25-летний Джо Кашноу был разведчиком в рядах армии США в миссии в Ираке. Он ехал в левом фланге эскорта по дороге в Багдад, где был зарыт артиллерийский снаряд с дистанционным управлением. Когда его боевая машина проезжала мимо, осколок пробил дно машины и попал Джо в ногу.
Джо перенес 10 восстанавливающих операций на берцовой кости правой ноги: ему вставили огромное число металлических спиц и пересадили кости. Сейчас он проходит курс реабилитации, чтобы спасти ногу и вновь начать ходить.
Выздоравливая в военном медицинском центре имени Уолтера Рида в Вашингтоне, Джо рассказал свою историю.
— Мы не часто слышим о солдатах-евреях. Что заставило вас пойти служить в армию? — Я мечтал об этом с пятилетнего возраста! Дж. Ай Джоус всегда был моей любимой игрушкой. Я любил разыгрывать эпические баталии между добром и злом и всегда верил в победу добра. Служба в армии представлялась лучшим, что может быть.
В то время я многого не понимал, но думаю, что понимание чести и долга мне передалось от деда, который был танкистом во время Второй мировой войны. Вообще-то моего деда спасло провидение. Он должен был отплыть со своим взводом, но из-за больного зуба армия отправила его обратно. Он был разочарован, но в итоге весь взвод погиб, а зубы спасли моему деду жизнь.
— Какое еврейское воспитание вы получили? — Я вырос в Балтиморе, был младшим из трех братьев. Мои родители развелись, и отец женился второй раз на ортодоксальной еврейке, а мама вышла замуж за мужчину другой веры. Одна половина семьи была религиозной, а вторая нет. Я жил с отцом и его новой религиозной семьей, и у меня были сложные отношения с моей мамой. Было трудно определить мою религиозную принадлежность, на это ушло много времени. Возможно, эта засада, подстроенная иракцами, помогла мне определиться.
— Как армейская жизнь помогла вам найти себя? — Основной тренировкой является выработка дисциплины, что хорошо для начинающих. Подъем в 5 утра, и до этого времени свет не включается. У нас было всего десять минут, чтобы побриться, одеться в выглаженную форму, надеть начищенные ботинки и аккуратно заправить постель. Поэтому нам приходилось вставать намного раньше. Перед завтраком у нас было около часа на гимнастические упражнения с последующей пробежкой на 5 миль, либо мы бежали кросс в десять миль в полном снаряжении. Некоторые жалели нас, но я любил это. Мне нравилось быть в форме (мне платили за тренировки!), мне нравилось чувствовать, что я занимаюсь чем-то стоящим.
— Поговорим об операции “Свободный Ирак”. Расскажите о своем опыте и о той засаде. — Я был в рядах 4-й пехотной дивизии, второй поток войск, который захватил северные районы Багдада и несколько аэродромов на севере города. В Ираке было жарко и много песка, и нас часто обстреливали. Наша бригада была передвижной, и мы выполняли задания по всей стране.
Мы выполняли внутренние задания. Некоторых солдат отправили за боеприпасами, я а вел машину в хвосте конвоя. Когда моя машина пересекала канал, они привели в действие самодельное взрывное устройство с помощью дистанционного управления, и оно разорвало дно моей машины.
По счастливой случайности никто больше не пострадал. Пулеметчик находился на уровне крыши и не пострадал. Ветровое стекло было усыпано осколками, но ни один не пробил его.
Подобные вещи случаются с другими, но ты думаешь, что с тобой этого никогда не случится. Прождав 40 минут, меня воздухом переправили в больницу в большом палаточном лагере в Вилааде. Когда мое состояние стало стабильным, меня отправили в Германию для проведения операций. Затем я вернулся в Штаты для дальнейших операций и курса реабилитации. Это было долгое и суровое испытание.
— Ужасный конец вашей военной карьеры. — Вообще-то, мне не на что жаловаться. Многие ребята вообще не вернулись домой. Время взрыва также было чудом. Случись это на секунду раньше, осколок пробил бы лобовое стекло. Случись это на секунду позже, осколок пробил боковую дверь и распилил бы меня пополам, даже если бы на мне был бронежилет. В обоих случаях я не выжил бы. По какой-то причине мне было суждено уцелеть. Я считаю, здесь не обошлось без святого провидения.
Хорошо и то, что сейчас я хожу с тростью. Согласно прогнозам, я должен ходить самостоятельно (но не бегать), правда, прихрамывая. Что может быть лучше?
— Много рассуждали о том, правильно ли поступает Америка, пытаясь освободить Ирак. — Я твердо верю в то, что мы делаем, и горожусь тем, что сделал я. Мы сделали многое в борьбе с террором. Голова моего командира стоила дорого, как иронично определяют ценность в армии. Я был частью чего-то большего. И я не верю, что была какая-то другая альтернатива. На что бы ни жаловались люди сейчас, жизнь простых иракцев была намного хуже при режиме Саддама. Он жил во дворцах, а они ютились в грязных лачугах.
Как еврей я считаю, что мы помогли Израилю, так как Саддам платил деньги семьям палестинских террористов-смертников.
Президент Буш навещал меня в больнице. Неважно, проголосовали ли вы за него или нет, нравится он вам или нет, встреча с ним — это потрясающее событие. Я чувствовал его ответственность, и было видно, что его очень волнует жизнь солдат.
— Какие еврейские заповеди вы соблюдали, находясь в Ираке? — Я старался соблюдать мицвот. Но это было не просто. Сначала я боялся, что, нося ермолку в Ираке, я рискую своей жизнью. Но эти страхи были напрасны, я даже соблюдал Шаббат, когда мы не были на задании. Я повзрослел, и мне приходилось проявлять находчивость. Я научился делать из изюма виноградный сок для кидуша. А когда другие солдаты играли в игры или смотрели телевизор, я использовал это время на изучение Торы. Как я уже сказал, мне приходилось вставать очень рано, чтобы помолиться. Когда мы стояли в Тикрите, я даже надевал таллит и тфиллин и молился в одном из дворцов Саддама.
— Одобряли ли ваши офицеры соблюдение еврейских традиций? — Не все. Возможно, с этим были связаны самые большие трудности. Мой командир не признавал религии, он выходил из себя, вел себя вызывающе, что мешало мне. Например, он намеренно назначал для меня консультацию у дантиста на вечер пятницы. Он говорил мне, что в мои обязанности входит по субботам заниматься спортом. Он угрожал написать на меня рапорт за непослушание. Он вел себя не по уставу, но я все же не чувствовал себя беспомощным.
Но я не хочу создать неверное впечатление об армии. В целом люди относились с пониманием и поддерживали меня. А в случаях, когда кто-то переходил грань добродушия и ударялся в откровенный антисемитизм, мои коллеги заступались за меня.
— Из ваших слов понятно, что вам помогала эта защита со стороны других. — Именно. И теперь, когда я не могу служить, моей миссией является забота о том, чтобы ни один еврей не испытывал то, с чем пришлось столкнуться мне – невежество, бюрократия или то и другое вместе. Стараясь соблюдать обычаи в армии, мне пришлось преодолеть много трудностей, которых не должно было возникать. Вся кошерная пища, которую я привез с собой, была потеряна, и моей жене пришлось очень постараться там, в США, чтобы убедиться, что я не голодаю. Хотелось бы, чтобы армия США была более приветлива и терпима по отношению к религиозным евреям.
Мы с женой открыли Фонд еврейских солдат (www.jewishsoldier.org). Наша цель – обеспечить для солдат-евреев – религиозных и не только – все, что им необходимо: кошерную пищу, праздничные комплекты, книги для образования и полный набор ритуальных принадлежностей.
— Что ваша жена говорит обо всем этом? — Она очень рада. Мы были женаты всего несколько недель, когда во время обеда раздался телефонный звонок, и я получил приказ отправляться в Ирак. Сара провела большую часть нашей семейной жизни вдали от меня или у моей больничной койки в Вашингтоне. Мы понимаем, с какими трудностями это связано, и именно поэтому, работая в фонде, мы пытаемся создать сеть поддержки для солдатских жен и детей, которые остались дома.
— Хотите ли вы, чтобы ваш ребенок однажды пошел служить в армию? — Я не согласен со стереотипом, согласно которому армия – не место для хороших еврейских мальчиков. Я хочу, чтобы службу в армии рассматривали как стоящую работу, реальную альтернативу профессии врача, например.
Я горжусь тем, что служил в Ираке. Я стараюсь жить, соблюдая заветы Торы, и помогать другим евреям. Я люблю армию США и хочу сделать ее такой, какой она может быть. Поэтому мне очень нравится работать в фонде: это отличный способ сочетать обе мои страсти. Это также является способом отблагодарить Всемогущего Б-га за Его защиту.
“jewishissues” Перевод Натальи Роор, “sem40”
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
