Люди и звери

Жил-был такой странный бакинский еврей. Хороший человек, но странный. Дома у него был целый зверинец. Особенной его любовью, наряду с женой и детьми, пользовались берберские львы, сперва Кинг Первый, потом Кинг Второй. Берберские львы — это западноафриканский подвид львиной породы. По странному совпадению, фамилия хозяина была Берберов, и был он тоже Лев, к тому ж еще и Львович. Помимо увлечения львами, Лев Львович был еще и архитектором, работал в институте «Бакгипрогор», проектировал, говорят, красивые дома, но главной его заботой стало одомашнивание зверя. Соседи по дому жаловались на нестерпимую вонь, исходящую из квартиры Берберовых, по ночам их будил львиный рык, им страшно было входить в подъезд, когда Кинга выводили на прогулку, поэтому они требовали от властей закрыть этот домашний зверинец. Но экзотический эксперимент пришелся по душе всесильному Гейдару Алиеву, он распорядился обеспечить льва мясом по норме царя зверей, а Льву Львовичу оказывать всяческое содействие в его удивительном увлечении.

В 1974 году на всесоюзный экран вышел фильм Эльдара Рязанова «Необыкновенные приключения итальянцев в России». Замечательный фильм, комедия. Наряду с авторским коллективом и созвездием талантливых актеров успех в этом фильме имел и Кинг, лев Берберовых. Это был его кинодебют. Следом стали снимать еще один фильм с тем же Кингом. Он назывался «У меня есть лев». Тоже комедия. В ней дебютировали Рома и Ева Берберовы, дети Льва Львовича. Но этот фильм мало кому довелось увидеть, поскольку в случившемся после съемок инциденте Кинг был застрелен офицером московской милиции. Семья Берберовых, тяжело пережив утрату любимца (и кормильца, как стал его называть Лев Львович), взяла себе на воспитание другого львенка и к 1980 году вырастила из него Кинга Второго, такого же большого, красивого и, казалось, милого. Тогда и случилась поразившая всех трагедия: зверю что-то взбрело в его дурную голову, он нанес смертельный удар Роме Берберову своей тяжелой лапой и опасно поранил его маму. Льва Львовича к тому времени уже не было в живых. А ведь предупреждала его Ирина Бугримова, знаменитая укротительница львов, что нельзя брать зверя в свою семью, что очень это опасно…

Да простят меня гуманисты и беспредельные человеколюбы, но рискну распространить печальный опыт Берберовых и предупреждение Бугримовой, которому Берберовы не вняли, на ряд явлений в мире людей. В качестве первого примера возьмем ООН. После 1948 года, когда Генеральной Ассамблеей ООН была принята Всеобщая декларация прав человека, нельзя было принимать в эту семью цивилизованных народов всех подряд без разбора, надо было, по крайней мере, проверить, насколько жизненный уклад и законность в государствах, претендующих на членство в этой семье, соответствуют Уставу организации и Всеобщей декларации прав человека, после чего уже решать — кого принять, кому отказать, кому установить испытательный срок, кому кандидатский.

Из-за раздора в семье основателей ООН, затеявших игру с «машиной голосования», эта жизненно важная предусмотрительность была утрачена, и… количество перешло в качество — нецивилизованные, не признающие ни Устав, ни Всеобщую декларацию, ни исходные цели этой организации, теперь составляют в ООН большинство. В Совете Безопасности весь последний месяц председательствовала Ливийская Арабская Джамахирия, в Совете по правам человека заседают и принимают несуразные резолюции представители государств, в которых люди лишены элементарных прав. Объединившись с такими государствами, Организация Объединенных Наций лишилась цивилизационного смысла, стала бесполезной, а то и вредной. Сотни ничем не оправданных антиизраильских резолюций тому подтверждение и показательный признак вырождения этой, казалось бы, миротворческой организации.

Когда с трибуны Генеральной Ассамблеи Ахмадинеджад или Чавес произносят свои гнусные речи (председателем, к удивлению, не прерываемые), американский делегат может демонстративно покинуть зал заседаний, чтобы переждать некоторое время в кулуарах. Но совсем покинуть ООН США, разумеется, не могут, надо оставаться там для сдерживания экстремистов и сохранения своего влияния, иначе эта организация может стать откровенно антиамериканской.

Но пора, наверное, с учетом неудачи ООН, создать в дополнение к ней, а в чем-то и в противовес ей, какую-то новую организацию демократических государств, всецело разделяющих идеи и ценности нашей цивилизации. Существует организация «Исламская конференция», объединяющая 57 государств. Есть Лига арабских государств, объединяющая 22 государства. Почему нет Лиги демократических государств?

Скажут: была «Большая семерка». Действительно, была. Но прибавили к ней Россию, и не стало «Семерки». Как не удалось Берберовым одомашнить льва, так не удалось «Семерке» одомашнить «русского Медведя». Неудача с ним вышла, и понятно, почему сенатор Маккейн предлагал президенту Бушу исключить Россию из этого клуба демократических государств или, по крайней мере, приостановить членство до тех пор, пока ее внешняя и внутренняя политика не станет для «Семерки» более понятной и приемлемой.

А политика «Медведя» не может не настораживать. Внутренняя характеризуется явным отходом от наметившейся еще в недавнем прошлом демократизации к откровенному тоталитаризму и вождизму. Внешняя все более возвращается к традиционной, особенно в том смысле, о котором еще в XIX веке печалился замечательный русский философ и публицист Владимир Соловьев, рассказавший, как собравшиеся на швейцарском курорте представители российского общества спросили высокопоставленного российского дипломата: «В чем есть высшая цель России?». «А это узнать, — был ответ, — у кого есть в мире какой интерес, и сделать насупротив». Так и сейчас: только проявит Америка какой-либо интерес, например, относительно предотвращения угрозы ядерного вооружения Ирана, Россия в Совете Безопасности блокирует американские инициативы, стоит какому-нибудь одиозному правителю государства или даже просто главарю банды, вроде ХАМАСа или «Хизбаллы», проявить антиамериканизм, в Москве им почти автоматически обеспечивается дружеское участие, сопровождаемое финансированием и поставкой вооружений. Все это наблюдают. Но пора, вероятно, и реагировать. Признать, по крайней мере, что, заглянув «Медведю» в глаза (думаю, понятно, о чем речь), увидели не то, что там таилось, а то, что очень хотелось увидеть.

Показательно, что в первом же публичном выступлении Дмитрия Медведева — в качестве уже официально зарегистрированного кандидата на пост президента России — среди тезисов своей предвыборной программы, представленной Общероссийскому гражданскому форуму, он развеял наивные надежды, еще бытующие в Госдепартаменте США: «Мы не обрываем отношений с так называемыми «проблемными» государствами, доставляющими мировому сообществу подчас неприятные эмоции». «Проблемные», выходит, им ближе, чем мировое сообщество, неприятные эмоции которого их не тревожат.

К числу «проблемных» относится так называемая Палестинская автономия, еще не государство, но гипотетически многими таковым уже рассматриваемая. Проблемная она сама по себе, да еще и в связи с захватом сектора Газы террористической организацией ХАМАС. Сводки новостей по всему миру полны теперь тревоги по поводу ожидаемой там гуманитарной катастрофы из-за недопоставки Израилем энергоресурсов и закрытия терминалов в ответ на непрекращающиеся ракетные обстрелы Израиля с этой вражеской территории. Особенно удивляет деланная встревоженность европейских левых и миссии ООН. Главный их довод — недопустимость коллективных наказаний мирного населения. Но мирным ли является население, которое поддерживает террористов, обстреливающих израильские города? Действительно мирное население живет в обстреливаемом Сдероте. Ему-то за что коллективное наказание?

В трагедии палестинских арабов, в многолетней их неустроенности и ожесточении вина не Израиля, а соседних арабских государств, создавших лагеря беженцев, пропагандирующих там вражду и непримиримость. Виновата и ООН со своими безответственными миссиями и однобокими резолюциями, постоянно мешавшими инициативам по мирному урегулированию проблем. В результате имеем так называемый палестинский народ, абсолютно в массе своей нецивилизованный, одичавший в своих лагерях, не ценящий жизни своих детей, не научившийся трудиться, рабочему инструменту предпочитающий оружие. Живет и размножается этот народ на деньги, систематически выделяемые для его прокорма демократическими государствами Запада. Ни один народ на планете не проел столько гуманитарной помощи, сколько этот непутевый и неблагодарный. Верно говорит пословица: сколько волка ни корми (тут опять аналогия с печальным опытом Берберовых)… все равно придется отгораживаться от него высоким железобетонным забором.

И никакие территориальные уступки в ведущихся теперь переговорах не могут помочь. Удивительно, как мог в наше время возродиться лозунг «территории в обмен на мир». Он противоречит историческому опыту. Это ведь лозунг Гитлера: его экспансия началась именно с требования территорий в обмен на мир. И тоже поначалу с ним вели аморальные «мирные» переговоры. «Я привез вам мир!», — самодовольно изрек в аэропорту Лондона недотепа Невилл Чемберлен, премьер-министр Великобритании, по возвращении из Мюнхена, где вместе с Эдуардом Даладье, премьер-министром Франции, подписал позорное соглашение с Гитлером, отдавшее зверю на растерзание Чехословакию. А через год началась Вторая мировая война. Умиротворение зверя территориями — это убийственный самообман, зверь только наглеет, и аппетит его растет. Такая же вероятность просматривается от территориальных уступок палестинскому зверю, будь то ХАМАС или ФАТХ, разница невелика и со временем сотрется.

Переговоры, ведущиеся теперь между Ольмертом и Аббасом под эгидой американской администрации, поставлены в такие рамки, когда цели сторон заведомо различны: одна сторона (Ольмерт) просит мира, а вторая (Аббас) требует территории. Будто Аббас победитель и должен быть за что-то вознагражден. Почему в этих переговорах один просит, а другой требует? Почему Ольмерт не требует территории? Почему Аббас не просит мира? Переговорщики поставлены в несимметричные, неравноправные условия, и это, я полагаю, серьезный просчет американской дипломатии, который обрекает переговоры на провал.

Главное же в том, что нельзя вести переговоры под обстрелом. Хотите иметь свое государство? Тогда покажите, что вы способны им цивилизованно управлять, и первым делом прекратите террор. План мирного урегулирования под названием «Дорожная карта», хоть он и не безупречен, все-таки содержал элементы здравого подхода к проблеме: на первом этапе урегулирования палестинской администрации вменялась в обязанность ликвидация инфраструктуры террора. Может ли и намерено ли мировое сообщество помочь палестинской администрации или заставить ее выполнить это условие первого этапа для продолжения переговоров? Наверное, сможет, если вопрос о выполнении первого этапа «Дорожной карты» будет поставлен решительно и бесповоротно, даже с угрозой прекращения финансирования. Но перескочить на переговорах через этот этап — значит сесть за один стол со зверем, отнюдь пока не склонным к очеловечиванию. А нельзя — Ирина Бугримова предупреждала.