Факт участия генерала Якова Крейзера в ЕАК широко известен, его имя с гордостью называется при перечислении имен членов президиума организации. В то же время в литературе о самом Комитете практически нет никаких подробностей ни об истории включения генерала Крейзера в состав ЕАК, ни о его участии в работе Комитета.
В основу данного доклада положены материалы, собранные автором при написании книги «Генерал Крейзер. Историко-биографическое исследование».
Глава книги, посвященная участию Якова Крейзера в ЕАК, получила название «Красное и черное». Это не парафраз названия романа Стендаля, а отсылка к названиям двух книг, задуманных в ЕАК. Проект одной из них — «Черной книги» — был доведен до стадии типографского набора и — несмотря на препоны, попытку уничтожения и драматичную судьбу — был впоследствии воплощен.
Ведя переписку с теми евреями, которые сумели эвакуироваться и в эвакуации сталкивались с проявлениями антисемитизма, члены ЕАК, наряду с «Черной книгой», думали о создании «Красной книги», с описанием героизма солдат-евреев. Привлечение в Комитет евреев, прославивших себя на полях сражений, было оправданным и необходимым.
Когда представители еврейской общественности оформляли документы на проведение антифашистского митинга в Москве в августе 1941 года, они предлагали включить в число выступающих двух генералов-героев: Якова Смушкевича и Якова Крейзера.
Текст обращения был составлен через три недели после того как имя Якова Крейзера стало известно стране из публикации одного из первых с начала войны Указов о присвоении звания Героя. В Указе 23 июля 1941 года было четыре имени, в том числе командира 1-й Московской мотострелковой дивизии, остановившей на время танки Гудериана в сражении на Березине .
А о судьбе другого генерала тогда, в августе 1941 года, авторы обращения — Соломон Михоэлс и Давид Бергельсон — ничего не знали. Они не знали, что первый дважды Герой Советского Союза Яков Смушкевич за две недели до нападения Германии на Советский Союз был арестован во время своего пребывания в больнице. Когда его имя упоминали в письме, он подвергался допросам и ожидал расстрела.
Вероятно, об этом знал получатель письма, заместитель наркома иностранных дел Лозовский, который переслал обращение секретарю ЦК Щербакову с припиской: «Если вопрос будет принципиально решен, то можно будет внести некоторые коррективы в список ораторов».
Упоминание предложения о членстве в ЕАК впервые появляется в письме Якова Крейзера, датированном 1 июля 1942 года. Он написал его из Уфы, где обучался на курсах Генерального штаба после того как сумел чудом вывести остатки 57-й армии из Барвенковского котла, южнее Харькова. В письме, адресованном жене, есть следующие строки: «Не исключена возможность, что в ближайшее время буду в Москве на несколько дней по общественным делам. Меня, видимо, включили в состав Антифашистского еврейского комитета».
Ну что ж, ничего удивительного в этом нет. Порядок включения персоналий в состав Комитета в условиях СССР был именно таким. Статус Комитета как общественного был номинальным.
К концу августа 1942 года относится важный документ ЕАК, под которым стоит имя Якова Крейзера. Он связан напрямую с той задачей, которую ставил перед Комитетом Наркомат иностранных дел: содействовать сбору пожертвований и помощи для СССР. Одним из первых поддержку Советскому Союзу выразил народ, не имевший тогда государственности, — жители Эрец-Исраэль, находившегося под британским управлением. Осенью 1941 года они создали Общественный комитет помощи СССР в войне с фашизмом, а в следующем году преобразовали его в Лигу V (от английского слова «Victory»).
Учредительный съезд Лиги V открылся 25 августа 1942 года в Иерусалиме. ЕАК направил приветствие съезду, в документе следующая после председателя и секретаря Комитета подпись — генерал-майор Яков Крейзер. Текст послания можно признать в прямом смысле слова историческим, не только по значению, но и по образам, которые в нем присутствуют.
Приветствие заканчивалось словами, которые объясняют, почему имя генерала Крейзера стоит первым в подписи после имен руководителей ЕАК: «Национальный долг повелевает каждому еврею усилить помощь Красной Армии, с огромным самопожертвованием защищающей честь, свободу и независимость всех народов — тем самым — и еврейского».
Участники съезда приветствовали советских дипломатов. Но это не могло сравниться с той бурей оваций, которую вызвал в зале текст приветствия, подписанный Михоэлсом, Крейзером… Чувствовалось, что присутствовавшие в зале, кроме непосредственно волновавшей всех темы войны, думают о чем-то еще, очень важном для них — о грядущем воссоединении евреев всех стран, когда будет создано государство. В итоге произошел серьезный дипломатический скандал. Советские дипломаты заявили, что обращение палестинских евреев к советским — приезжать в Эрец-Исраэль и вместе строить еврейское государство — это проявление шовинизма и оскорбление национальной политики СССР, где евреи живут счастливо, и уезжать им никуда не надо.
Собственно, Яков Крейзер не был причастен к этому дипломатическому скандалу, но этот пример показывает, что его имя было необычайно важным не только для советских евреев, но и для евреев всего мира.
Об этом же свидетельствует история, приключившаяся во время визита руководителей ЕАК в США. На 3-м Пленуме ЕАК, делясь радостными впечатлениями о визите, Ицик Фефер стал подробно рассказывать участникам пленума о противоречиях с частью американского еврейства, взгляды которого выражала газета «Форвертс», издававшаяся на идиш. Этот фрагмент составлял значительную часть его доклада.
Когда мы прибыли в США, «Форвертс» высмеивал в своих бездарных памфлетах наш Комитет, сомневаясь в его силах и полномочиях. После нашего отъезда он сообщил своим читателям о том, что генерал Яков Крейзер возглавил оппозицию против комитета и пытается свергнуть Михоэлса и Фефера. — ВРЕЗКА
Сейчас, восемь десятилетий спустя, нам несложно понять причины конфликта. Американские евреи спрашивали, куда делись инициаторы создания ЕАК — бундовцы Альтер и Эрлих. Но факт того, что противоборствующие стороны пытались использовать громкое имя героя войны и выдающегося полководца, лишь подтверждает его значимость в глазах не только советской, но и зарубежной еврейской общественности, а также его высокий авторитет.
А сам генерал Крейзер был далек от этих проблем. Он просто честно выполнял свой воинский долг. В брошюре с материалами Пленума ЕАК, состоявшегося в апреле 1944 года, имя Крейзера упоминалось шесть раз. Но сам он в пленуме не участвовал. В это время генерал шел со своей 51-й армией по степям Крыма, приближаясь с боями к Севастополю. Нам удалось обнаружить статью в апрельском номере газеты «Правда», где говорится о жертвах гитлеровских злодеяний в Крыму, в частности расстрела в Бахчисарае. Названа национальность жертв, что случалось нечасто. Упомянуто, что гитлеровцы поголовно истребляли там евреев и цыган. В статье «Расплата» нет номеров воинских частей, но приводятся имена шести солдат Красной армии, которые видят результаты злодеяний и идут мстить захватчикам. Удалось найти документы этих солдат, и все они — из 51-й армии, которой командовал генерал Крейзер.
О том, что Яков Крейзер видел следы преступлений Холокоста, продвигаясь вперед со своей армией, ЕАК рассказал читателям газеты «Эйникайт», выходившей на идиш. 6 июля 1944 года там была помещена подробная статья, по сути — литературный очерк о генерале, написанный Давидом Бергельсоном. Очерк начинался словами: «В один из летних дней 1944 года к нам, в Еврейский антифашистский комитет, в прохладный кабинет ответственного секретаря Шахны Эпштейна вошел генерал-лейтенант Яков Крейзер» .
При написании книги удалось установить дату события: сопоставление документов 51-й армии и других свидетельств показывает, что Яков Крейзер находился в Москве несколько дней, включая 9-10 июня 1944 года.
Давид Бергельсон создал замечательный литературный портрет героя: «Крейзер вошел спокойно и просто, словно случайно заглянул к нам. Вместе с ним вошло и какое-то особенное спокойствие. Казалось, что он прибыл в Москву не по важным фронтовым делам, и что не ему предстоит уже вечером отправиться в свою армию, которую он возглавляет в столь ответственное время. На минуту мне почудилось, что мощная дверь кабинета сама открылась перед ним. В самом деле Крейзер производил впечатление человека, перед которым открываются все двери. Рослый, стройный, уже немолодой, он двигался размеренно, взвешивал каждое слово; при этом с его приятного загорелого лица не сходила легкая улыбка, непринужденная и как бы вылепленная из самых мускулов его лица. Она, подобно улыбке доброго ребенка, заставляла улыбаться всех тех, кто имел с ним дело».
Но вот строки, посвященные тому, о чем рассказывал в ЕАК Крейзер: «В Крыму ему пришлось видеть артезианский колодец, в который были брошены и утоплены немцами сотни евреев. Мы видели лицо Крейзера, когда он рассказывал об этом. Это был единственный случай, когда с его лица исчезла добрая улыбка и ее сменили тени, одна суровее другой. Сузившиеся глаза выражали гнев и ненависть. Наверное, так выглядит он и на поле боя, когда стоит на командном пункте, отдавая своей армии приказ безостановочно и беспощадно уничтожать врага своей страны и своего народа».
Крымская тема впоследствии аукнулась Якову Крейзеру совсем неожиданным образом. Его имя неминуемо должно было появиться в материалах следствия в процессе разгрома ЕАК. В протоколах допроса поэта Давида Гофштейна есть следующий эпизод:
— В 1944 году МИХОЭЛС в одной из бесед сказал мне, что из Крыма выселены все татары, и что там находится член Еврейского антифашистского комитета генерал Яков КРЕЙЗЕР… После же того как советским правительством было отказано в предоставлении евреям Крыма, МИХОЭЛС, БЕРГЕЛЬСОН, ФЕФЕР и другие мои сообщники не отказались от своей идеи создания еврейской республики, но приложили больше усилий на то, чтобы через еврейские круги США оказать давление на советское правительство.
Надо признать, доля истины в этом протоколе была. Яков Крейзер весной 1944 года действительно находился в Крыму: он его освобождал. В газете «Эйникайт» 11 мая 1944 года сотрудники ЕАК поместили статью на идиш под заголовком «Штурм Севастополя». Упоминая в ней имя Якова Крейзера, они не подозревали, что эти события будут связаны с материалами следствия. В статье описывается, как воинам 51-й армии предстает батальная сцена в духе картин Верещагина: «Когда солдаты Крейзера поднялись на вершину горы Сапун, они увидели столько трупов немецких и румынских солдат, разбросанных на местности, что это выглядело как апофеоз смерти немецкой армии». 
В книге приводятся и другие свидетельства сотрудников ЕАК, где надежды Михоэлса на еврейское заселение Крыма увязаны с информацией, полученной от Крейзера. Приведены аргументы, доказывающие абсолютную невозможность мифической телеграммы Крейзера, якобы направленной в ЕАК по этому вопросу.
Итак, имя генерала Крейзера появилось в протоколах следствия в связи со страшным обвинением — попыткой ЕАК отторгнуть часть территории страны. Во время этого расследования, в 1950 году, в СССР была восстановлена смертная казнь, и участь обвиняемых была предрешена.
«Индульгенцией» от расправы не могли стать ни пол, ни возраст, ни состояние здоровья, ни даже военные заслуги. Например, участник Комитета генерал Кац хоть и избежал расстрела, но был арестован, подвергался избиениям на допросах и получил 10 лет лагерей (вышел на свободу и был реабилитирован после смерти Сталина).
Даже Звезда Героя Советского Союза не могла защитить от расправы. Тот факт, что генерал Крейзер не попал в «мясорубку» следствия, можно объяснить лишь одним образом: арест статусных обвиняемых согласовывался на самом верху. Только Сталин мог распорядиться, чтобы на конвейер допросов не были отправлены некоторые из участников ЕАК, такие как генерал Крейзер, как директор Сталинградского, а затем Уральского артиллерийского завода генерал Лев Гонор, который пострадал позднее, во время «дела врачей».
Жизнь Якова Крейзера несколько раз могла оборваться в сталинской мясорубке — в 1937 году, поскольку он лично общался и был высоко оценен Тухачевским, в 1943-м, когда всесильный маршал Тимошенко подготовил для Крейзера трибунал на Миус-фронте. После войны — по делу ЕАК, когда имя Крейзера уже было занесено в протоколы следствия. И в каждом из этих случаев отмашки на расправу сверху не последовало. Видимо, у человека, обладавшего в стране ничем не ограниченной властью, были другие планы на офицера, мужественного на поле боя и безупречно честного в мирной жизни.
Александр ЭНГЕЛЬС
lechaim.ru
Оцените пост
(голосовало: 4, средняя оценка: 4,75 из 5)
Загрузка...
В отличие от большинства членов ЕАК, Крейзер участвовал в превращении мира в ГУЛАГ не словом, а делом. С 1921 под началом Тухачевского участвовал в подавлении крестьянских восстаний, а с 1939 уже во главе соединения захватывал Европу.