Ну вот, нет и его. Анатолий Приставкин беседует теперь с золотыми тучками, облачками над любимыми кавказскими горами и ангелами. «Ангелы, чье оперенье — блеск альбасетской навахи». Чеченцы не забывают добра — слишком много зла им причинили, чтобы забывать. Они зарежут жирного барана и прикатят с огорода огромный арбуз для того, кто посмел сказать, что станица Березовская — вовсе не станица Березовская, что дороги мостили плитами с дедовских могил, что всю Чечню переименовали, привезли новое население, а старое, коренное, этих самых чеченцев, вывозили грузовиками — мертвых. А дети, запертые в вагонах, которые советские паровозы («в Коммуне остановка?» Нет, в ГУЛАГе!) потащили на Север, кричали «хи!» — потому что хотели пить, а воды им не давали. Что кричали чеченские малыши, 40 тысяч крестников Путина и его военщины, убитые и искалеченные с 1995 года по 2005 год, что кричали они под развалинами Грозного (Джохар-кала он называется) и своих сел? Что кричал тот подросток, который узнал свою мать только по сережкам, откопав общую могилу? Женщина пошла на базар продать черешню, федералы ее трусливо убили — как же, свидетельница очередного преступления — и так же трусливо закопали.
Анатолия встретила Анечка Политковская. И если бы у чеченцев не было рая, они завели бы его для них двоих. Анатолия Приставкина убила наша трусость. Не мог он оставаться с нами, проклятыми (а то, что мы прокляты за ту первую войну 1944 года, знал даже, неграмотный беглый зэк Илья из его повести. Предвидеть же 1995 год и 2000-й — на это у героев «Тучки» не хватило бы воображения).
Россия вся стоит на крови, на своей и на чужой, но ни Спасом, ни Спасением здесь и не пахнет. Анатолия Приставкина трудно было запугать: он же из кукушат, из детей врагов народа. Кем, кстати, будут считаться дети Михаила Ходорковского, Светланы Бахминой, Игоря Сутягина? Ведь дочь невинно осужденного дипломата Валентина Моисеева выгнали из МГИМО, сломав ей всю жизнь… Не всем так везет. Не у всех на пути оказывается сарай и несколько старых винтовок, чтобы хотя бы расстреляли не зря, чтобы являться потом палачом в их юбилеи со словом «жалость!» на устах, которое наконец-то выговорила немая Сандра, тоже «дочь врага»…
Анатолий Приставкин старался научить страну человечности: в романах, в фильме, снятом по книге «Ночевала тучка золотая», в Комиссии по помилованию. И страна осталась холодна и равнодушна, обрушивая на чудом уцелевших в 1944 году чеченцев тонны бомб и море огня. А с комиссией тоже не везло. Мы живем не в эру милосердия, чекистские железные клювы способны только забить насмерть. И он ушел от нас, безжалостных, туда где есть милосердие.
На этой чеченской войне, отечественной для чеченцев и правозащитников, захватнической и колониальной для путинской России, мы потеряли поэта Юрия Левитанского, поэта Александра Ткаченко, писателя Анатолия Приставкина. Они не вынесли подлости современников. Конечно, современники прикроются фиговым листочком как тогда, в 1960 году, когда умер, не вынеся, Пастернак. «Как гордимся мы, современники, что он умер в своей постели». А у Ани Политковской даже постели не было. У нее, сестры милосердия на чеченской войне, был только лифт.
Да закричите же вы, чтобы это откликнулось в так и не взятых нами чеченских горах! Анатолий Приставкин пытался нас научить: все люди братья, и белобрысый Колька, и смуглый «Саск» — Алхузур. Анатолий Приставкин говорил, что человек определяется тем количеством гостей, которых он может позвать на свой день рождения. И пусть все берут себе сладкие блины из мороженой картошки… Но мы научились ненавидеть всех: и простодушных грузин, и веселых украинцев, и степенных эстонцев. И зовем мы не друзей и не гостей, а потребителей нашей нефти и газа. Мало веселья и любви будет за таким столом.
Жаль. Жизнь не сложилась, жизнь не удалась. Жить стыдно. Но у нас остались повести и роман Анатолия Приставкина, книги и статьи Ани Политковской, стихи Саши Ткаченко. «Слава Б-гу, есть литература: лучшая история Руси» (Евгений Евтушенко, «Казанский университет»). Ему, кстати, 18 июля исполнилось 75 лет. Жизнь была всякая: когда — достойная, когда — как у всех. Но нам достались «Казанский университет», «Танки идут по Праге», «Монолог голубого песца на аляскинской звероферме», «Идут белые снеги». Это нам останется. Никто не отнимет.
grani.ru
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
