоге стала мощным толчком к начавшейся в 1971 году эмиграции.
Находясь в Америке, Эдуард Кузнецов провёл множество встреч с благодарными слушателями в еврейских центрах — в Бенсонхёрсте, Шорфронте, на радио и т. д. Мне бы хотелось привести некоторые из его интереснейших ответов известному журналисту Леониду Комаровскому:
— 16 лет, которые Вы отсидели в тюрьме, это просто какой-то кошмар. Это такой кусок жизни, да ещё жизни молодой, ни одного дня не вернуть, ни одного часа. Мне повезло больше, чем вам, я сидел всего 5 месяцев. Но мне по сей день снится эта тюрьма, эта клетка. Снится брякающая кормушка, которая падает, когда тебе приносят какую-то еду.
«Самолётное дело» в итоге привело к обратным для КГБ результатам. У вас есть объяснение, зачем советским властям оно было нужно?
— У меня не объяснение, а точные сведения. Это инициатива секретаря Ленинградского обкома Толстикова. Вы ведь знаете, что глава Ленинграда всегда претендовал на то, чтобы стать генсеком. Толстиков убедил Брежнева, что необходимо провести эту акцию, наказать участников как можно более сурово, нескольких приговорить к расстрелу, остальным дать большие сроки, и этим будет раздавлено всё еврейское движение за свободу эмиграции. А получилось наоборот, и Толстикова сослали послом в Китай. Когда нас в аэропорту арестовывали, то в стороне какие-то две группы молодых здоровых людей затеяли драку. Только позже мы узнали, что это с ленинградскими чекистами дрались московские, которые сами хотели провести арест, чтобы заработать звёздочки себе на погоны. А ленинградские чекисты сопротивлялись. Как известно, порядка 80 % денежных средств и энергии чекисты тратят не на то, чтобы ловить шпионов, а на войну между ведомствами.
То, что нас с Дымшицем в итоге обменяли на шпионов, это был поверхностный слой всей сделки. Там ещё включалась отмена смертной казни полковнику ГРУ Филатову, который, будучи военным атташе в Алжире, работал на ЦРУ. Казнь ему заменили на 15 лет тюрьмы. Плюс к этому, было отменено эмбарго на продажу в СССР большого компьютера. Но самое главное: Джимми Картер пробивал тогда через конгресс соглашение ОВС-2. Тогда он попросил от Москвы некий гуманитарный жест, который можно было бы преподнести как знак либерализации Кремля. Вот ради этого нас и выпустили из Советского Союза, а всё остальное — прикрытие.
— Вы часто бываете в Москве?
— В последний раз я был там в 2001 году и сказал себе: «Всё, сюда я больше не ездок». Когда во главе государства стоит чекист, а примерно 70 % ключевых постов государства занимают чекисты, это не интересно. С полгода назад меня приглашали туда на съёмки фильма, я сказал: «Нет, не хочу».
— 18 октября у нас в Бостоне будет благотворительный бал, на котором будут чествовать Вас и всех участников «самолётного дела» Я приглашаю Вас ещё раз посетить Бостон.
— Не уверен, что смогу. Уж больно тяжёлый перелёт, особенно для курильщика. Я и в этот раз не прилетел бы, если бы не нужно было повидать моего друга и товарища по «самолётному делу» Юрия Фёдорова, который неважно себя чувствует.
(Справка: С Фёдоровым они познакомились в 1961 г. в лагере, где Кузнецов отбывал семилетний срок за антисоветскую деятельность.)
— А что Вы скажете ещё об одном участнике «самолётного дела» Марке Дымшице?
— У него с полгода назад умерла жена, которая тоже проходила по нашему процессу. Он живёт в Бат-Яме (Израиль). Живёт очень уединённо, ни с кем не хочет общаться, особенно с журналистами. Мы были у него на 80-летии — вполне здоров, подтянут, сухой, жилистый, выправка сохранилась.
— Немного о Вас. Я знаю, Кузнецов — это фамилия Вашей мамы. Отец у Вас был еврей, мать — русская, то есть по Галахе Вы не еврей.
(Справка: отец Эдуарда — Самуил Герзон погиб на фронте в 1941 году.)
— Не еврей. Отец умер, когда мне было всего два года. Мать вернула свою девичью фамилию, и меня на неё записала.
— Вы очень близко воспринимаете еврейство, еврейские проблемы и Израиль. Я вычитал такую Вашу фразу по поводу ядерного ответа Израиля своим врагам: «Это моя старая идея, я всем премьерам об этом говорю, что пора уже нам заявить: вы нас делаете заложниками так называемого «мирного процесса», вы принуждаете нас постоянно уступать, загоняете нас в пропасть. Почему бы нам не принять некий закон, коль скоро вы нас загоняете, что в некий момент мы можем рассердиться очень сильно».
Так что, должен быть ядерный ответ? Насколько это неизбежно и насколько это вероятно?
— В Израиле это называется выбор Самсона. Еврейский богатырь Самсон, как вы помните, обрушил Храм и под его обломками вместе с собой похоронил всех филистимлян. Если уж совсем в угол загонят, то куда денешься? Сейчас в отношениях с Ираном, разумеется, нужно до конца тянуть, стараться избежать возможности ядерного удара. А если придётся давать ответный ядерный удар? Я вам скажу по секрету, что кроме ядерных, уже привычных нам вооружений, у Израиля есть (четыре, по одним сведениям, а по другим — шесть) бомбы, значительно превышающие по мощи все ядерные вооружения, вместе взятые. И, в крайнем случае, мы можем вбомбить Иран в каменный век.
— Отвлечёмся от этой темы. Вы в Америке часто бываете? Наверняка, есть вещи, которые у нас Вам нравятся и не нравятся. Расскажите, что не нравится.
— Честно говоря, я бы не хотел жить в Америке. Когда нас меняли на шпионов, представитель Госдепа мне сказал, что, если мы хотим, нам дадут американское гражданство с большим удовольствием. Я мог получить американское гражданство и когда работал на радио «Свобода» в Мюнхене. Тогда все его получали, а мы с Ларисой уклонились.
— Почему?
— Мне не нравится простоватость американцев, их принципиальное невежество. Возможно, у меня предвзятый взгляд на эти вещи, но меня это раздражает.
— А в Израиле Вас что-нибудь раздражает, кроме правительства?
— Всё раздражает, но там это своё. Там я имею право на раздражение, а тут бы я его не имел. Страна всё-таки не своя. Израиль — нормальная грешная страна, но своя. Мы настолько вросли в неё, сами сидим по уши в дерьме, можем критиковать, сколько хотим.
— Израиль для Вас стал своей страной?
— Очень. Я там чувствую себя вполне комфортно.
— Есть ли ещё страна, в которой Вы себя комфортно чувствуете?
— В Германии. Они как бы нащупали некий баланс между свободой и законом. Но это чужая страна, в этом же проблема. Там и зарплаты гигантские, и квартиры бесплатные, и отпуска непрерывные… Но не своё это всё, всё чужое. А Израиль маленькая страна. Все друг друга знают: кто у кого украл, сколько, и куда спрятал. Знаете перефразированный лозунг из «Двух капитанов»? — Бороться и искать, найти и перепрятать.
— Есть ли какой-нибудь политик в мире, которому бы Вы хотели пожать руку?
— Есть. Я регулярно пожимаю ему руку, так как мы дружим уже 20 лет. Это Жора Либерман.
Записал
Михаил Миллер
Опубликовал:
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 1,00 из 5)
Загрузка...
