Фото: rtvi.com
Растаял последний снег, отжурчали своё весенние ручейки, и наступил сезон предвыборной кампании. К тому времени, когда установилось лето, кампания разгорелась в полную силу. Выявились два конкурирующих кандидата.
Одним из них был политик по имени Ричард Склисски. Я мало знал о нём до тех пор, пока он не стал кандидатом, и про него не заговорила пресса. C этого момента стало невозможным игнорировать это имя. Когда бы я ни включил телевизор, первое, что я видел на экране, была слащавая физиономия Ричарда Склисски. Ведущие новостей и комментаторы захлёбывались от восторга, восхваляя мудрость и прозорливость единственно правильного кандидата, Ричарда Склисски. О его конкуренте они говорили редко и всегда с неприязнью на грани враждебности.
В перерывах на рекламу на экране появлялся сам Ричард Склисски, который объяснял, что любовь американского народа к нему безгранична, и потому он не сомневается в победе над своим отвратительным соперником. Не совсем понятно было, зачем он тратил такие бешеные деньги на рекламу, если его победа была и так обеспечена.
Когда кончались новости, начинались научно-популярные передачи о радостном детстве или героической юности Ричарда Склисски. Или просто интервью с Ричардом Склисски, в котором ведущий задавал наводящие вопросы, заготовленные для него самим Ричардом или его менеджером.
Сначала этот кандидат мне был просто несимпатичен, но чем дальше, тем всё большее отвращение он вызывал. Его идеи переустройства Америки были так же бессмысленны, как и банальны. Его обещания звучали, как старая, затёртая пластинка или откровенно циничная ложь, в которую он сам не верил.
Главный лозунг Ричарда Склисски был «Давай, давай!». Что это означало, никто не знал, но все средства массовой информации с восторгом повторяли «Давай, давай!». Во всех магазинах, включая аптеки и скобяные лавки, продавались майки с портретом Ричарда Склисски и лозунгом «Давай, давай!». В пекарнях пекли торты и кексы, украшенные витиеватой надписью «Давай, давай!». В небе небольшой самолёт с утра до вечера таскал за собой полотнище, на котором с расстояния в несколько миль читалось: «Давай, давай!».
Один известный Голливудский продюсер запустил в прокат мрачный фантастический фильм о том, как погибает Америка, которая сдуру выбрала не Ричарда Склисски, а его соперника. Фильм с устрашающим реализмом показывал, как океаны вышли из берегов, а реки, наоборот, высохли, как горели леса, подыхало всё живое, и к небу поднимался жирный чёрный дым, заслоняя небо и солнце. На этом фоне звучал похоронный голос комментатора: — Это может произойти, если мы не выберем Ричарда Склисски.
Политические комментаторы взахлёб рассказывали, как хорошо и сытно будет жить американский народ при Ричарде Склисски. Эту идею подхватили рестораны и забегаловки «быстрой еды». Они выставили на дорогах огромные рекламные щиты, на которых сияло счастливое лицо Ричарда Склисски с броской, легко запоминающейся надписью:
Если хочешь есть сосиски,
Голосуй за Дика Склисски.
Наш маленький, тихий городок пестрел плакатами с призывом голосовать за Ричарда Склисски. Они были выставлены чуть ли не перед каждым домом. Раньше я регулярно прогуливался по улицам города перед завтраком, а иногда и перед обедом. Теперь мои прогулки прекратились; меня почти физически тошнило от этих плакатов и от самого имени Ричарда Склисски.
В начальных школах восьмилетние дети на уроках обществоведения пели хором песню, вменённую им в обязанность штатной администрацией:
Наш отец, родной и близкий,
Ясный сокол — Ричард Склисски.
В развлекательных полуночных передачах знаменитый комедиант под восторженный хохот и ликование зрителей исполнял весьма двусмысленный, но ставший популярным куплет:
Он не мал и не велик,
Мой великолепный Дик.
Всё это, наверное, можно было бы терпеть, если бы Ричард Склисски был хотя бы сносным политиком. Но это было полное ничтожество, человек крайне глупый, бездарный и бесчестный. Всё, на что он был способен, — произносить с пафосом банальные речи, написанные для него таким же лжецом, как он сам, и воспроизведенные на экране телемонитора, с которого он читал эти речи. Я не мог представить себе мало-мальски разумного избирателя, который стал бы голосовать за Ричарда Склисски.
Хвалебная кампания убогого Склисски становилась невыносимой. Я перестал смотреть телевизор. Я перестал включать компьютер. Я даже перестал пить виски, потому что это слово рифмовалось с ненавистным мне Склисски. Я не мог дождаться дня выборов, когда всё это безумие будет, наконец, позади и можно будет вернуться к нормальной жизни.
Наконец этот день наступил. Утром я, как обычно, принял душ и позавтракал. Потом переоделся, пошёл на избирательный участок и проголосовал за Ричарда Склисски.
Александр МАТЛИН
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
