Конфликт начала Осетия

М. Ганапольский:

— По поводу событий в Южной Осетии. Кто первым начал этот вооружённый конфликт, не знает никто. Вопрос в том, что должна делать Россия, устраниться или максимально помочь Южной Осетии, ведь там живут граждане с российскими паспортами? Или обратиться к международным организациям?

В. Новодворская:

— Во-первых, правду знают все, но не все хотят её признать. Меня как журналистку очень настораживает интересная картинка по российскому ТВ. Оттуда не сходит, как ёлочная игрушка, господин Кокойты, заядлый сталинист, который изливает свою скорбь и свои воинственные настроения. При этом для ответа Грузии вообще не дают никакого экранного пространства.

Во-вторых, существует принцип — кому это выгодно. Конечно, Грузия очень хотела бы воссоединиться с Абхазией и с Южной Осетией. Но Саакашвили — не Шеварднадзе, не Иоселиани, и не псих в политике. Он понимает, что силой воссоединиться невозможно.

Южная Осетия — вообще своеобразный регион: там чересполосица — осетинские сёла и грузинские сёла. Насколько мне известно от осетинских и грузинских журналистов, этот вооружённый конфликт начала Южная Осетия. Они там у какого-то грузинского села прибили грузинского полицейского. Это село выставило миномёты и начало обстреливать осетинское село.

Россия этому конфликту рада, она хотела, чтобы он возник и создавала его. Для этого и выдавались российские паспорта, в частности, в Абхазии. Россия давно не должна была делить Грузию. Ей нужно было устраниться и твёрдо сказать абхазским и осетинским политикам (потому что народ мало этим интересуется), что, «пока стоит Россия, а также Казбек, Эльбрус и Эверест, вы в состав России не войдёте никогда. Договаривайтесь с Грузией. Хотите просто быть независимыми — это в ООН». И уверяю вас, кончились бы все конфликты, и они давно бы договорились. Потихоньку стерпелось бы, слюбилось бы. Сначала конфедерация, потому что сразу не получится, слишком тяжёлые раны. Но России очень хочется, чтобы Грузию не приняли в НАТО, значит, нужен неослабевающий военный конфликт. Просто Россия немножко подзабыла, что к Олимпиаде ей этот конфликт не нужен. Слишком близко к Сочи. Но наши безголовые и безмозглые политики о таких деталях всегда забывают.

А насчёт Саакашвили, как предупреждали знающие его журналисты, импульсивность — это его маска. Он очень уравновешен, всё продумывает, никакой импровизации. Он очень грамотный политик. Поэтому он не стал бы инициировать и развязывать этот оттягивающий примирение конфликт.

Россия должна успокоиться и не повторять чеченскую ситуацию в Грузии. Ведь «неопознанные летающие объекты» в конце концов тоже оказались российскими самолётами. Они тоже прилетели не с Альдебарана, а с российских военных аэродромов.

Россия должна успокоиться, потому что открытая военная конфронтация с маленькой страной и попытка её расчленения будет стоить ей места в «Восьмёрке» (я посмотрю, куда Путин и Медведев будут ездить отдыхать). Через такие вещи члены «Восьмёрки» не перешагнут. Когда покойный Саддам Хусейн захватил Кувейт, даже ООН дала санкции на войну против Ирака. Открытого нападения на Грузию мировое сообщество уже не стерпит. Поэтому лучше остановиться сейчас.

— Если бы не эти события, то главная тема этой недели — уход Солженицына. Что вы скажете о значении Солженицына лично для вас?

— С моей точки зрения, Александр Исаевич был миссионером, и на него Господом была возложена великая миссия проломить эту стену непонимания, молчания и тайны, которую пытались опустить над советской историей и над сталинским режимом. И «Архипелаг…» оказался настолько мощным тараном, что именно он проломил эту стену. Есть ряд его произведений: «Один день Ивана Денисовича» — это вообще жемчужина на Бунинском уровне; «В круге первом»; и очень жаль, так и не поставленный сценарий для фильма «Знают истину танки» (великое произведение, мне кажется — как раз для Алексея Германа).

И три великолепные пьесы: «Пленники», «Республика труда» и «Пир победителей». Это останется, всё остальное забудется. Забудутся антизападные высказывания, а также очень неловкие политические шаги после возвращения в Россию. Забудется жуткий труд «Двести лет вместе». А великое творчество его будет пребывать вовеки. И зря Владимир Путин потратил красные розы, потому что со смертью Солженицына его великие произведения начнут работать против чекистского режима. И уже не скажешь, что я Солженицына люблю, он меня пустил и даже на крылечке встречал. Там, где будет находиться Солженицын, а я за него не беспокоюсь, он будет пребывать в селениях блаженных, вместе с праведниками, и Путин туда уже на крылечко не придёт, потому что он будет в других сферах, которые в просторечии называются адом.

И вот, сколько будет существовать организация ФСБ и выходцы из неё и из КГБ, столько произведения Солженицына «Архипелаг…» и другие будут работать против них. В конце концов, ФСБ не будет, а произведения Солженицына останутся.

— Западные СМИ подметили, что народу на похоронах Солженицына было немного и что у гроба стояли далеко не молодые люди. А в одной из наших газет опубликована статья под таким заголовком «Солженицын ушёл, а кто остался?»

— Сахаров тоже ушёл, и Ельцин ушёл, и его хоронило тоже не так много народу, хотя его заслуги перед страной просто колоссальны.

Не вся молодёжь успела прочитать Солженицына, а вот высказываний его она наслушалась. Но это всё осядет, а произведения Солженицына останутся. Их, конечно, очень хотели бы похоронить наши «дорогие чекисты», но не получится. Они стоят на книжных полках, есть на Интернете.

— Когда мы говорим о Солженицыне, мы говорим о подвижнике, масштабной личности, который, как огромный экскаватор сдвигал пласты. Есть ли сейчас такие люди?

— В этом году мы потеряли другого великого гражданина — Анатолия Приставкина. Я считаю его великим человеком. Если бы Ельцин в своё время прочитал «Ночевала тучка золотая», то не было бы Чеченской войны. Остались два великих режиссёра — Сакуров и Герман. Остался очень приличный и очень значительный, на мой взгляд, писатель — Сорокин. Остался, если не прихлопнут окончательно, Центр Сахарова. Да, такие, как Солженицын, рождаются не часто. Но и Сахаров был один.

— Я хотел бы вот на чём остановиться. Великие люди, как эстафету, передают факел поиска истины. Кому, по сути, передал этот факел Солженицын?

— Если эта передача и состоялась, то ещё в конце 70-х годов, потому что в дальнейшей жизни Солженицын разобрался крайне плохо.

— Я не об этом. Или измельчали люди, или недостойны, но не видно, чтобы кто-нибудь этот факел подхватил.

— Понимаете, гражданское общество не состоит из Прометеев. Прометей тоже один на всю греческую мифологию. Гражданское общество состоит из рядовых граждан, которые, может быть, и не гениальны, но они твёрдо придерживаются своей свободы и не отдадут её никому. Поэтому мы тоже не прокатимся на великих людях. Мы не о том должны печалиться, что умерли гении, а о том, что они не породили массовую среду, например, людей, ненавидящих сталинизм.

Да, Солженицын — учитель, но где ученики? Кого он научил? «Один день Ивана Денисовича» впервые был опубликован в «Новом Мире» в 1962 году, и с тех пор 45 лет страна его читает. И что? На каком месте в общественном сознании у нас Сталин и Ленин? Где у нас до сих пор лежит Ленин? И что сказал президент Путин о Сталине? Что он никогда его рядом с Гитлером не поставит!! Кого научил Солженицын? Вот что меня огорчает больше всего.