Еврейский Мир

Когда в 39-м СССР напал на Финляндию, в Европе вдруг необычайно популярной стала музыка Сибелиуса — такой вот акт культурной поддержки воюющей страны. Поддержка жертвы агрессии важна и необходима во всех формах и всех областях, включая, самоочевидно, культуру и искусство. И агрессия, сама по себе, и отпор ей происходят не только на поле боя, но, в большой степени, в головах и сердцах миллионов людей. И да, опять же, культура — одно из полей битвы, одно из средств противостояния.

Война в Украине снова и снова всё это подтверждает. Искусство, культура страны-агрессора перестаёт быть тем, чем должно и превращается в оружие, такое же средство войны, как пушки и танки. Целью его, однако, являются не тела людей, а их души, а жертвами, увы, эмпатия и элементарная человеческая порядочность. Частью такой вот культурной агрессии и была попытка протащить в Израиль «Поминальную молитву» в исполнении Ленкома. И да, можно в данном случае сказать — этот бой русские проиграли, бой, но не войну. Гастроли отменили, и циничный праздник на крови украинских детей не состоялся. Но учиться, думается мне, надо не только на неудачах, но и на успехах и победа эта тоже требует некоторого разбора полётов. Просто, дабы избежать возможных неудач в будущем.

Неприезд Ленкома — это отдельный, частный случай и я уверен, попыток подобной культурной агрессии будет ещё много. По крайней мере, до тех пор, пока там, у них, за поребриком это позволяет внутренняя ситуация. И в любом подобном случае единственно возможной реакцией должно быть полное отторжение, однозначный запрет, а там, где оркам от культуры всё же удаётся прорваться, бойкот. Они, те, кто приезжает оттуда, кто пытается просочиться к нам, должны в полной мере ощутить, что здесь им не рады и лучшее, что они могут сделать — унести ноги.

Они это хитро придумали, эдакий busyness as usual. Мы тут решили, типа, к вам приехать, искусство вне политики и вообще, служит сближению наших народов. А с чего вы, болезные, решили, что с вами нынче кто-то хочет сближаться? Нет, сама идея прислать лицедеев родилась, я уверен, в учреждении, имеющем к театру весьма опосредованное отношение. Продемонстрировать всем, что их принимают, что никакой изоляции нет и в помине, а заодно самим же утвердиться в мысли, что тот самый «на четверть наш народ» с ними. Дать геббельс-пропаганде ещё один козырь. Да, цинизм поразительный, хотя, разве есть ещё кто-то, кто поражается? Можно, конечно, возмущаться циничным использованием еврейской темы на фоне геноцида населения Украины, включая, опять же, всё ещё остающихся там евреев. Можно сказать, как переворачивается в гробу ни в чём не виноватый Григорий Горин, как опошлена, оплёвана память великих и любимых артистов, чьи отпрыски подвизались в новой версии постановки. Те самые отпрыски, что дружно, в едином порыве поддержали нападение на Украину. Но зачем, да и сколько можно? Просто, давайте попытаемся сделать некоторые выводы, которые, надеюсь, помогут нам определиться в нашем отношении к «великой» культуре, а проще — к ещё одному средству русской агрессии.

Ещё раз спросите себя — как так случилось, что бОльшая часть тех, кого мы уважали и любили, на чьих книгах, фильмах, спектаклях росли мы, а может и наши родители, извините за выражение, ссучились и стали тем, кем они стали? А стали ли? Или всегда такими были? И все ли они действительно думают так, как говорят? Далеко не все. Один довольно высокопоставленный деятель от культуры, приятель моих близких родственников, в личных разговорах плачется, что-де, а что делать, я человек подневольный. Слыл, кстати, ещё недавно, большим либералом. Ну да, ну да, кушать-то, вернее, жрать от пуза хочется.

Но и такая любовь по расчёту была бы полбеды. Беда же в другом. В извечной сервильности русской интеллигенции. Во всяком случае, её советской инкарнации. Эта уж точно, уж простите, говоря словами Лукича, г…но. Ничего, заметьте, личного. Просто констатация факта. Проследите судьбы и дела многих из них со времён СССР через перестройку, 90-е и до нынешних скорбных дней.

Стало в конце 80-х можно и модно п…деть — спасибо партии, что дала нам свободу. Путин прикрутил гайки — ну нельзя, так нельзя и не будем. Свобода в их понимании — это то, что можно дать, но можно и забрать. А с совестью, как оказалось, договориться легко. И служить Молоху, ежели таковую отключить, легко и приятно. И письма подмётные подмахивать и доносы писать — туда же. А что, не нами придумано. А потому на сакраментальный вопрос «С кем вы мастера культуры?» звучит преданное «С тобой, с тобой, кормилец».

Только вот не поняли они, все эти говоруны и подписанты, что на этот раз они, снова простите мой французский, допи…лись. Что они благословили и одобрили такое, чему не может быть оправдания. Не может более быть рукопожатным человек публично заявивший, что любит и одобряет действия Чикатило. Кнут Гамсун стал изгоем, поддержав Гитлера и никакие прошлые заслуги его не спасли. Они, эти «мастера» хоть поняли, что им конец? Нет, не телесный, но профессиональный? Что после всего, что они наговорили, после всей этой «помощи фронту», они поставили на себе крест, что они за пределами поребрика теперь абсолютно не нужны, хуже — неприемлемы.

И, опосредованно, пусть и без явной вины, музыка, которую они исполняют, пьесы, которые играют и т.д. И не надо, пожалуйста, про культуру отмены или отмену культуры, тут уж кому как нравится. Эта, с позволения сказать, культура глубоко токсична. Впрочем, как и всё, что исходит ныне из той страны.

Да, ныне приходится ломать многое из того, что мы впитали, восприняли с детства. Переживать разочарования, а порой даже радоваться тому, что многие, кого мы любили, не дожили до сегодняшнего дня, до этой войны. Слишком тяжело было бы узнавать, что и эти тоже, вот и успокаиваем себя — нет, эти не такие. А вы уверены? А ведь как просто было бы многим из них остаться рукопожатными, а значит и принимаемыми — просто закрыть рты, просто смолчать. Да уехать, в конце концов. Но ведь не смолчали же. И если представить себе невозможное — Украина побеждена, неужели они думают, что после всего ими сказанного и сделанного им где-то будут рады.

Повторю — неприезд Ленкома это частный случай. Говоря принятым у них там языком, порядочным людям, людям с совестью, удалось сорвать столь милую сердцу воцарившегося за поребриком существа спецоперацию. Ведь у них всё спецоперации, искусство в том числе. Они все на задании. Недаром, как оказалось, после начала войны даже артисты оказались расписаны повзводно и поротно.

В целом же, просто подумайте — теряем ли мы что-либо, не допуская их к нам, сюда, в цивилизованный мир? Ведь не случайно Тимоти Шнайдер назвал творящееся там безумие шизофашизмом. Причём «шизо» не менее определяющий фактор, чем фашизм. И вот под тенью этого шизо у них деградирует всё, включая и их «великую» культуру. Безумие великим, просто даже хорошим, приемлемым быть не может. Фильм «Свидетель» мог создать либо безумец, либо тот, кто таковому безумию сознательно потакает. И примерам таким несть числа. Нужны ли они нам здесь? Безумие заразно. На это они, пожалуй, и рассчитывают.

Пожалуй, если тот или иной «мастер культуры» не попал в санкционный список, нет законных методов воспрепятствовать его приезду. Есть только один путь — наше неравнодушие. То, что предотвратило приезд Ленкома. Есть элементарная человеческая брезгливость. Это нелегко, повторю — мы лишились многого из того, что любили раньше. Но нет, нельзя. Есть вещи, которых нельзя касаться, не рискуя замараться. Их нынешнее “искусство”, в частности.

Залог нашей победы в войне, в том числе и в полном бойкоте всего, что исходит оттуда. Их нынешней культуры, в частности, ибо, как и всё, что там, оно токсично. Нельзя слушать, смотреть, читать тех, кто одобряет убийство детей. Неважно по какой причине — искренне, целуя высочайший зад, вынужденно или исходя из карьерных соображений. Вы господа, глубоко в известной зловонной субстанции. И загнали себя туда сами. Им нет места здесь. С этой мыслью и победим.

Ведь Карфаген должен быть разрушен. Carthago Delenda Est.