Аршак Петросян – коренной тбилисский сапожник, настоящий мастеровой. Взяться за работу он был вынужден в четырнадцать лет. Его отец уехал на заработки в Россию, там и остался. Аршак рано женился. Влюбился в одноклассницу Хатуну, с которой дружил с первого класса. Его тесть, Григорий Сихарулидзе, сам был женат на горской еврейке. В свое время родственники Григория не признали новую невестку и он перестал с ними общаться. Так что зять-армянин его не раздражал. Парень был трудолюбивый. Дочку его обожал.
И вот одна за другой родились четыре девочки. Товарищи звали Аршака дамским мастером. Он не обижался. Мечтал: «Вырастут дочки. Станут Сихарулидзе. Поступят в мединститут». Он не хотел зятя-сапожника. Мечтал, чтобы зять учился, доктором бы стал, а внук – профессором. Ради этого Аршак работал по четырнадцать часов в день. Зато в сладких снах он видел зятя с большим черным портфелем. Такой носили лекторы университета, что напротив сапожной мастерской.
Пришла перестройка. Открыли границу, и все, кому не лень, стали таскать из Турции, Китая вместо обуви всякую гадость. Нормальная кожа пропала. Хозяева собрались переезжать в Россию. Звали Аршака с собой. Но он же видел поведение русских женщин. Какой это был бы пример для дочек?
В Тбилиси в этот момент открыли еврейскую школу. Соседка жены сказала, что его дочек могут принять. Там тепло. Перешли туда все хорошие учителя. Аршак сам пошел посмотреть. Увидел – сердце порадовалось. Рав такой молодой, красивый, уважительный. Правда, обидел: коньяк «Арарат» не взял. Зато у рава и дочки, и жена – просто чудо. Такие скромные, умные, красивые. А младшая такая лапочка! Одна женщина в брюках в школу зашла, а девочка рава спрашивает:
– Ты тетя или дядя?
Женщина смутилась. А она продолжает:
– По лицу ты тетя. А по брюкам – дядя. Кто же ты?
Дочки Аршака стали учиться в еврейской школе. Он был доволен.
Вскоре сапожники стали никому не нужны. Многие друзья Аршака вдруг оказались евреями и начали уезжать: кто в Америку, кто в Германию, кто в Бельгию. Но он боялся. Потом твердо сказал жене:
– Едем в Израиль. Посмотри, какие детки у нашего рава. Я тоже хочу, чтобы мои такими выросли.
Теща отыскала родного брата в Нетании. Написали письмо. Он сказал, чтобы приезжали.
Аршак взял с собой только инструменты. «Евреи – умный народ, им мастеровые нужны», – уверял он.
В аэропорт семья прилетела ночью. Тещин брат Хаим встречал их на своей машине. Удивило, что на нем не было кипы, как на раве. Но Аршак промолчал. В дороге была пробка. В Нетанию они въехали утром. Аршак выглянул из машины и заорал:
– Жена, куда ты меня притащила?
Было лето. Юные израильтянки шли в школу. Голые животики, сапожные гвоздики торчали изо всех дырок.
– Хаим, поворачивай назад. Мы тут минуты не останемся. Чтобы мои дочки это видели? Ни за что, – разорялся Аршак. Он стал ругаться по-армянски, как настоящий сапожник в мастерской.
Неожиданно его взгляд остановился на группе девочек лет четырнадцати, переходивших улицу. От переизбытка чувств он заплакал:
– Моя мама тоже так одевалась: юбка в складочку, носочки. Сорочки с длинными рукавами. Вай-ме, мама дорогая! Они еврейки?
– Да.
– Как называется эта школа, Хаим?
– «Бейт-Яаков».
– А моих детей туда примут?
– Я могу тебе помочь. Директриса этой школы покупает юбки у меня в магазине, я делаю ей хорошие скидки. Но ты же мечтал, что твои дети поступят в мединститут, зять будет доктором. Девочек после окончания школы не примут в институт. Зять не будет врачом.
– Пусть будет сапожник, – согласился Аршак. – Хаим, ты помнишь кино «Три мушкетера»?
– Да, Аршак-джан. Помню, конечно.
– Там миледи была, помнишь?
– Как не помнить, помню.
– Хаим, я не хочу, чтоб мои дочки были, как миледи. Я лучше их сам убью.
– Не дай Б-г, Аршак-джан.
– Или еще лучше я сам себя убью, Хаим!
– Тогда я тоже себя убью, Аршак!
– Как ты сказал, Хаим, называется эта школа?
– «Бейт-Яаков».
– Всех детей в «Бейт-Яаков», Хаим!
– Ты только не нервничай, Аршак. Устроим, – пообещал Хаим.
– И жену туда же. Чтоб знала, как детей воспитывать. Иначе мы уедем. Я их документы в гробу видал. Ты меня знаешь.
Хаим сдержал слово. Он только никак не мог понять, почему ему в свое время не пришла эта мысль.
Директор школы очень растрогалась, услышав почти фантастическую историю про настоящего тбилисского сапожника. Девочки начали учиться. Аршак открыл сапожную мастерскую напротив школы. Со всеми ученицами «Бейт-Яакова», заносившими в починку обувь, говорил только по-армянски. Удивительно, но они его прекрасно понимали.
А потом я встретил старшую дочь Аршака в автобусе – там было полно ангелов. Познакомил ее с сыном профессора медицины из Ленинграда. Они поженились. Уехали с мужем преподавать иудаизм в Москву. Но это уже другая история.
Оцените пост
(голосовало: 7, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
