Подгоняемый ангелом

Недельная глава Торы «Дварим», Пост 9 Ава

Книга «Дварим» — пятая и последняя в Пятикнижии. Ее называют также «Мишне Тора», буквально «повторение Торы». Отсюда происходит русское название этой книги — «Второзаконие». Моше-рабейну обращается с предсмертным напутствием к евреям, готовящимся вступить в Эрец-Исраэль. Он повторяет и объясняет многие заповеди, напоминает о главных событиях Исхода и сорокалетних странствий в пустыне, говорит об особой миссии еврейского народа, призывает хранить верность Б-гу, предостерегает от заблуждений и увлечения другими религиями и идеологиями.

Готовя евреев к вступлению в Эрец-Исраэль, Моше говорит намеками о грехах поколения пустыни. Он вспоминает трагическую историю с разведчиками. Если бы евреи не поверили их паническому отчету, а сразу вошли в Страну Израиля, Б-г дал бы им всю обещанную землю. Но они не приняли этот бесценный дар, и в результате все поколение было приговорено к постепенному вымиранию в пустыне. Моше с горечью говорит, что он тоже лишился права вступить в Эрец-Исраэль. В тот трагический день, опомнившись, евреи попытались исправить положение: они бросились в атаку на превосходящие силы эмореев, не слушая предостережений Моше, что Б-г не поддержит их, — и потерпели разгром. Отныне им запрещалось сражаться против царств Эсава, Моава и Амона, земли которых не войдут пока в состав Страны Израиля. Ее завоевание начнется с царств Сихона и Ога и будет проходить естественным путем, без видимой помощи Б-га.

***

«Вот слова…» (1:1). Мидраш сообщает: «Ни одна травинка не вырастет в поле, если малах (бестелесное существо, посланник Б-га, ангел) не встанет над ней, ударит ее и скажет: «Расти!»

Почему малах должен ударить травинку? Неужели, чтобы поощрить ее к росту, требуется насильственное действие?

На иврите земля называется словом «эрец». Эрец можно также прочесть как «аруц», я побегу. Этот мир все время бежит вперед. Бежит куда-то за отведенные ему границы. Эрец родственно также слову «рацон», которое означает «стремление», «желание». Когда человек желает чего-то, стремится к чему-то, он бежит к своей цели.

Наш мир — это мир попыток, устремлений к чему-то такому, что находится за его пределами. На иврите «небо» — это «шамаим», от слова «шам», там. Буквальное значение «шамаим» — «там» во множественном числе, что-то вроде «тамы».

Небо можно считать суммой всех существующих «там», к которым мы бежим на протяжении своей жизни. Иначе говоря, «шамаим» представляет собой идеал, совершенный вид всего существующего в этом мире. Здесь предметы и явления несовершенны, далеко неидеальны. Они пребывают в зачаточном состоянии.

Человеку очень трудно изменить себя, стать не таким, как он есть, реализовать заложенный в нем потенциал. Мы не хотим меняться, предпочитаем сидеть у тихого пруда и молча наблюдать, как плывут по воде кувшинки. Каждое изменение в жизни причиняет нам душевную боль.

Но, когда ты начинаешь видеть разницу между тем, кто ты есть, и тем, кем ты можешь стать, тебя как будто ударил малах.

Величайший комментатор Торы Раши и автор классического перевода Торы на арамейский язык Онкелос учат нас, что в первых двух фразах сегодняшнего недельного раздела «зашифрованы» грехи, совершенные евреями в тех местах, которые там перечислены. Можно было бы прямо указать на эти грехи, назвать вещи своими именами, но прямой упрек мало эффективен. Гораздо лучше намекнуть на проблему, чтобы услышавший почувствовал, как его ударил ангел.

Черный день календаря

«И услышал Б-г звук речей ваших, и разгневался, и поклялся, сказав: «Никто из людей этих, из поколения этого злого не увидит хорошей страны, которую Я клялся дать отцам вашим» (1:34-35). В этом году суббота «Дварим» выпадает на девятое число еврейского месяца ав. Поэтому пост Тиша бе-ав, установленный в память о разрушении Иерусалимского Храма (на самом деле обоих храмов — Первого и Второго), переносится на воскресенье 10 ава.

Трудно подыскать в Пятикнижии более подходящий для этой печальной даты раздел, чем нынешний. Главная тема «Дварим» — грех разведчиков. Из традиции мы знаем, что еще задолго до гибели Храма дата Тиша бе-ав была помечена черным знаком. В тот день тридцать три столетия назад разведчики принесли пессимистический отчет о Земле Обетованной, и деморализованные евреи отказались вступить в нее, нарушив волю Творца. В ту ночь они горько плакали. Плакали зря. В наказание Б-г оставил евреев на сорок лет в пустыне, пока не вымерло поколение бывших рабов. Эрец-Исраэль завоевали их дети. В память о том тяжком грехе и в назидание будущим поколениям Девятое ава вобрало в себя множество трагедий и несчастий, давших евреям достаточно причин для горечи и плача на многие века вперед.

Зачем же плакать?

Но может ли еврей оплакивать в Тиша бе-ав разрушение Храма и Иерусалима, любуясь сегодня этим заново отстроенным и уютным городом?

Ответ мы находим в следующей истории. Рабби Гершон Китовер, зять основателя хасидизма Баал-Шем-Това, приехал в Иерусалим примерно два с половиной столетия назад с первой группой хасидов-репатриантов. Осмотревшись, он обратил внимание на уютные особняки, в которых размещались представительства разных стран и религиозных конфессий. Тихий безмятежный городок среди живописных холмов. Как это было непохоже на картину запустения, нарисованную Рамбаном в его известном письме, отправленном из Святого города пятьюстами годами ранее!

И рабби Китовер расплакался. Затем он объяснил своим озабоченным спутникам: «Теперь я до конца понял слова из молитвы «Неила», которую мы читаем в конце Йом-Кипура перед закрытием ворот Небесного суда. В эти драматические минуты, ослабевшие телом от долгого поста, но укрепившиеся духом евреи посылают Б-гу еще одну страстную молитву, перечисляя в ней тринадцать качеств Б-жественного милосердия. Вступление к этой молитве звучит почти трагично, как в Тиша бе-ав: «Вспоминаю, о Б-же, и плачу: вижу, как прочно стоят другие города, и лишь город Г-спода словно низвержен до преисподней. И все-таки, мы уповаем на Г-спода, к Нему устремлены наши взоры».

До прибытия в Иерусалим рабби Китовер думал, подобно многим из нас, что составители этой молитвы указывали на контраст между Святым городом и могущественными метрополиями — Римом, Парижем, Лондоном и Берлином. Но увидев, как заново отстраивается Иерусалим, оценив его обаяние и сравнив с руинами разрушенного Храма, он вдруг понял более глубокий смысл тех слов.

«Прочие города, — продолжил рабби Китовер, — это земной Иерусалим, город из камня, а «город Г-спода» — небесный Иерусалим, святой Храм».

Нам, конечно, больно сравнивать его руины с великолепием заграничных городов, но боль резко усиливается, становится почти невыносимой, когда мы видим гигантскую пропасть между материальным процветанием Иерусалима и его духовным запустением.

И чем выше дух человека, чем восприимчивее он к духовным сферам, тем больше он страдает при виде этой пропасти. Вот почему рабби Китовер безутешно плакал, прибыв в город своей мечты.

Однако еврейская традиция не терпит безысходности. Трагические слова из молитвы «Неила» завершаются на оптимистической ноте: «И все-таки, мы уповаем на Г-спода, к Нему устремлены наши взоры».

Однажды в Тиша бе-ав к Западной стене Храма пришли отец с сыном. Оглянувшись, мальчик спросил, почему все эти взрослые дяди плачут.

«Посмотри, — сказал отец, — здесь стоял когда-то наш святой Храм. Он был окружен четырьмя мощными стенами. Враги разрушили Храм и стены. Все, что осталось от его былой славы — это одна крепостная стена, Котель, у которого евреи молятся. Они плачут здесь, потому что вспоминают Храм».

«Но папа, — удивился сын, — ведь скоро придет Машиах. Он отстроит Бейт ха-микдаш и стены вокруг него, разве нет? Мы должны не плакать, а радоваться тому, что одна из этих стен уже стоит. Осталось построить только три».