Борьба за свободу

После освобождения: Йосеф Менделевич у президента Рейгана, рядом с
ним Джордж Буш старший и Авиталь Щаранский.

Йосеф Менделевич о войне и свободе

—Мы разговариваем в очень сложное время. Израиль подвергся беспрецедентной атаке Ирана.

—Я поздравляю израильскую армию с убедительным результатом, сбиты почти все иранские ракеты и дроны. Я благодарен всем нашим союзникам, которые помогли Израилю отразить эту атаку. Каковы достижения Ирана? За одну ночь Иран исправил наше международное положение. Из-за войны с террористами ХАМАСа Израиль был изолирован, однако сейчас ведущие державы мира, включая умеренные арабские страны, мобилизованы на нашу поддержку. Все, что произошло, это, конечно же, великое чудо. В праздник Исхода евреев из Египта мы будем читать в Пасхальной Агаде: “В каждом поколении поднимаются наши враги, чтобы уничтожить нас, но Всевышний спасает нас!”

—Сколько ваших близких воюет?

—Из первого окружения —пять человек. Старший сын работает в подземном бункере, координируя огонь сухопутных и воздушных частей. Старший зять —военный лётчик. Другой сын у меня «дальнобойщик», это значит —дальнобойная артиллерия. Ещё один сын —танкист. Сейчас у него танк —амбуланс, танк, который вывозит из-под огня раненых. Ещё один сын служит в военном раввинате, он занимается поиском останков убитых.

—В Америке мы сталкиваемся с беспрецедентной волной антисемитизма. Студенты в колледжах боятся публично показать свое еврейство. У людей может возникнуть ощущение страха или отчаяния.

—У меня кто-то спросил в Израиле: «Ну что сейчас будет?» Я ему сказал: «Ты знаешь, если бы ты это спросил 3 500 лет назад, я бы не знал, что ответить. Но после 3 500 лет у тебя есть ещё какие-то вопросы?!» Мы самый древний народ на Земле, который пережил не только это.

Вы знаете, как страшно погибли 1400 человек. Мы помним, что в Освенциме, в газовых камерах за один раз убивали до 1200 человек, и это продолжалось целый день, целую неделю, целый месяц. Чтобы просто иметь пропорции, чтобы понимать: ужасно и то, и это. Такие вещи несравнимые, но всё-таки надо помнить. Нет возможности, нет основания впадать в уныние, в депрессию. Народ Израиля —это народ вечности.

-Мы молимся о том, чтобы Всевышний дал силы нашим воинам победить ХАМАС и вернуться целыми и невредимыми к своим семьям и чтобы все заложники вернулись.

—Война с ненавистниками евреев —это не «одноразовая» борьба, она продолжается уже без малого 4000 лет. Нет сомнения, что Израиль разрушит ХАМАС, но, к сожалению, может вырасти новая поганка, и нужно будет снова воевать. До 7 октября многие израильтяне жили во иллюзиях, особенно те, кто на границе с Газой. Они помогали своим арабским соседям, приглашали их в гости, а те составляли списки, кто где живёт и кого надо прежде всего убить. Элеонора Вайс из Канады была руководителем движения «Женщины за мир». Палестинцы разрубили ее на куски… К сожалению, они не хотят мира, а стремятся нас уничтожить.

Всем тем, кто выехал из СССР и наслаждается свободой в Америке или Израиле, важно знать, что на протяжении многих десятилетий было невозможно выехать из «коммунистического рая» так же, как сегодня из Северной Кореи, из которой можно только бежать.

Йосеф Менделевич в тюремной камере в Петербурге

Почему же тогда советские власти вдруг начали выпускать, однако только евреев и только в ненавистный ими Израиль? При этом для других граждан СССР выезд оставался невозможным. Не случайно тогда шутили, что еврей —это не национальность, а средство передвижения. Единственный способ покинуть СССР —это заключить брак с евреем. Почему вдруг власти сделали «жест доброй воли» и позволили советским евреям обращаться в районные отделения ОВИРа с просьбой о воссоединении семьи и уезжать в Израиль?

Все мы обязаны нашей свободой группе еврейских активистов, одним из лидеров которой являлся Йосеф Менделевич. Знаменитое «Ленинградское дело» пробило брешь в «железном занавесе». Йосеф Менделевич был приговорен к 12 годам заключения, из которых одиннадцать лет он провел в тюрьме.

—Как получилось, что вы начали бороться за свободу эмиграции евреев из СССР и стали преподавателем Торы?

—Когда я был десятилетним школьником-пионером, арестовали моего отца, это было во время праздника Хануки. Его осудили к пяти годам лагерей. Я помню этот момент, когда мы, мама и мои две сестры, пришли к суду. Безысходная печаль. Всё понятно, от нас ничего не зависит. И вдруг я почувствовал, что могу помочь своему отцу. И я как бы совершенно безотчётно стал говорить: «Я прошу Тебя, помоги моему папе! Я обещаю, что буду хорошим мальчиком! Я всё буду делать как надо!» Потом я остановился и думаю: с кем это я говорю? К кому я обращаюсь? Сейчас я знаю: это была моя первая молитва, первое откровение.

Я предлагаю всем вашим читателям задуматься и вспомнить, как это было у них. Мне кажется, что каждый из нас когда-то молился.

Я всегда помнил об этой моей первой молитве, и эта память привела к новой жизни: я начал бороться за выезд евреев из СССР, освободившись из заключения, я изучал Тору в иешиве и стал раввином. Кстати, в дальнейшем я получил и светское образование, став доктором исторических наук. Это мне позволяет видеть вещи в исторической перспективе. Именно потому я прихожу к заключению, что в нашей жизни есть место чуду, подобному чудесам Исхода евреев из Египта. Вы только подумайте: во времена Хануки небольшая группа людей победила греческую империю! И мы, небольшая группа подпольщиков в СССР, в 1970 году победили советскую империю! История повторяется.

В мои молодые годы я был пионером, потом комсомольцем, семья была не религиозной. Тот факт, что я начал соблюдать заповеди Торы —свидетельство того, что чудеса возможны.

—В те годы не было никакого легального пути эмигрировать из Советского Союза, почему же вы начали бороться за невозможное —выезд евреев в Израиль?

—Это невозможно объяснить рационально. Было какое то веление свыше. Собиралась группа людей и решили совершить побег из СССР. Мы были в тупике. В Америке евреи говорили: «Надо помочь евреям СССР», но никто не знал, как и чем помочь. И тут один из участников подпольных курсов по изучению иврита, майор в отставке Марк Юльевич Дымшиц, благословенной памяти, предложил угнать самолёт. Если бы вам предложили угнать самолет, то вы, наверное, спросили бы о каких-то деталях, чтобы понять, насколько реалистичен этот план, каковы шансы на успех. Я же только спросил «Когда идём на дело?»

—Какова была цель побега?

—Мы хотели, чтобы весь мир узнал, что в Советском Союзе есть евреи, готовые бороться за свою свободу. Потому что, если человек плачет, ему никто не поможет. Если человек борется за себя, он может ожидать поддержки. И это была идея. Поэтому я как бы предлагал людям присоединиться к нашей группе, принимал таких, как я. А если кто-то мне говорил: «надо подумать», мы его не брали. Нам были нужны только отважные ребята, которые стремились к свободе и хотели освободить других.

—Вы знаете, кто вас предал?

—Не знаю. Однако тот факт, что нас схватили —была воля Всевышнего. Представьте себе, если мы бы действительно угнали самолёт! Ну, мы, конечно, хотели сделать это «в белых перчатках», не нанося ущерб лётчикам и всем пассажирам в самолёте… Но на самом деле это очень опасная вещь! И если бы, не дай Б-г, что-то пошло не так, был бы позор всему еврейскому народу. В мире сказали бы: «Вот видите, евреи —террористы!». А так сложилось на Небесах, чтобы мы сели в тюрьму. Смотрите, какой превосходный символ положения советского еврея —сидят в тюрьмах. Понимаете, вот это всколыхнуло людей. Просто хотели уехать в Израиль, хотели уехать из Советского Союза, и за это их посадили, приговорили к смертной казни, к пожизненному заключению. Вдруг евреи всего мира поняли, в каком мы положении.

Обложка книги Йосефа Менделевича.

—Когда я ещё жил в Москве, и в мои руки попала книга Эдуарда Кузнецова, который продолжал писать ее даже в камере смертников. Кузнецов писал, что, когда вы в суде произносили свою речь, вы были в ермолке.

—В тюрьме у меня не было ермолки, потому я надел на голову свой носовой платок. Дело в том, что еще мне угрожали, пытаясь заставить сотрудничать с органами. Они знали, что мы готовим угон самолёта, но не арестовали заранее и дали нам возможность подойти к самолету. Они планировали наказать нас как изменников Родины и террористов и присудить нас к высшей мере наказания. Под гнётом такого обвинения и страха смерти люди могут испугаться и начать сотрудничать с КГБ, чтобы спасти свою жизнь.

Меня вызвал следователь и говорит: «Слушай, все остальные сотрудничают со следствием, а ты нет. Ты что, нас не боишься?» Я говорю: «Не боюсь». Он: «Мы тебя отправил в сумасшедший дом, в институт имени Сербского! Если ты не боишься —ты ненормальный». Привезли меня в институт судебной медицины. На самом деле это был филиал КГБ, там было отделение для инакомыслящих. Они мне сказали: «Если ты уступишь и будешь сотрудничать, то мы тебя вернём обратно на следствие, где тебя будет ожидать пуля. А если ты останешься здесь, тебя будут ждать таблетки и уколы». Меня это не испугало. Когда меня вернули из дурдома, в мире уже развернулась большая кампания в нашу защиту. Следователь попытался сломить меня по-другому: «Слушай, Иосиф, да ты же советский человек. Ты же наш русский парень, ты говоришь по-русски, ты, наверное, знаешь наизусть Пушкина и Лермонтова. Что ты себе вбил в голову, что ты еврей? Да ты знаешь вообще что-то о евреях? А в Израиле ты не был, а я был!». Он намекал, что был шпионом в Израиле, и рассказал, что Израиль —это маленькая страна, там очень жарко и много мух… и что ему меня жаль: «Я хочу тебе помочь. Дам тебе совет: я понимаю, есть место романтике и всякого рода ожиданиям, но сейчас надо быть реалистом. Ничего тебе не поможет. Давай сотрудничать. Я помогу тебе получить маленький срок». Это был обычный разговор всех ментов.

-А иначе?

-А иначе —расстрел. Или смерть, или сотрудничество. Вернули меня в камеру, и я думаю: ну, он давит. Когда ты находишься под угрозой большого наказания, очень трудно быть упрямым. Как доказать ему, что у него нет никакой надежды, что напрасно он давит на меня? Как снять это давление? И вот тут у меня случился проблеск, я считаю, что это Б-г говорил со мной, и Он мне сказал: «Иосиф, будь верующим. Веди себя как верующие евреи». Почему я думаю, что это была воля Небес? Потому что у меня были всего два варианта —сотрудничать или отказаться, ничего другого. И вдруг я начинаю жить, как верующий еврей. Ну как это мне поможет? Да никак не поможет. Я сказал себе: «…он говорит, что я русский, что я такой же, как он… А я еврей!» Я посмотрел на себя и думаю, а что же меня отличает? Что может меня поставить в особое положение, чтобы он понял: хоть я и похож на него и говорю на его языке, и учился по тем же самым учебникам в школе, но я совершенно другой, но это если я буду вести себя как еврей. Я буду соблюдать еврейские законы. И тогда уже начинается поиск, какие законы я могу выполнять в тюрьме.

Вот я, значит, думаю: как же показать ему, что я верующий еврей? Евреи, вроде бы, покрывают голову. И я перед допросом взял носовой платок, сделал четыре узла и надел на голову.

Привели меня на допрос. Мой следователь, капитан Попов, говорит: «Иосиф, у тебя крыша окончательно поехала? Недаром тебя в дурдом отправили. А ну, сними эту тряпку! Что ты себя ведёшь так, ты же культурный человек! Ты учился в институте!» Я сказал ему: «Да, я культурный человек, но у меня другая культура. Моя культура меня обязывает покрывать голову». Я ему рассказал о том, что был Авраам, Исаак, Яаков. Короче говоря, всё, что я успел почерпнуть в подполье из книжек, которые там были. Он слушал, слушал, написал, конечно, отчет о допросе и был очень недоволен, он ожидал другого. И вот он мне говорит: «Иосиф, ты думаешь, что ты умный? Ты дурак. Тем, что ты так выпендриваешься, ты себе копаешь могилу. Заберите его обратно в камеру!»

Я вернулся в камеру и думаю —я на правильном пути. То, что я хотел —произошло. Он отстал от меня. Он понимает —бесполезно. Значит, я должен ещё какую-то заповедь выполнить. И я представил себе, что строю стену между мной и им, и каждая заповедь, которую я выполняю, это как бы новый слой камней. Я построил эту стену своими руками прямо в тюрьме. Во время суда, когда меня судья спросил: «Ну, вот вы учились у нас в институте, были комсомольцем, потом работали инженером. Как вы могли предать свою Родину?» На что я ответил: «А вы знаете, что моя Родина —это не Советский Союз. Б-г Авраама, Исаака, Яакова дал Аврааму и его потомкам Израиль, вот это наша Родина».

Я победил прямо в камере. Я построил стену, которая меня защитила от них. Они перестали на меня давить: «он религиозный фанатик, с ним не о чем говорить».

Беседовал Лев Кацин