3 апреля 2021 г. в журнале «ИсраГео» была опубликована статья «Ужасы Шоа из первых уст». Автор — Владимир Иткинсон (Нацрат-Илит). Когда я начал читать статью, то сразу же обратил внимание на знакомые фамилии и названия населенных пунктов. Не говоря уже про самые первые строки: «Передо мной — толстая школьная тетрадь на 170 страниц. На обложке — короткая запись: «Евреи при гитлеровцах».
Мне сразу вспомнилась толстая школьная тетрадь, с которой я и мои коллеги из Центра «Холокост» познакомились еще более десяти лет назад. Да, в этой тетради, как написал В. Иткинсон, — «опаленные войной воспоминания евреев, переживших Холокост, рассказы местных жителей — свидетелей расстрелов, издевательств, невероятных мучений евреев». Автор написал, что тетрадь эта долго хранилась в семье Павла и Людмилы Ханин и добавил: «…не удалось найти собирателя этих драгоценных записей».
Увы, В. Иткинсон, которого, к сожалению, сегодня уже нет с нами, все-таки плохо искал. А ведь достаточно было только обратиться в Москву…
Автор этой рукописи — Елена Алексеевна Иванова. Это ее тексты, которые в 2012 г. опубликованы в книге «Вызывая огонь на себя» (составители И.А. Альтман, Л.А. Терушкин, Е. В. Тестова) в серии «Российская библиотека Холокоста». Книга доступна на сайте НПЦ «Холокост». Но про автора хочется написать поподробнее, тем более как раз в нынешнем году — 125 лет со дня ее рождения.
Елена Алексеевна Иванова (1896 — 1972), внучатая племянница Федора Михайловича Достоевского, была широко известна на Брянщине: педагог, историк-краевед, собирательница документальных свидетельств о партизанах и подпольщиках Великой Отечественной. А последним делом ее жизни, занявшим более десяти лет, стал сбор свидетельств о Холокосте и еврейском сопротивлении.
На рубеже 60 -70-х годов, когда на эту тему в СССР было наложено негласное табу, Елена Алексеевна готовит к печати рукопись «Положение евреев при «новом порядке» гитлеровских оккупантов в 1941 -1943 гг.».
Что же привело сельскую учительницу, не имевшую никакого личного отношения к трагедии еврейского народа, к созданию этого уникального текста?
Фото: encrypted-tbn0.gstatic.com
Детство и юность Елены Алексеевны, родившейся в Вологде, прошли в Рязани. После окончания гимназии она училась на историко-философском отделении Московских высших женских курсов. После окончания института работала на Урале и в Казахстане; за трудовые успехи была награждена орденом «Знак Почета». С 1951 года жила на Брянщине. Сначала преподавала историю в Трехбратской средней школе Дубровского района, потом — в Сещинской школе. После ухода на пенсию переехала в поселок Дубровка, где организовала исторический кружок с целью сбора свидетельств о героях Брянщины.
С середины 50-х годов прошлого века Елена Алексеевна, уже немолодая женщина, обходит дом за домом, записывает и анализирует воспоминания о войне. Её ученики, знакомые, земляки начинают приносить свидетельства о жизни их родных в оккупации. Е.А. Иванова ищет и находит уникальные сведения об участниках партизанского движения на Брянщине, Смоленщине, Орловщине. Она ведет переписку с очевидцами событий, встречается с ними, записывает живые рассказы, уточняет данные, находит новые адреса; кропотливо работает в архивах Москвы, Смоленска, Брянска.
Собранные материалы публиковались автором в «Красной Звезде», «Учительской газете», «Литературной газете», «Брянском рабочем». Выделим статьи Е.А. Ивановой в сборнике документов и материалов по истории партизанского движения на Брянщине, вышедшего в конце 50-х гг. Именно по материалам, собранным Еленой Ивановой, писателем Овидием Александровичем Горчаковым была создана повесть «Вызываем огонь на себя», впоследствии экранизированная режиссером четырехсерийного телефильма Сергеем Колосовым — первого отечественного телесериала (1964 г.)
По всей видимости, изучая интернациональное подполье, Елена Алексеевна осознала, что среди партизан и подпольщиков, равно как и среди жертв «нового порядка» на Брянщине, было немало евреев. Они и стали героями ее последней книги.
Тематика публикуемой рукописи Е.А. Ивановой очень разнообразна. Драматизм судеб в смешанных браках; роль полицаев и их судьбы; сведения о тех, кто наживался на гибели евреев рассказаны простым языком со слов очевидцев. Это реальные микроистории о каждом погибшем земляке. Они и выстроены как их минибиографии. А также биографии тех, кто спасал. Или предавал. Рассказы соседей и земляков откровенны и бесхитростны; со всеми наслоениями как личных отношений, сплетен, домыслов и слухов, так и реальных фактов. Война вызвала страшные дилеммы, особенно в смешанных семьях. Вот лишь один из примеров: «Манукову, фельдшеру, приказали развестись с женой. Сказали: «Если не разведешься, то и с тобой будет то же, что со всеми евреями».
Потрясают рассказы о выдаче родной сестрой ушедшего на фронт жителя Дубровки его детей и жены-еврейки или изгнание еврейской родственницы из дома: «Нина была сиротка. Отец и мать её умерли. Жила она у брата. Брат был на фронте. У него была русская жена. При немцах она стала гнать Нину из дома как еврейку».
И некоторые из тех, кто выдавал или присваивал себе чужое добро — вот они, рядом, живут на соседней улице…
В книге приведения сведения о гибели никому не известных жителей России. Но это типичные, малоисследованные обстоятельства Холокоста в регионе, не отраженные никакими другими источниками. Есть среди них и данные о казни родных известного авиаконструктора С. А. Лавочкина в деревне Петровичи Смоленской области, которые не были ранее опубликованы.
В совокупности, эти свидетельства характеризуют не только события войны, но и самих рассказчиков, их отношение к трагедии 20-25 лет спустя.
Одна из центральных тем, которая поднимается Е.А. Ивановой в рукописи — это тема спасения. Автора интересует вопрос: как смогли спастись евреи, когда шансов на спасение почти не оставалось; кто и как им реально помогал; поднимает вопрос о силе духа самих жертв. Именно об этом повествуют рассказы о выживших детях, выбравшихся из ям, куда сваливались тела расстрелянных людей; о девушке, скрывавшейся от немецких офицеров под периной…
Наряду с этим фиксируются и бытовые проблемы, которые редко поднимались ранее в литературе о Холокосте, да и войне вообще. К примеру, в свидетельстве, посвященном семье Слуцкеров, рассказывается, как после их расстрела имущество было присвоено соседкой: она не вернула ничего даже когда после войны в поселок приехала единственная выжившая дочь погибших.
Один из важных сюжетов рукописи — ситуация с памятниками жертвам Холокоста и инициативы по их установке в середине 60-х гг. Это абсолютно неизвестная тема в историографии. Респондент, встреченный в Рославле на еврейском кладбище в 1964 г., рассказал Е.А. Ивановой: «Мой тесть и я ставили памятник на общей могиле расстрелянных евреев в 1946 или 1947 году. Ставили от еврейской общины. Теперь она не существует. Никто не следит за могилой, и там все пришло в запустение».
О действиях самой Ивановой узнаем из ее примечания: «Стоял памятник из грубого мрамора. Изгородь … пришла в разрушение. Несколько звеньев её лежат на земле. Во многих местах прутья исчезли. Население растащило их для хозяйственных нужд. Могильный холм сровнялся с землей — только осталась покатость к низу, поросшая травой. Видно, что здесь паслась корова — лежат лепешки сухого навоза. Такова была картина в 1964 году. Видно было, что рославльскому начальству нет никакого дела до исторических мест. Тогда я начала хлопотать о памятнике. Евреи быстро поддержали меня, собрали деньги. Через четыре года — в 1968 году — был открыт памятник».
Из рукописи можно узнать, как непросто было организовать установку памятника; как реагировали на эту инициативу власти, местные евреи — директора предприятий, энтузиасты из Москвы и Риги. Один из разделов публикуемой рукописи автор назвала «Материалы из архивов и книг». Он открывается отрывком из обширной статьи Е.А.Ивановой: «Будни партизанской бригады» (Запись воспоминаний партизан), опубликованной в 1959 г. в сборнике «Партизаны Брянщины», том I. Там же даны списки имен евреев-партизан Брянщины, собранные в смоленских и московских архивах. Е.А. Иванова зафиксировала имена 14 командиров и комиссаров партизанских отрядов и разведгрупп, 52 командиров отделений и рядовых бойцов-евреев 7 партизанских отрядов и бригад. Первое свидетельство — письмо о евреях-партизанах — датировано февралем 1958 г.
Отдельно автор приводит список установленных ею жертв Холокоста в Смоленской области. Завершает рукопись список более 20 памятников евреям — жертвам нацистской оккупации на территории СССР, предоставленный ей московским краеведом, одним из немногих энтузиастов сохранения памяти о Холокосте в СССР А.М. Хавкиным.
Таким образом, в конце 1950–1970 гг. Елена Алексеевна на краеведческом материале провела уникальную работу по фиксации сведений о различных аспектах Холокоста: уничтожение евреев и участие в этом местных коллаборационистов; выдача евреев земляками; попытки укрывательства и спасения евреев; участие евреев в партизанском движении; увековечение памяти жертв Холокоста. Можно смело утверждать, что после создания в середине 1940-х гг. «Черной книги» Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана (увидевшей свет в СССР лишь в 1991 г.), никто, кроме Е.А.Ивановой, не вел в Советском Союзе столь тщательной поисковой работы. Одновременно, это была первая комплексная научная работа в отдельном взятом регионе. Особый интерес представляет анализ «творческой лаборатории» автора, организация ею не только поисковой работы, но и фиксации данных. Несомненно, что Елена Алексеевна хорошо знала методы проведения опросов: то, что сегодня мы называем «устной историей». Материал рукописи представлен Е.А. Ивановой, как правило, в форме рассказов очевидцев или родственников о судьбе еврейской семьи или отдельного человека, либо о конкретном событии. Автор указывает не только фамилию, имя и отчество респондентов, но и их адрес, а в ряде случаев — и возраст, либо дату рождения, особенности состояния здоровья и статуса («пенсионер по ранению на войне»). Любопытны характеристики некоторых респондентов: «Сильно глухая, шепелявая. Плохо понимает, что у неё спрашивают».
Тщательно фиксировались места, где брались интервью: «встреча на еврейском кладбище», «на курорте», «в гостинице», «встреча в поезде» и т.д. Некоторые свидетельства состоят лишь из указаний: у кого можно получить информацию. Внесение таких данных в текст позволяет проследить хронологию и методику поисковой работы автора. Например, в 1970 г. в своей поездке на Северный Кавказ она записывает рассказы евреев о гибели их родных — это никак не связано с Брянской областью. Но эти воспоминания Елена Алексеевна не может не зафиксировать. Таким образом, автор становится летописцем Холокоста на всей территории СССР.
Иногда рассказчики отказывались представиться — тогда давалось указание, чьи они соседи. К некоторым свидетельствам автор делала примечания, комментируя записанные факты, иногда выражая определенные сомнения в их достоверности, отмечая для себя необходимость перепроверки информации. Из комментариев Е.А. Ивановой можно почерпнуть ее отношение к услышанным рассказам и судьбах рассказчиков: «Это одна из тех чудесных женщин — матерей, которые всю свою любовь, все свое большое сердце вкладывают в приемных детей и любят младших даже больше родного сына постарше. И ей безразлично, что один из сыновей китаец, двое евреев и только родной сын русский». Эти же примечания и комментарии позволяют не только характеризовать личность автора и ее отношение к теме, но узнать о круге ее интересов и других людях, которые фиксировали информацию о Холокосте, а также понять источники информации о возможных и перспективных направлениях поиска: «А.М.Хавкин собирает фотоснимки памятников на братских могилах погибших евреев. Снимка памятника в Унече у него нет. Надо узнать, есть ли там теперь памятник».
В ряде случаев в текст заносились копии справок, подтверждающих рассказ (например, об участии в партизанском движении). Следует заметить, что записанная речь очевидцев не была исправлена или откорректирована Ивановой в соответствии с правилами современной орфографии. Речь опрашиваемых людей полна просторечных оборотов, диалектизмов. Именно это помогает воспринимать «героев» рукописи как реальных людей, живших в те страшные времена, а не как литературных персонажей. Хотя, на самом деле, рукопись нельзя рассматривать лишь как сугубо историческое исследование: бытовые зарисовки, комментарии Е.А.Ивановой, истории о выживании, спасении, гибели, а иногда и легкий юмор делают ее близкой к литературному произведению, чей сюжет позволяет сохранить постоянное внимание читателя.
Елена Алексеевна надеялась опубликовать эту рукопись (как отмечалось выше, другие ее работы о войне часто печатались в центральных газетах и документальных сборниках). Вероятно, инициатором отдельного издания (или рукописного сборника) выступал ее московский корреспондент А.М.Хавкин, который активно занимался историей Холокоста и в середине 60-хх гг. участвовал в публикации на русском языке книги М. Рольникайте «Я должна рассказать».
Но только сейчас этот бесценный источник, повествующий как о Холокосте, так и о людях, сохранявших и сохранивших память о нем в годы, когда о еврейских жертвах не принято было говорить публично, становится достоянием общественности. Автор знаменитой в советских период повести назвал ее «Вызываем огонь на себя». И книга, и созданный на ее основе телесериал пользовались огромной популярностью у нескольких поколений читателей и телезрителей. Фильм до сих пор показывают на российских телеканалах. Но имени Е.А. Ивановой нет ни в титрах, ни в тексте повести. Об этом с горечью писал на страницах «Литературной газеты» в 1963 г. Самуил Глуховский в своем очерке, посвященной брянской учительнице. Символично, что о роли Е.А.Ивановой в установке памятника в Рославле написали еврейские газеты в Париже (под заголовком «Племянница Достоевского заботится об увековечении памяти евреев — жертв гитлеризма») и Варшаве, но не советская периодическая печать.
Леонид ТЕРУШКИН
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
