Еврейский Мир

Только после смерти Шелдона Эдельсона (благословенна его память) я обнаружил для себя, кем он был

1. Несколько лет назад я столкнулся с Шелдоном Эдельсоном при выходе из туалета в Биньяней а-Ума. Это был какой-то торжественный коктейль в честь Шимона Переса. Я не припоминаю сейчас было ли то мероприятие по случаю его 90-летия или просто потому, что его звали Шимон Перес.

Я помню, что видел Эдельсона в тот момент и то была возможность поговорить с ним. Не то чтобы я вел коридорные разговоры с богачами мира сего. О чем именно разговаривать с ними? А кроме того с моим английским я не веду коридорные беседы даже с трубочистами. Я прошел возле него, когда он в одиночестве шел к лифту, стоило сказать ему что-нибудь.

Я не сделал это. Почему? Потому что Эдельсон был тогда в моих глазах несколько сомнительным типом. Какой-то пожилой владелец казино в Лас-Вегасе, красящий волосы в оранжевый цвет и пытающийся подкупить Нетаниягу, чтобы тот продвинул его бизнес.

Я стыжусь сегодня писать, что так думал тогда – примерно 10 лет назад. По правде говоря, еще несколько дней назад я думал примерно то же самое. Хоть со временем у меня добавилось уважение к нему за вклад в создание газеты «Исраэль а-йом» – газеты, сделавшей историю, сломав монополию мнений на газетном рынке в стране, но даже этот вызывающий уважение шаг воспринимался мной как продвижение вызывающих подозрение интересов.

2. На прошлой неделе через несколько минут после того, как стало известным о кончине Эдельсона, стали появляться известия и статьи о его жизни, и от абзаца к абзацу увеличивалось во мне подозрение, что, возможно, я неправильно о нем думал. В начале я прочитал несколько очень волнительных некрологов о нем и я сказал себе: несомненно, этот еврей сделал ряд важных вещей для еврейского народа, но сравнивать его с Монтефиори и Ротшильдом?

Но затем произошло нечто поразительное. Я прочитал статью о нем во враждебно относящейся к нему газете. И я усвоил, что ошибся в нем. По крупному. Просто не понимал всю его историю, весь контекст.

Открыл мне глаза Рогель Альпер. Заголовок его статьи в газете Гаарец на следующее утро после кончины гласил:

«Шелдон Эдельсон мертв, но ущерб, который он нанес в течение своей жизни, продолжается».

И так он пишет:

«Со смертью Шелдона Эдельсона надо заметить, что он успел при жизни нанести большой ущерб миру. Не будет бесчувственностью утверждать так считанные часы после его смерти. Абсолютно не будет. Несмотря на то, что он не был гражданином Израиля, Эдельсон использовал свой капитал, чтобы позволить себе значительно влиять на жизни жителей Израиля и Западного берега. Трудно оценить его влияние на жизнь каждого жителя этого региона, но он влиял больше, чем кто-либо иной в последние 20 лет.

Эдельсон позволял себе делать это, хоть общественность не уполномочивала его делать это и хоть он никогда не избирался на общественную должность. Хоть он не жил здесь, позволял себе Эдельсон формировать политические взгляды миллионов израильтян посредством газеты «Исраэль а-йом»…

Это не газета, а пропагандистский орган, вся цель которого – власть Нетаниягу, правых и харедим. Посредством газеты «Исраэль а-йом» Эдельсон проституировал благородную журналистскую профессию, запачкал ее чуждыми интересами и нанес ущерб израильской демократии».

3. Тут я остановился на минуту и перечитал фразу «благородная журналистская профессия», чтобы убедиться, что мне не померещилось. Это в самом деле было напечатано. Я посмеялся и продолжил читать:

«Он во многом помог Нетаниягу прийти к власти и остаться там, и этим также нанес огромный ущерб израильской демократии.

Он жертвовал деньги поселенческим проектам, в основном Ариэльскому университету, и с помощью газеты «Исраэль а-йом» и Нетаниягу сделал много для продвижения аннексии и создания двунационального государства апартеида.

Эдельсон позволил себе определить судьбу палестинцев на Западном берегу, как будто они мухи. Он был самым большим спонсором Трампа и много повлиял на явные усилия Трампа причинить боль палестинцам. Буквально по садистски».

И Альпер продолжает:

«Он во многом повлиял на идентификацию Израиля и превращение его в государство евреев вместо государства израильтян, хоть он не проживает в этой стране. Он финансировал проект Таглит, согласно которому у любого еврея, родившегося и выросшего в Миннеаполисе и намеревающегося продолжать жить там, есть в Израиле по праву рождения евреем права господина, в то время как у палестинца – четвертое поколение в Восточном Иерусалиме – нет никаких прав».

4. Какой некролог! Как я пропустил все эти великие деяния Эдельсона при его жизни? Как я не видел целостной картины? Как я не соединил точки в одну линию, в рисунок?

Так что было тут? Клад в воспитание еврейской молодежи за границей в любви к Эрец Исраэль, вклад в создание первого университета в Иудее и Самарии, вклад в укрепление еврейской идентификации государства и его связи с американским еврейством и, разумеется, вклад в продвижение свободы прессы и мнений в Израиле.

Эдельсон мог бы отдыхать на своей вилле в Калифорнии, не заботясь судьбой еврейского народа в США и Израиле, но он выбрал иное, «хоть общественность никогда не уполномочивало его и он никогда не избирался на общественную должность».

Как я не понял это сам? Почему у меня нет хрустальных глаз редакторов газеты Гаарец, умеющих посмотреть на все сверху? Не застревать на мелких деталях, а понять всю историю, происходящие большие процессы?

И как я принял без всякой самокритики навязанный мне нарратив об Эдельсоне? Ведь если бы я увидел там возле туалета в Биньяней а-Ума Хаима Сабана, я бы сказал себе: о, это важный человек! Ведь он создал Форум Сабана за демократию и он близкий друг супругов Клинтон и всегда интервьюируют его как еврея, влияющего на политику американской администрации. Как я позволяю СМИ сортировать мне филантропов? И где еще я ошибаюсь сегодня в отношении других?

5. И с того утра и до этой минуты я читаю все, что написано об Эдельсоне. Ищу интервью с ним, его выступления. Пытаюсь воссоздать пробелы в своем понимании тех лет, в течение которых он влиял вместе со своей женой д-ром Мирьям Эдельсон на еврейский мир.

И, кстати, о д-ре Мирьям Эдельсон: у нее я буквально обязан попросить прощения за «царут аин» (недоброжелательность). Невообразимо, насколько я был подвержен стереотипам.

Я почему-то решил, что звание доктора она «устроила» себе.

Ну, вы знаете, как это у богатых: у него есть сто – хочет двести, есть миллион – хочет докторат. Лишь на этой неделе я узнал о ее чудесной деятельности на протяжение десятилетий, задолго до того, как она познакомилась с Шелдоном.

Она училась в школе Реали в Хайфе, затем микробиология и генетика в Иерусалимском университете, затем медицина в Тель-Авивском университете, который закончила с отличием. Затем специализация и руководство приемным отделением больницы. Затем продолжение обучения в престижном университете Рокфеллера в Манхеттене, специализация – наркотическая зависимость.

Лишь тогда в возрасте 46 лет с этим впечатляющим медицинским резюме она познакомилась с Шелдоном. И тут его деньги в самом деле вступили в картину – д-р Мирьям с мужем создала в США и Израиле центры по изучению и лечению пристрастия к наркотикам. Интересно, откроют ли там когда-нибудь метод лечения пристрастившихся к яду СМИ?

6. Что, в сущности, двигало супругами Эдельсон во всей их деятельности? Ведь в мире есть миллиардеры, бросающие море денег организациям, помогающим животным или филармоническим оркестрам. Я ни в коем случае не пренебрегаю проблемами кошек и тем более искусством. Но, как заметила газета Гаарец, есть какая-то линия.

И вот несколько цитат из последнего интервью, данного Эдельсоном несколько месяцев назад газете Макор ришон, владельцем которой он был. Вместе со своей супругой он рассказывает о начале связи с проектом Таглит:

«Мы искали проекты, существенные для еврейского народа, чтобы спонсировать их. Мы услышали, что есть очередь в 10 тысяч еврейских парней и девушек в год, которые не могут приехать в Израиль по этой программе из-за нехватки денег.

Я сказал, что не может быть такого, чтобы молодые евреи не могли посетить Израиль, и мы решили финансировать всю эту очередь. Но после этого очередь возросла до 20 тысяч, мы субсидировали и их».

Эдельсон говорит о своем отце Артуре, эмигрировавшем из Литвы в США. Он был водителем такси, у которого не было денег купить билет на самолет, чтобы посетить Израиль:

«Когда я заработал достаточно денег, чтобы оплатить поездку отца в Израиль, он сказал, что слишком стар о болен, чтобы лететь… Я хотел позаботиться о том, чтобы все те люди из очереди Таглит не попали в положение моего отца, чтобы не грустили в пожилом возрасте, что не смогли съездить в Израиль. Если мы можем помочь в этом, то почему бы и нет? Если не мы, то кто это сделает? Никто. Это важно, что мы продвигаем эти цели и боремся, чтобы больше евреев присоединились к этим целям». Кстати, когда Эдельсон в первый раз приехал в Израиль вскоре после смерти отца, он все время ходил в туфлях своего отца, который так хотел посетить Израиль, но не удостоился.

7. «Мы чувствуем себя как в большой семье. Мы любим всех евреев – правых и левых»,

— говорит Мирьям. —

«И параллельно я хочу защитить мою частную семью. Чтобы мои внуки и правнуки были евреями. Если бы положение в университетских кампусах оставалось бы прежним – это было бы плохо. Исследования показывают, что у участника проекта Таглит шансы вступить в еврейский брак 76%. У тех, кто не был участником этого проекта, — 42%. Если бы мы не пожертвовали проекту Таглит, то потеряли бы поколение людей, не посетивших Израиль. Это данные исследования университета Брандейс».

На протяжении беседы интервьюеры Цвика Кляйн и Орли Голдкланг использовали слово «платить», на что Эдельсон заметил:

«Мы не смотрим на это как на «деньги», а как на помощь еврейскому народу. Мы одна семья, как сказала Мири. Мы филантропы, которые хотят дать прежде всего своей семье. Мы хотим посмотреть, как можно использовать эти деньги, чтобы помочь еврейскому народу».

Под конец они были спрошены: как они видят Таглит через 20 лет?

«Каждый год рождаются 100 тысяч евреев. Я хотела бы видеть 70-80 тысяч из них приезжающими в Израиль».

А Шелдон Эдельсон сказал:

«Я хотел бы, чтобы они продолжали в духе этого проекта, чтобы они прилепились к своей еврейской идентификации и полюбили Израиль».

Статья заканчивается чудесной историей. Мирьям Эдельсон рассказывает, что во время Короны, 87-летний Шелдон начал изучать иврит на одном из курсов IAC (еще одна важная его инициатива – создание организации, сохраняющей еврейско-израильскую идентификацию у сотен тысяч израильтян, живущих в США, чтобы предотвратить их ассимиляцию).

«Я оптимистична по поводу его изучения иврита», — говорит она и рассказывает, что первое слово, которое Шелдон научился писать на иврите — шабат».

8. В канун субботы, через 2 недели после того, как привез в Израиль на своем частном самолете Йонатана и Эстер Поллард, частный самолет Эдельсонов вновь приземлился в Израиле – на этот раз с гробом Шелдона. В полдень он был захоронен на Масличной горе в Иерусалиме с минимальным количеством участников из-за эпидемии Короны.

87 лет экономического успеха, поддержки, использования доходов для помощи всемирной еврейской семье – закончились. Но эта история не закончилась, потому что как написано в прочувствованном панегирике в газете Гаарец, «Шелдон Эдельсон мертв, но вред, который он причинил в течение своей жизни, продолжается».

Амен.