Яаков поселяется в Ханаане. Его любимый сын Йосеф, которому он в знак особого расположения дарит разноцветную полосатую рубашку из тонкой шерсти, доносит отцу о плохом поведении братьев. Братья ненавидят Йосефа, особенно после того как он пересказывает им два своих пророческих сна, в одном из которых их снопы кланяются его снопу, а в другом перед ним склоняются солнце, луна (отец с умершей матерью) и одиннадцать звезд — братья.
Заподозрив Йосефа в стремлении узурпировать духовную миссию семьи, сыновья Яакова замышляют убить его. Но когда Йосеф приходит к ним на пастбище в долину Дотан, братья отказываются от прямого убийства и продают юношу в рабство проходящим с караваном купцам. Затем они показывают Яакову рубашку Йосефа, смоченную кровью зарезанного козленка, и убеждают отца, что его младшего сына растерзал дикий зверь. Яаков безутешен. Оказавшись в Египте, Йосеф становиться собственностью Потифара, начальника царской стражи. Здесь Тора прерывает рассказ, чтобы поведать о судьбе Иегуды и истоках основанной им династии еврейских царей. В продолжении повествования о Йосефе мы узнаем, что он стал управляющим в доме Потифара. Жена хозяина домогается любви красивого раба и, разгневанная отказом, ложно обвиняет его в попытке изнасилования. Йосефа бросают в тюрьму. Там он удачно толкует сны двух царедворцев, попавших в немилость к Фараону. Предсказания Йосефа в точности исполняются: начальник виночерпиев реабилитирован, а начальника пекарей казнят. При выходе на свободу главный виночерпий обещает ходатайствовать за Йосефа во дворце, но забывает о нем.
Хануку часто сравнивают с Пуримом. В Торе нет прямого упоминания этих праздников, поскольку связанные с ними события произошли уже после того как было завершено большинство частей ТАНАХа.
В Пурим и Хануку мы отмечаем победу над врагами, избавление от коллективной опасности. Правда, эти опасности были разные. В дни Пурима возникла угроза геноцида: главный советник персидского царя Аман задумал погубить в один день всех евреев от мала до велика, без различия их мировоззрения и степени ассимиляции. А в Хануку, события которой произошли четыре столетия спустя, опасность была другого рода, более изощренная. Греки-селевкиды хотели решить еврейский вопрос не физической расправой, а уничтожением нашей национально-религиозной самобытности, насильственным приобщением к своим универсальным античным ценностям. Греки боролись не с самими евреями (их поддерживала ассимилированная еврейская знать), а с Торой.
Поэтому Ханука — духовный праздник. Его главный аспект в еврейской религиозной традиции — «чудо масла». Когда маккавеи очистили Храм от языческой скверны и хотели зажечь Менору, в их распоряжении оказался лишь маленький кувшинчик с однодневной порцией ритуально чистого масла, которого хватило, однако, на восемь дней горения, в течение которых было приготовлено новое масло. Поэтому мы отмечаем Хануку зажиганием светильника, похожего на храмовую Менору, чтением благодарственной молитвы Алель и блюдами, приготовленными с растительным маслом.
Пурим тоже содержит в себе духовные элементы, но его главные атрибуты — застолье с обильной выпивкой, подарки, маскарад и безудержное веселье — носят физический характер.
Из традиции мы знаем, что опасности и несчастья приходят к евреям в наказание за их грехи. Религиозные преследования периода Хануки начались из-за того, что евреи небрежно выполняли храмовую службу. Поэтому Б-г наслал на них греков, которые запретили эту службу и осквернили Храм. Под угрозой гибели оказалась сама душа народа. Тогда евреи взялись за оружие, чтобы защитить Тору, которую они обязались беречь и охранять. Финалом чудесной победы, как сказано в молитве, «немногих над многими», стало чудо ханукальных огней. Эпиграфом к этому чуду может служить стих из Книги «Мишлей» («Притчи царя Шломо»): «Мицва — это лампа, а Тора — свет».
Что касается Пурима, его события начались с участия евреев в грандиозном банкете, устроенном персидским царем Ахашверошем. Они предавались физическим удовольствиям на этой разнузданной пьянке, ублажали свои тела, и эти же тела оказались в опасности, когда Ахашверош и Аман задумали вырезать все еврейское население империи.
Когда евреям угрожает опасность, наступает черед Б-га спасать их, как сказано в «Теиллим» (Книге Псалмов): «Не дремлет и не спит Страж Израиля. Г-сподь — страж твой» (121:4). Но чтобы заслужить спасение, надо вначале критически пересмотреть свое поведение и раскаяться в грехах, что и произошло в персидской столице Шушане: местные евреи постились три дня по призыву Мордехая и Эстер. В конце этой истории евреи тоже взялись за оружие, но лишь для самообороны и с разрешения царя. К тому времени они уже были спасены.
Итак, торжества Хануки носят духовный характер: наши души выражают благодарность Тв-рцу за спасение, а в Пурим радуются наши спасенные от расправы тела. Главный урок этих праздников сводится к простой формуле: духовные ценности надо защищать физически — «своею собственной рукой», а физическую угрозу — отражать, в первую очередь, духовными средствами: раскаянием и молитвой.
Что такое хорошо
и что такое плохо
«И увидели братья, что отец их любит его (Йосефа) более всех братьев, и возненавидели его…» (Берешит, 37:4).
Чем были хороши старые советские фильмы, особенно те что «про войну»? В них сразу видно, кто хороший и кто плохой. Положительные и отрицательные герои резко отличались друг от друга одеждой, манерами, речью и даже чертами лица.
Однако жизнь сложнее экранной выдумки. В ней бывает труднее отличить хорошего парня от плохого, «красногвардейца» от «белого», «русского» от «немца», героя от предателя.
В предыдущих разделах Торы добро и зло были четко различимы, как день и ночь. Адам и Хава — хорошие, и они же — жертвы змея-искусителя, подлого «гада». Каин — плохой, убил хорошего Авеля. Сара — хорошая женщина, Агарь — нехорошая. Ицхак — праведник с кристальной душой, Ишмаэль — необузданный дикарь. Ну и так далее.
Однако в сегодняшнем разделе добро и зло настолько сближаются, что нам уже трудно разделить их. С одной стороны, Йосеф вел себя легкомысленно. Он держался высокомерно с сыновьями Леи, предпочитая общаться с детьми служанок Бильги и Зилпы. Йосеф «доносил» на братьев отцу. Он излишне строго судил их поступки.
Короче, у братьев были основания невзлюбить Йосефа и опасаться его. Поскольку в двух предыдущих поколениях один из сыновей праотцев вставал на путь зла (Ишмаэль и Эйсав), они вполне допускали, что в их среде тоже найдется «белая ворона». Когда Йосеф пересказал им свои пророческие сны о кланяющихся снопах и звездах, им показалось, что он готовит почву для захвата семейного лидерства. Поэтому они судили младшего брата и приговорили его к смерти.
Но с другой стороны, их действия тоже не были вполне альтруистичны. Братья, конечно, завидовали Йосефу, ревновали к отцовскому любимчику. Символом этой пристрастной любви была разноцветная рубашка, полученная Йосефом в подарок от Яакова. Не случайно, прежде чем бросить Йосефа в яму со змеями и скорпионами, они первым делом сорвали с него эту рубашку, ненавистный символ его «избранности», а затем, смочив в козьей крови, предъявили ее Яакову как вещественное доказательство гибели сына. Жестоко? Безусловно. Со временем братья раскаются, но лишь под давлением внешних обстоятельств.
Кто прав в этой семейной драме: Йосеф или его братья? Ни один психолог не даст однозначного ответа.
Интересы Б-га превыше всего
«И они еще больше возненавидели его за сны и за слова его. И приснился ему еще другой сон, и он рассказал его братьям своим…» (37:8-9).
Когда читаешь эпизод со сновидениями Йосефа, возникает вопрос: почему такому умному и не по годам проницательному юноше не хватило элементарной предусмотрительности? В самом деле, что ему стоило промолчать, утаить от братьев свой провокационный сон с кланяющимися снопами? И уж тем более не следовало раздувать пламя ненависти рассказом о втором сне, в котором ему кланялись солнце, луна и звезды.
Рабби Ашер бен Иехиэль объясняет: «Йосеф понял, что это не простые сны, а пророческие видения». Между тем, в Талмуде (трактат «Санэдрин») сказано, что человек, скрывающий пророчество, заслуживает казни «с Небес» (11:5; 89-а).
Другими словами, Йосеф действовал вопреки собственным интересам, сознательно ставил себя под угрозу, когда рассказывал братьям о том, что сообщил ему Б-г. Он просто не хотел совершать запретное действие — скрывать пророчество. Короче, пересказывая братьям свои сны, Йосеф проявлял не детскую наивность, а зрелость праведника: ставил интересы Б-га выше своих.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
