Горькая шутка вошла в поговорку: «Если бы я торговал свечами, Солнце никогда бы не заходило, если бы я торговал гробами, люди перестали бы умирать». Рабби Авраам ибн-Эзра, один из величайших мудрецов тысячелетия, философ, мистик, математик, грамматик, астроном, астролог, один из лучших поэтов Средневековья, исследователь Танаха, автор более сотни книг и минимум 500 стихотворений, человек, чьи комментарии входят в подробные издания Пятикнижия — короче, почитаемый еврейским и нееврейским миром человек, чья слава гремела при жизни, был беден. Многие годы он скитался, рано потерял жену, четверо из, вероятно, пяти его детей умерли в юные годы, а пятый, блестящий поэт Ицхак (1114-1163), тоже покинувший мир при жизни отца, ещё и переходил, вместе со своим багдадским покровителем, в мусульманство (притворно?),- чему посвящена отцова поэма, оплакивающая духовную смерть сына.
Авраам бен Меир, по-арабски Абу-Исхак ибн-аль-Маджид ибн-Эзра, на латыни Abraham Judaeus или Авенара, родился, вероятно, в 1092 или 93 годах (есть версии до 1089). Вероятно, в мусульманском Сарагосском королевстве, в городке Тудела, где существовала культурная и прекрасно образованная еврейская община. Достаточно упомянуть рабби Йеуду Галеви (1075?-1141?), его будущего ментора в поэзии и задушевного друга, или знаменитого путешественника Биньямина из Туделы (1130-1173). В Испании действовало правило: 15 любых семей обязаны совместно нанять детям учителя. В Туделе этим не ограничивались; выходцы из неё образованы в духовных и светских предметах. И — почему-то любили путешествия.
О родителях Авраама ничего не известно, да и о его собственной судьбе информацию черпают из намёков в его книгах и рассказов современников, весьма противоречивых. Даже могила его существует в 2-х вариантах: в Галилее и в Риме. Этого, впрочем, мало: по одним источникам, похоронен он в Англии, по другим — пытаясь вернуться в любимую Испанию, умер в пути в городке Карлаорра на Эбро. Непонятно, из знаменитой ли он испанской еврейской семьи Ибн-Эзра — или это прозвище? Маршруты путешествий тоже пунктирны, сравнительно достоверно мы знаем лишь о некоторых — тех, сведения о которых оставили встречавшие его мудрецы. Зато — немеряно легенд окружают этого колоритного человека.
Ибн-Эзра знал много языков, писал на иврите, арабском и латыни; практически он был пионером перевода на иврит арабоязычных текстов; прежние переводы слабоваты, а последующие, в первую очередь нескольких поколений ибн-Тиббонов, во многом им инспирированы. Он был знаменитым математиком, по сей день математические его головоломки гуляют по учебникам, в области вычисления биномиальных коэффициентов его разработки поныне в ходу. Он ввёл десятеричную систему исчисления сперва в еврейское, а через него — в христианское научное сообщество. Настолько любил цифры, что каждой из первой десятки посвятил по стихотворению. Его считают одним из ведущих грамматиков иврита, в книгах он не только предлагал свои интерпретации, но собрал и обработал всё лучшее, что было создано еврейскими грамматиками Испании и соседних стран. Один из лучших астрономов и астрологов Средневековья, он написал немало трактатов и перевёл несколько значимых трудов арабских учёных. Как поэт… Авраам ибн-Дауд говорит о нём, как о «последнем в цепи тех великих людей, которые составляли гордость испанского еврейства, подкрепляя руки Израиля песнями и словами утешения». Генрих Гейне восхищался лёгкостью и отточенной ясностью стиха и причислял его, наряду с Йеудой Галеви и ибн-Гвиролем, к «трёхзвездию испано-еврейской поэзии». Лично мне близка интеллектуальная насыщенность его творений, многослойная их глубина; мы с дочерью переводили его «Песню о шахматах», в которой каббала и утончённая философия органично ложатся на правила игры. Но те, кто выше всего ставит эмоциональную образность, видят в сыне поэта ещё более талантливого.
Можно долго перечислять сферы его интересов, масштабом этот человека подобен Рамбаму. Удивительно лишь, что рав ничего не написал непосредственно о философии, если не считать речи в защиту Саадьи-Гаона. Но философией пронизаны все его труды, в том числе комментарии Торы, она подчинена требованиям грамматической точности, исторической достоверности, ясности анализа. Любопытно, что его, всей душой ищущего пути к Б-гу и способы исполнения Его воли, именуют «первым библейским критиком» и в последователи причисляют Спинозу и авторов 19-20 веков, понимавших под «критикой» не столько исследование, как сомнение и опровержение.
Его комментарий Торы и почти всех книг Танаха — это не столько компиляция и разъяснение, как обычно у Раши — но собственное видение и мнение. Разумеется, базирующееся на безупречном знании материала и на том, что именуют «даат Тора» — тораническом взгляде на действительность. Склонный, как и ибн-Эзра, к иронии рав Лейб Липшиц («Хариф» — острый умом) якобы сказал: «Раши писал свой комментарий, чтобы я его понял, и я его действительно понимаю. Рашбам писал свой комментарий, чтобы я его понял, но я его не понимаю. А рабби Авраам ибн-Эзра писал, чтобы я его не понял, и я его действительно не понимаю». Да — при исключительной точности формулировок мастера слова и отчётливой простоте мысли, в тексте разбросаны намёки, которые можно разнообразно интерпретировать. Светские энциклопедии настаивают, что оной формой рав «маскировал свои, могущие выглядеть еретическими, мысли» — что есть чушь несусветная, но при сугубом желании можно подглядеть и это.
Жизнь ибн-Эзры можно разделить на 2 неравных доли: Испания и скитания. В родной стране он в основном выступал как поэт и книг на другие темы, видимо, не создавал. В 1138,39 или 40 году он, уже одинокий, отправляется в путешествия, сперва с сыном Ицхаком и другом Йеудой Галеви. Но Ицхак едет через Израиль в Багдад, рабби Йеуда остаётся в Израиле, а ибн-Эзра начинает одинокие скитания. И — всеми уважаемый и принимаемый с почётом мудрец, друг Рашбама и рабейну Тама (сохранилась восторженная переписка в стихах и прозе с последним), авторитетнейший учёный поколения, раввин больших общин — он остаётся бедным. По признанию, сие ему звёздами на роду написано. Вот один из анекдотов: друзья решили помочь и подкинули на дороге кошелёк с золотом. Сели в кустах понаблюдать — рав прошёл мимо. Спросили позднее — оказалось, он, размышляя о благодарности Творцу за дар зрения, решил проверить, каково быть слепым — и шёл в ешиву ощупью…
Мне видится, что, в соответствии с этой, видимо, придуманной историей, рабби Авраам скитался по миру умышленно — он решил испытать судьбу своего народа и страдания Шехины (Б-жественного Присутствия), нигде не находящих устойчивого пристанища.
Сперва «Авраам-испанец», как он себя именует, отправляется в Рим, на ходу начиная первый комментарий — на Экклезиаст. В Риме переводит с арабского 3 книги еврейского грамматика ибн-Хаюджа и пишет свой труд «Весы священного языка». Отправляется путешествовать, возможно, аж до Индии; сохранились свидетельства встречавших его в Алжире. Снова Рим, вскоре Салерно, затем Мантуя — тут его настигает опасная болезнь и рав принимает зарок: если выздоровеет, напишет комментарий на простой смысл Пятикнижия. Верона, где этот комментарий создан. Затем Прованс, «страна мудрецов», где пишется «Сефер а-Шем» — книга развёрнутого толкования имён Всевышнего; другие области Франции: Безье, Нарбонн (куда он несколько раз возвращается), Дрё, Руан. Труды по математике, астрономии и астрологии. Около 1159 перебирается на несколько лет в Лондон, «Книга Б-гобоязненности», разъясняющая смысл заповедей Торы. В 1161 снова Нарбонн, затем, видимо, Рим… В Венской национальной библиотеке хранится рукопись: «во второй день первого месяца Адара 4927 года (23 января 1167) умер ибн-Эзра, о себе он в год смерти написал “А Аврааму было семьдесят и пять лет в году ухода его от гнева Г-сподня”»…
Да будет угодно Создателю, чтобы народ-скиталец, ученики Великого Скитальца ибн-Эзры, нашёл в этом году своё мирное пристанище! Не только в лунном кратере, названном в его честь…
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
