Цвета бороды

Однажды рав Шалом Швадрон (1912-1997), будущий Магид Йерушалми (иерусалимский сказитель) попросил рава Элиягу Лупьяна «дать ему урок мусара» (еврейской этики). Тот потребовал: «неси стендер». Встал рав Лупьян во весь рост, опёрся двумя руками о стендер и воскликнул: «Шалом, если бы моя борода была чёрной, как твоя, я бы знал, как использовать время!». Вот и весь урок.

Про рава Лупьяна говорили, что самоконтроль его абсолютен, лишнего слова он не произносит, ни одного движения не делает зря. Пришли «на суд» два учителя, спорившие о методах преподавания. Выслушав, рав спросил каждого : «Сколько в день ты занимаешься мусаром?». Показал пальцем на того, кто занимался больше: «он прав». Больше ни слова от него не добились.

Биографические сведения скудны, повествовать о себе он не любил и его рассказ о встрече с пророком Элиягу занимает больше строк, чем всё, что он удосужился когда-либо поведать о себе. Звали его не «рав», а «реб Элия», от любых званий и привилегий он бежал, как от огня.

Рав Элиягу Лупьян родился в 1876 году в польском, наполовину еврейском городке Граево под Белостоком, на границе с Пруссией. Когда ему было 9 лет, семья перебралась в Америку — Элиягу категорически отказался покидать Польшу ради более сытой и безопасной «духовной пустыни» и остался один. Сперва он занимался в ешиве соседнего города Ломжа, руководимой учеником основателя движения «Мусар» рава Исраэля Салантера равом Лейзером Шулевичем, затем — в Бейт-Талмуд в местечке Кельм у выдающегося мудреца мусара рава Симхи-Зисла Зива (1824-1898), «Сабы (дедушки) из Кельм».

Основой духовной работы в «лаборатории Торы», как иногда величали ешиву, были самосознание и контроль эмоций, мыслей и поступков. Саба спал, взяв за основу распорядок дня Виленского Гаона, не более двух с половиной часов в сутки и не дольше 30 минут подряд. Сердиться на домашних он позволял себе лишь в особом «сюртуке гнева» — пока его одевал, гнев обычно проходил. В ешиву принимали только тех, кто был готов заниматься исследованием и усовершенствованием своего характера. «Основная причина духовной гибели человека заключается в том, что он строит свою веру и мировоззрение на понятиях, приобретённых им в раннем детстве, не обновляя и не осмысливая их заново. Став взрослым, он по-прежнему опирается на примитивное и ограниченное восприятие трёхлетнего малыша… Человек должен совершенствовать свою веру: он должен заново открывать для себя каждое слово Торы — будто только сегодня родился и впервые увидел перед собой наполненную Вселенную, в которой ему необходимо сориентироваться, и Тору, содержащую ключи к пониманию мира».

Эти принципы Сабы — абсолютная новизна мгновения и предельная искренность — стали основой жизни рава Лупьяна. Вот пример, уже в его бытность в Англии: пришёл к нему человек просить прощения за прежний грех. Реб Элия отвечает: приди через 2 недели. Затем ещё раз: приходи через неделю. Наконец: «я тебя прощаю!». Гость удивился: «рав, зачем Вы говорили мне приходить 2 раза, разве Вы не могли сказать мне это сразу?» — «Понимаешь, твой поступок был так серьёзен, что мне потребовалось много усилий, чтобы до самой глубины души простить тебя».

На этом примере мы можем увидеть, что есть «Мусар» — это не столько моральные наставления, но духовные и психологические основы нравственности, которые должны проникнуть всё существо человека и общины. Этому реб Элия учил своих детей и учеников.

После учёбы реб Элия остаётся в ешиве Кельм преподавателем. В 1928 году семья Лупьян переезжает в Англию, останавливается в лондонском Ист-Энде и совместно с выдающимся мудрецом Торы рабби Нахманом-Шломо Гринспеном (1878-1961) реб Элия руководит ешивой «Эц хаим» (Древо жизни). Они подходили друг другу — о раве Гринспене вспоминают, как о человеке исключительно скромном и интеллигентном. Рош-ешивой именовались оба мудреца, реб Элия принял на себя в основном обязанности «машгиах рухни», духовного наставника. В дальнейшем, как его не упрашивали сделаться главой ешивы, лишь «пост» машгиах рухни — самое большое, на что он мог согласиться.

В те годы в Лондоне скопились выходцы из традиционных мест еврейской учёности Восточной Европы; материальной и духовной помощью им занимались рав Гринспен, сам беженец Первой Мировой из Белоруссии, и реб Элия. В 1934 году умирает жена реба Элии Сара-Лея Ротман, родилось у них 13 детей, многие из которых стали преподавателями Торы в Англии, Америке и Израиле. Рав Лупьян остаётся наедине с Б-гом и своей духовной работой; отдаёт себя ученикам целиком.

Долгие годы реб Элия говорил о том, как Виленский Гаон мечтал перебраться в Землю Израиля — наконец в 1950 он смог совершить алию. Останавливается в Иерусалиме у брата жены Исраэля Луриа, посещает Брискер Рова (1886-1959) — и упорно отказывается принимать официальные должности: он хочем заняться работой над собой и преподаванием в качестве обычного учителя Торы. С трудом духовному лидеру израильских евреев Хазон Ишу (1878-1953) удаётся уговорить реба Элию возглавить курсы мусара, а позднее — стать машгиахом рухни ешивы «Кнессет Хизкиягу» в городке Зихрон Яков под Хайфой, перебравшейся позже в соседний мошав Кфар Хасидим. С первых дней реб Элия был буквально «магнитом» для молодёжи, до конца дней он передаёт им свои знания и плоды духовной работы. Слышал, что рав Шах, упоминая лидеров движения Мусар, сказал о раве Лупьяне, что Мусар у него «в сердце».

Рав оставил мир 21 сентября (20 Элуля) 1970 года и похоронен на Масличной горе в Иерушалаиме. Поскольку значимой он видел только биографию души, приведу историю о нём и несколько цитат. Ученик ехал с равом на поезде из Иерусалима в Хайфу, рав, посоветовав тому читать «дорожную молитву» (об удаче и безопасности в дороге), вышел в туалет. Перед тем, как омыть руки, попросил едущего рядом офицера полиции собрать коллег. Тех оказалось много, ехали с полицейских курсов, реб Элия просил всех сказать «амен» после его благословения (после туалета мы говорим благословение за жизнь и здоровье). Раздался громогласный «амен», один полицейский произнёс: «от одной такой брахи можно сделать тшуву! (вернуться к Б-гу)». Через несколько минут вагон тряхнуло, вещи посыпались с полок на попадавших пассажиров — оказалось, машинист в последний момент остановился перед разрушенным участком дороги, поезд мог улететь под откос. А реб Элия, чтобы отвести от себя изъявления благодарности, громко произнёс, обращаясь к ученику: «я же говорил, что нужно читать дорожную молитву».

Рав Якобзон спросил реба Элию, почему в старых книгах мы находим жёсткую критику, а в нынешних она только в мягкой форме? Ответ: «Прежде люди знали о своей истинной внутренней красоте, поэтому с их недостатками можно было воевать «пушками». Сегодня люди не осознают свою духовную красоту и в этом подобны мухам — по мухам из пушек не стреляют».

Сказал реб Элия сборщику цдаки: «Знаешь, почему заслуга того, кто собирает, больше, чем у дающего? Дающий делает (духовный дар) себе, а собирающий — другим; к дающему приходит уважение, просящему — унижение; дающий отдаёт деньги, собирающий — время, а время — это жизнь».

«Тот, кто думает, что избавился от гнева, обманывает себя — он сохраняет спокойствие лишь потому, что никто не действует ему на нервы. Истинное испытание способности человека не сердиться — в кругу семьи, где всегда хватает поводов для раздражения».

«Человеку даётся пара в соответствии не с его прошлыми или будущими поступками, а с тем, кем он является сейчас, на момент сватовства».

«Пока человек молод и полон сил, он должен быть счастлив тем, что может созидать и исправить — ведь потом у него такой возможности может не быть».