В конце 60-х годов группа советских евреев, отчаявшись получить легальное разрешение на репатриацию из Советского Союза в Израиль, задумала операцию «Свадьба». Под видом гостей, улетающих на свадьбу, они купили билеты на небольшой самолет, чтобы… изменив направление полета, перелететь в Швецию, а затем — в Израиль.
Еще в процессе подготовки операции они узнали, что их замысел раскрыт КГБ. Однако большинство решили идти до конца. В июне 1970 года в небольшом ленинградском аэропорту перед посадкой в самолет их всех арестовали. Начался громкий судебный процесс. Однако «самолетчикам» удалось пробить брешь в «железном занавесе». Если в 1970 году из СССР удалось вырваться всего 999 евреям, то в 1971-м репатриировались уже 13000 человек, в 13 раз больше!
Сами участники «самолетного дела» за прорыв заплатили дорогую цену. Руководители — Эдуард Кузнецов и Марк Дымшиц — были приговорены к смертной казни, под влиянием мировой общественности она была заменена на 15-летний срок тюремного заключения.
Приговор остальным участникам — длительные сроки тюремного заключения. Дольше всех томился в тюрьме Иосиф Менделевич, которого выпустили только в 1981 году. Все эти годы в невообразимо трудных условиях он продолжал выполнять еврейские религиозные предписания.
2 апреля этого года в передаче «Один на один» на RTVi с раввином Йосефом Менделевичем беседовала израильская журналистка Ася Истошина.
— В отличие от большинства из нас, вы росли в традиционной еврейской семье. Это правда?
— Не совсем. Я из Латвии, и это многое объясняет. Потому что Латвия, как известно, стала советской только в ходе Второй мировой войны. Мой отец получил традиционное еврейское образование, правда, только в детском возрасте, поскольку он был сиротой. С 11 лет ему пришлось работать. С юношеского возраста он был коммунистом, руководил подпольным комсомолом, сидел в тюрьмах и т. д.
— Как я понимаю, сидеть в тюрьмах за идею — это у вас почти наследственное.
— Да, бунтарство, готовность идти против несправедливости.
— Давайте сразу перейдем к «самолетному делу». Вы понимали, чем вы рискуете?
— Конечно, в свидетельствах моих друзей записано, что, когда мы рассуждали о шансах, я говорил, что 20 % вероятности того, что нам что-то удастся, а 80 % — что нас убьют или посадят в тюрьму.
— Что вами двигало тогда? Вы в тот момент уже были человеком религиозным?
— Да, в какой-то степени. И сейчас, и тогда я любил и люблю Израиль. Я не видел другой возможности жить в этом мире, кроме как в Израиле. Поэтому когда обсуждалась эта операция, я понимал, что шансы небольшие, но жить в советской стране — это не жизнь. Поэтому как раз наоборот — шансы очень большие.
— Многие хотели приехать в Израиль, но о таком чувстве я читала только в русских романах о любви.
— Израиль — это моя любимая. Когда меня на допросах спрашивали о девушках, я говорил: «Израиль — это моя любимая». В заключительном слове на суде я сказал: «Поскольку я потомок Авраама, Ицхака и Яакова, а Вс-вышний даровал им страну Израиля, то вся причина, по которой я стремлюсь уехать — это жить там, где жили мои отцы». На что прокурор закричала: «Отмените ответ, потому что этот человек лечился в психиатрической лечебнице им. Сербского в Москве, нормальный человек такое не скажет».
— Из того, что я читала о вас, вы — фундаменталист в хорошем смысле этого слова. Есть вещи, в которые вы верите безусловно и готовы за них идти до конца. Так? Я правильно понимаю?
— Надеюсь.
— Меня поразило сказанное вами: «На Песах из щепотки яичного порошка, который у меня для этой цели хранился три года, я лепил яйцо».
— Поскольку сейчас канун Песах, то, по-моему, наиболее показательно, это карпас. Вы знаете, что это один из элементов пасхального блюда. Как я написал в своей книге «Операция «Свадьба», что на прогулках по крыше Владимирской тюрьмы я заметил в соседнем прогулочном дворике, куда меня не водили, пробивающуюся из асфальта зеленую травинку. По предыдущему лагерному опыту я знал, что это салат — витамины и подойдет под карпас. Накануне пасхального седера, который я готовил у себя в камере, я выскочил из своего прогулочного дворика, заскочил в соседний и сорвал травинку. А надзиратели не отобрали ее у меня (поверили, что травка полезная).
— Я не знаю, читали ли вы Бруно Петерхаима. Он занимался детской психологией, а вообще был узником концентрационных лагерей. Он говорит: «В лагере я понял, чтобы выжить, мне нужна была задача, и я сказал себе: «Я опишу психологию заключенных, категории, на которые они делятся, как выживают в этих ситуациях и психологию надзирателей тоже».
Когда вы сидели в тюрьме, понятно, вы хотели попасть в Израиль. Вы не думали о том, что прокладываете путь другим евреям?
— Нет. У меня даже был такой интересный спор с Гарри Вудкой. Он, мой товарищ по тюрьме, умный человек, способный философ. Он рассуждал о том, что мы должны сделать в Израиле. Я сказал ему: «Мы полуживые люди. Если только доползем до Израиля и пустим ростки, считаю, что мы выполнили нашу задачу». Правда, когда приезжаешь в Израиль и живешь там, то что-то еще делаешь. Но, в принципе, я себя не переоцениваю.
— В чем смысл для вас пребывания в Израиле?
— Я просто получаю удовольствие от жизни. Живу, как мне нравится. С утра встаю — иду в иешиву преподавать. Мне приятно готовиться к урокам, сидеть с ребятами вместе, учить. На самом деле, возможно, я получаю больше, чем они. Думаю, может, мне вообще даром платят деньги, поскольку я получаю от работы море удовольствия.
— Вы знаете, часто военные, например, те, кто участвовали во Второй мировой войне, вспоминают войну как лучшее время своей жизни. Потому что было понятно, зачем они воюют, были боевые товарищи… Со многими отказниками происходит то же самое. Бурная, прекрасная и целеустремленная жизнь там, но они приезжают сюда, и вдруг здесь жизнь оказывается какой-то маленькой и рутинной.
— На этот вопрос можно дать много разных ответов, и все они будут правильными. Но я ведь приехал сюда, в Израиль, чтобы начать жить, пустить корни, создать семью, учить Тору, познакомиться с людьми, помогать своей стране. Так что для меня это был не конец, а только начало. Все, что было до этого, был путь, а цель была здесь. Мне осталось только осуществлять свою цель.
— А что происходит с остальными?
— Люди, которые шли таким путем, как я, таких много, они и сейчас продолжают свое дело. Я, например, много работал, много учился, но есть такие, что считают: главное приехать. И здесь будет все хорошо. И второе, что я хотел вам сказать, тюрьма на самом деле очень сильно истощает человека. И когда я добрался сюда, я приехал с ощущением, что мне больше незачем жить. Я свою жизнь окончил… Я сказал себе: это ненормально, надо продолжать, надо найти новые силы, я начну как будто бы жить, а потом… втянулся.
— Как вы нашли силы в себе?
— Заставил себя. После тюрем казалось, что душа засохла.
— Как засохла? Ведь вы написали книгу…
— Была цель добраться, доползти, а потом уже как-то выжить. И вот добрался, дополз, и я помню это первое ощущение встречи. Пришло много народу, думаю, тысячи людей. Я подумал: мне это не нужно, но это нужно народу Израиля, поэтому я буду играть человека, который и счастлив, и рад, и должен говорить что-то, какие-то правильные слова, но это был не я… Я говорил и смотрел на себя, как будто со стороны.
Но Земля Израиля все-таки дает новую жизнь. И, наверное, это чудо возрождения. А кроме того, не давали времени умирать — приглашали выступать. Примерно так я все это и представлял. Через пару месяцев я встретил прелестную девушку, через полгода мы поженились.
— Ваша любовь к Израилю реализовалась, освободилось место для другой? А сейчас что вы делаете, что для вас важно.
— Мне уже 60 лет. Я работаю в иешиве «Мерказ-а Рав» в Иерусалиме. Я учился в этой иешиве. И все, что там происходило, это как бы мое. Мой сын учится там же, и один из убитых ребят — его товарищ. Наша иешива — это живое движение. Люди, которые делают что-то в жизни. И в рамках всего этого я живу. Вырастить семерых детей (это моя семья), заботиться о них, обеспечить материально, проблемы с учебой, женить…
После одного большого интервью в газете ко мне обращались люди и благодарили за поддержку.
— Что вы хотите передать своим детям и ученикам?
— Я говорю своим ученикам: в каждом проявлении жизни мы видим величие и милосердие, которое дарует нам Творец. Этот мир построен на любви к нам, и мы должны дарить людям эту любовь. Сегодня, например, мы с учениками учили три закона еврейской веры: любовь, радость и благоговение.
Записала
София Гандлер
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
