«Давай съездим в самый красивый город России — Ленинград», — предложил незадолго до моего выезда из СССР московский отказник и узник Сиона Иосиф Бегун. «Это чужая красота», — отказался я от поездки со свойственным молодости максимализмом…
Трудно передать словами те ощущения, которые я испытал, когда впервые в 1981 году возвращался в Израиль. Да-да, я не ошибся, я действительно чувствовал, что возвращаюсь домой после тысячелетий изгнания. Честно говоря, в аэропорту Шереметьево мне еще не верилось, что удастся вырваться из страны, метко названной лидером большевиков «тюрьмой народов». Несколько дней спустя я уже летел на израильском лайнере «Эль-Аль», с волнением думая: «Неужели моей мечте об Израиле суждено сбыться?» Спустившись по трапу самолета вместе с другими евреями, я поцеловал Святую Землю, а сразу же после приезда в центр абсорбции в Гило отправился к Стене Плача. Шли дни, месяцы, годы моего пребывания в стране, но это трепетное отношение к Земле Израиля не проходило. Каждое утро передо мной открывался потрясающий вид иерусалимских холмов на фоне ярко-голубого неба, и я удивлялся тому, что не перестаю удивляться! Это было не только эстетическое восхищение красотой страны Израиля, но и некое трудно передаваемое словами чувство, что я дома. В дальнейшем я часто слышал от совершенно разных людей, что лишь в Израиле они обрели это удивительное чувство дома…
«И говорил Всевышний Моисею: Сосчитай также сыновей Гершона» (Бамидбар 4:22-23).
Почему Всевышний указал Моисею считать евреев в Синайской пустыне? Рамбан объясняет: «Всевышний намеревался ввести народ в Израиль и разделить землю таким образом, чтобы каждый еврей получил свой удел». «Но неужели счет, произведенный Моисеем в Синайской пустыне, оказался напрасным?» — удивляется рав Моше Вольфсон. Как покажут дальнейшие события, десять разведчиков оговорят землю, и евреи не захотят входить в Израиль. Поколение пустыни будет сорок лет блуждать по Синаю, и лишь их дети удостоятся войти в Землю Обетованную. Так зачем же Всевышний указал Моисею считать евреев?
«У каждого еврея в каждом поколении есть свой удел, свой дом в стране Израиля», — отвечает рав Вольфсон. Даже если еврей никогда не жил в Израиле, все равно его душа связана со Святой Землей. Со времен синайского откровения душа каждого еврея связана с Торой, с какой-то определенной ее буквой, точно так же существует связь еврейской души и с каким-то определенным местом Святой Земли.
Почему Тора, в которой нет лишнего слова, формулирует кажущийся ненужным запрет воровства земли Израиля: «Не переходи границы (удела) ближнего твоего»? Ведь в Десяти Заповедях уже сказано: «Не укради!» Потому что, отнимая землю у еврея, грабитель не только отнимает материальную ценность, но и нечто духовное — связь еврея со Святой Землей. Не случайно, что как в талмудической литературе, так и в современном Израиле именно этот запрет используется для защиты прав интеллектуальной собственности. Слова «не переходи границы…», запрещающие незаконное копирование, можно найти на книгах или музыкальных дисках.
Теперь мы начинаем понимать смысл законов седьмого года — шмиты, когда каждый еврей имел право выкупить свой удел земли, который вынужден был до того продать. В пятидесятый, юбилейный год, каждый еврей возвращался на свою землю, даже если у него не было денег ее выкупить. В юбилейный год трубили в шофар, провозглашая «свободу на земле»: все рабы выходили на свободу (даже те, которые предпочитали сытое рабство и не освобождались в год шмиты), и каждый еврей возвращался на землю, унаследованную от своих отцов. Этот год является пророческим символом будущего прихода Машиаха, который вернет еврейский народ к Торе и одновременно в страну Израиля. Тогда каждый еврей вернется на свой удел Святой Земли и откроет свой удел в святой Торе. Более того, удел в Торе и удел в Земле — в духовном смысле один и тот же. Потому возвращение еврея на свою землю — это его возвращение домой, к Торе, к своей душе.
«Дай нам наш удел в Торе!» — просят евреи в молитвах, чтобы Всевышний помог каждому открыть свой удел в Торе — свое уникальное предназначение в этом мире. Человек может учить Тору в том месте, которое желает его сердце, учили мудрецы Талмуда. Речь идет не только об учебном заведении или учителе, который нравится человеку, но и о теме, которая вызывает у него интерес. Разные люди находят в Торе совершенно разные ее грани. Одному нравится четкость закона, другому — глубина анализа, третьему — поэзия любви к ближнему, а четвертому — сладость мистических тайн.
В чем же столь удивительная притягательность Торы, бережно передаваемой евреями из поколения в поколение на протяжении почти трех с половиной тысячелетий? Неужели в мире не было более интересных и захватывающих книг? Возможно, что уникальность Книги Книг и состоит в том, что каждый еврей, изучающий ее, открывает в ней свое место, самого себя, в духовном смысле возвращаясь домой.
Художник Алекс ЛЕВИН
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
