Еврейский Мир

Многие, кому полагалось бороться с террором, вдруг начали выступать против граждан Израиля, председатель (ООП Арафат – прим.перев.), прикинувшись «партнёром», не прекращал подстрекать к насилию, СМИ упорно транслировали оптимизм, также и тогда, когда всё вокруг полыхало. 25 лет минуло с заключения соглашений Осло – это хроника войны, о которой было известно заранее.

«Спустя 5 лет, спустя 10 лет кто-нибудь прочтёт протокол – о чём мы договаривались в те дни. Мы уже знаем: это не были слова, пускаемые на ветер; некто стоит тут перед почти пустым залом Кнесета, как будто он этого не говорил. Эти слова высечены на камне. После всего из этого делают работы на семинарах; кому-то даже удалось на этом сделать докторат…

Но посмотрите на одного из нас и задайте вопрос: о чём на самом деле он тогда думал? И на чём это держится относительно того, что случилось после…? А ведь никто из нас на самом деле не знал, что произойдёт после… Я могу ошибаться, мои товарищи могут ошибаться, оппоненты могут ошибаться, конечно же, все мы не можем быть правы. Мы сдавали экзамен самой Истории, а может, Тв-рцу, или тому или иному Суду – все по отдельности, но не как представители своих партий».

(Зам.министра иностранных дел Йоси Бейлин, выступая в Кнесете по вопросу об основных принципах соглашения с ФАТХом, 22 сентября 1993 года).

ВВЕДЕНИЕ

Редкое чуждое видение можно было наблюдать в израильском Кнесете 9 июля 1979 года. В эти дни не было войны или какого-то ещё острого национального кризиса, летнее небо такое же, как всегда.. И всё-таки левая оппозиция ощущала политическую и моральную необходимость поддержать правое правительство.

Глава правительства, Менахем Бегин, и его самый большой противник, Шимон Перес, на сессии Кнесета вместе сформулировали проект решения об итогах из ряда вон выходящей дискуссии. Президент государства, Ицхак Навон, почтил своим присутствием это заседание, чтобы выразить тем самым израильский консенсус-79 по стоящей на повестке дня проблеме: «Визит главы организаций убийц в Австрию».

Этим главой организации убийц был глава ФАТХа Ясер Арафат, арабский лидер, в то время — самый ненавидимый в государстве Израиля. В нём все видели воплощение нынешней страстной ненависти к государству Израиля и соответственно страстного желания уничтожения еврейского государства. Основной гнев израильтян вызвал его приём двумя главами Социалистического Интернационала – канлером Австрии Бруно Крайским и бывшим канцером Германии Вилли Брандтом в конце 1979 года.

Для Арафата это был первый приём в ранге государственного форума на Западе, и Израиль отреагировал выражением своего потрясения этим событием. Крайский, воплощённый позор своего еврейства, никогда не считался великим сторонником сионистского проекта, но на сей раз он переборщил во включении ФАТХа в семью народов. Посол Израиля в Австрии был вызван в Израиль для консультации.

 

«Поддержка Западом ФАТХа сегодня является не просто левым мировоззрением или политикой нефтезависимости, — возмущался Эфраим Кишон в газете «Маарив»: — Она использует современную замену давнего антисемитизма!»

В начале своей речи в Кнесете Бегин отметил особо потрясающие акты террора, осуществлённые в течение десятилетия посланцами Арафата и его подельников.

«В 1974 году было совершено нападение упомянутых террористов-убийц в Кириат-Шмона – убито 18 мирных граждан, женщин и детей, 15 раненых. В мае 1974 года в городе Маалот убито 25 мирных граждан, 65 ранено. Среди 25 убитых 22 ребёнка. В мае 1970 года – нападение на автобус с детьми в Авивим, убита учительница и также 9 детей… И так далее, и так далее…»

Глава правительства подробно процитировал «Палестинскую хартию», где отрицались права евреев на Землю Израиля, где по сути проповедовалось из изгнание с этой Земли.

«Господин Председатель! – подвёл Бегин итог: — В этот печальный день, печальный для всего еврейского народа и для всей свободных людей доброй воли всей Земли, я хочу передать следующее простое послание, поскольку верю в мнение большинства, являющееся решающим: мы евреи, сионисты, живущие в Земле Израиля, строители Страны Израиля, освободившиеся от всех комплексов, вернулись на свою Землю, на свою Родину, как народ – её хозяин, и мы продолжим наш путь, и мы победим всех «арафатов-нацистов», а также всех их приспешников – и будь, что будет!»

После Бегина выступил Перес, лидер самой крупной оппозиционной партии, подчеркнув при этом, что он выступает также и от имени фракции РАЦ (лидер Шуламит Алони), первого воплощения нынешнего движения МЕРЕЦ.

«Встреча в Вене явилась для нас неожиданностью, — отметил он, — она вызвала у нас потрясение и сожаление. В ней кроется опасность нанесения удара по мирному процессу, поощрения международного терроризма».

После этого вступления он начал полемику с высказанным Арафатом в Вене сравнением «оккупации в результате 6-дневной Войны» — с нацистской оккупанией, и посоветовал приближённым главы ФАТХа не верить в искренность романтических мечтаний, которые он им наплёл:

«Когда Арафат говорит, что он мечтает о демократическом светском государстве, — решительно заявил Перес, — мы знаем пример и такой светскости, и такой демократии, которая близка ему по духу – это демократия Хомейни, основавшего таковую, начатую и завершённую расстрельными командами».

Председатель партии Авода (или «МААРАХ») выразил такое своё мнение, что если ФАТХ в один прекрасный день изменит свою идейную платформу, нельзя идти с ней на переговоры, поскольку это будет не что иное, как лицемерие в их стороны:

«Допустим на минутку, что Израиль откликнулся на обещание, что ФАТХ изменит свою политику, заявив, что в этом случае мы будем готовы вести с ними переговоры. Но тогда, разумеется, нам скажут, что для того, чтобы ФАТХ изменил свою политику, нам надо начать с ними переговоры – для оказания влияния на них для изменения ими своей политики, а в результате: признание ФАТХа, в качестве повода для нашего желания изменить их политику… Но ФАТХ так и будет продолжать обстрелы «Катюшами» — потому что так уж у них повелось… И другие будут подносить им букеты цветов, потому что в этом их вера».

Перес подвёл итог своей речи красочным примером:

«Нам ясно, что волки не могут изменить свою природу, сколько их ни ласкай, ласки только укрепляют их самоуверенность и стремление найти себе новую добычу».

Предожение совместного решения Ликуда и МААРАХа осудить приём Арафата в Австрии набрало 82 голоса, всего 5 депутатов выступили против, среди них левые экстремисты Меир Вильнер и Ури Авнери.

Всё сказанное ими в ходе того обсуждения было отмечены восклицательным знаком. В них они предложили пойти навстречу Крайскому и даже начать говорить с Арафатом,

Сказанное ими в ходе той дискуссии, из чего особо стоит подчеркнуть и отметить их призыв к правительству пойти навстречу Крайскому и даже начать переговоры с Арафатом, как выяснилось в ближайшие дни, скорей всего имеет отношение к реальности на территориях. Спустя 14 лет государство Израиля всё ещё согласно ласкать волков, и даже пускаться с ними в пляс.

А. ОТ ПЕРЕВОРОТА-92 ДО ЛЕТА-93:

С БАГАЦ и БЕ-ЦЕЛЕМ

Не было у израильских левых дней лучше, чем 23 июня 1992 года.

Это был наисладчайший День Переворота, через пятнадцать долгих лет после исторического переворота, совершённого ЛИКУДом. Партия власти, потерпев сокрушительное поражение, сошла со сцены и была отправлена в оппозицию.

А партия АВОДА под руководством Ицхака Рабина вырвалась вперёд, получив 44 мандата в Кнесете. Партия-соратница АВОДЫ, МЕРЕЦ, получила дюжину мест, и это было самым большим её достижением за всё время.

Вместе с двумя арабскими партиями (ХАДАШ и МАДА) левые надёжно удерживали столь желанный ими блок, состояший из 61 мандата, и государство оказывалось у них в руках. Глава правительства, который передавал все ветви власти в руки Менахема Бегина в 1977 году, сейчас получил их обратно от наследника Бегина, Ицхака Шамира.

«Я буду направляющим, я буду устанавливать!»

— провозгласил Рабин, когда со всех избирательных участков была получена истинная картина о результатах.

Между прочим, правый блок получил в абсолютных цифрах на 60 тысяч голосов больше, чем левый блок, но часть из них была забракована из-за непрохождения (некоторыми правыми партиями – прим.перев.) электорального барьера – как результат разложения и дробления (правых) сил.

Движение ТХИЯ, авангард правого лагеря в Кнесете предыдущего созыва, совершенно испарилась с политической карты. Левые были избраны с перевесом в 2 мандата, чтобы вершить дела в Израиле и вести его своим путём. Левых не обеспокоило то, что их незначительное техническое большинство, благодаря которому они пришли к власти, и уж конечно, тот факт, что они опираются на голоса избирателей антисионистских партий ХАДАШ и МАДА, при том, что они не вошли в коалицию, но при этом поддерживали её снаружи при принятии политических решений.

В течение следующих 4 лет правящая власть вела себя так, будто она проводит мировоззрение, которое было преобладающим на избирательных участках. Также не было у неё и самой малости рыцарского духа победителей. Уже вечером после выборов Рабин обидел тех граждан, которые за него не проголосовали. Он заявил, что в новой коалиции

«нам нужны такие соратники и положительные силы в нашем народе, которые солидарны с нашим путём: продвижение мира при сохранении нашей безопасности».

Более миллиона правых избирателей, придерживающихся иного пути, пришли к выводу, что в них видят некую отрицательную силу. Подавленные, они разошлись по домам…

Главный лозунг выборов Рабина, изменение порядка приоритетов, тоже напомнил его победную речь. Новоизбранный глава правительства на этот раз не назвал поимённо тех, кто пострадает от изменений, но было ясно, что он имеет в виду «политические поселения» — это излюбленное его выражение для обозначения еврейских посёлков в самом сердце ЙОШ. После того, как Зеэв Шиф в *Гаарец* потребовал от него прояснить разницу между политическими поселениями и имеющими статус обеспечивающих безопасность, Рабин объяснил, что

«политические поселения – это те, на которые Саддам Хусейн не потратит *Скад-а*».

Старо-новый глава правительства обязался в течение 6-9 месяцев достичь соглашения об учреждении Палестинской Автономии в ЙОШ и в секторе Газы. На первом этапе для палестинцев будет немедленно заморожено там еврейское строительство.

Через неделю после создания правительства новоназначенный министр финансов Авраам (Байга) Шохат и его коллега миннистр строительства Биньямин Бен-Элиэзер приняли решение об урезании на 4 миллиардов шекелей бюджета строительства в ЙЕША.

Правитеьственные чиновники получили приказ самым тщательным образом, чуть ли не с помощью лупы, проверить планы по обеспечению жильём за *зелёной чертой* и заморозить те кварталы, которые не успели перейти от начального этапа (к следующему).

Движение *Шалом Ахшав* и поселенческий отдел всемирного сионистского профсоюза наводнили Бен-Элиэзера данными по строительству в поселениях, как будто они были статистиками по преступлениям в сфере криминалистики.

«Мне бы хотелось благословить вас на решения по замораживанию и на проверку всего строительства, ведущегося и планируемого в ЙОШ и в секторе Газы. Хочу надеяться, что вы не спасуете перед угрозами *Гуш Эмуним* и всеми их разговорчиками,

— написал министру глава поселенческого отдела Йехиэль Лекет: — у меня имеется достаточно материала, представляющего все эти действия».

Письмо протеста гендиректора движения *Амана* Зеэва Хевера (Замбиша), последовавшее за прекращением правительственных *местных субсидий* поселениям ЙЕША, удостоилось прохладного отклика. Бен-Элиэзер написал Хеверу, что «министерство испытывает немалые финансовые затруднения, и мы должны рассчитывать каждый наш шаг, который делаем для городов развития, кварталов бедноты и тому подобного».

«В ближайшее время на территориях появятся города-призраки, — ликовала известная корреспондентка *Йедиот Ахоронот*, аттестованная как *осведомлённый источник из Министерства Строительства*.

Видные деятели МЕРЕЦ обосновались на политической и информационной арене и вещали о *засушивании поселений*. В среде правых и в ЙЕША воцарилось ощущение, что новое правительство добивается мира с *палестинцами* и войны с поселенцами.

Почти единственным предствителем правительсва, пытавшимся снизить накал страстей и сохранить каналы связи с поселенцами ЙЕША, был заместитель министра обороны, бывший начальник Генштаба Мота Гур.

В 18-ю годовшину поселения Офра, в первый год правления второго правительства Рабина, Гур принял участие в торжественном митинге в поселении и выразил надежду, что Офра пребудет в целости и сохранности при любых обстоятельствах. Это было редкое событие на фоне грубого отчуждения правительства от поселенцев, отчуждения, особенно проблематичного и болезненного из-за поворота правительства лицом к *палестинцам*.

«Трудно помнить западную оппозицию, которая в приступе жажды мести атаковала власти, — в те дни посетовал я в маленьком кружке правых, собравшемся в левой газете *Хадашот*. – Пятилетние планы новых правителей сконцентрированы на уничтожении сионистской деятельности их предшественников. Заморозить, иссушить, остановить, прекратить… Убить Левингера…»

Между прочим я процитировал одного из видных депутатов новой коалиции Йоси Сарида, который публично угрожал, что « если будут со стороны поселенцев открытые с применениес насилия противодействия, мы будем вынуждены задействовать силу, чтобы этому противодействовать!» Сарид никогда не использовал подобных выражений относительно насильственных действий *палестинцев*, также он не всерьёз опасался насильственных действий поселенцев. Да, они активно протестовали, но при нулевом насилии против правительственной политики иссушения, которую проводили по отношению к ним.

Пресса в большинстве своём горячо приветствовала эту политику.

«Это не приведёт к *муци-пуци*, — науськивал Нахум Барнеа Рабина на поселенцев: — Они уже не хорошие парни. Из никогда и не было. Только наши дорогие ребята. Рабин понимает это, и вопрос только в том, как растолковать это тем, кто будет действовать».

В те самые дни правые ещё не имели своих собственных сильных источников информации. *Макор Ришон* и *Бе-ШЕВА* ещё не вышли в свет.

*А-Цофе* была партийной газетой, почти не имеющей значения, при том, что время от времени страницы начинались с корреспонденций Хагая Губермана на темы политики и безопасности.

*Некуда*, организованный поселенческий официоз, с трудом выходил не чаще, чем раз в месяц. Тогда как левые усилили артиллерийскую мощь своих газет: «*Йедиот Ахоронот*, *ГААРЕЦ* (!!! – прим.перев.), *Хадашот*, *Давар* (тогдашний орган Гистадрута – прим.перев.), *Аль а-Мишмар*…

Все они выражали отвращение к поселенчеству и к правым партиям, а некоторые даже щеголяли корреспонденциями одного-двух правых журналистов (Ури Элицур, Ури Орбах, Исраэль Арель, Эмуна Алон). Лично я был этаким *правым украшением* для *Хадашот*, а потом и для *Маарив*, но не более того. Вся атмосфера создавалась и диктовалась государственными радио и телевидением, которые тоже были мобилизованы для продвижения левацкой позиции: *Коль Исраэль*, *Галей ЦАХАЛ*, 1 канал израильского телевидения.

Ответом правых на односторонние пропагандистские трансляции была молодая радиостанция *Аруц-7 (7 Канал)*, с 1988 года ведущая свои передачи с морский просторов.

Поначалу она транслировала с утра до вечера еврейские, израильские песни. Её основатели, главы посёлка Бейт-Эль, понадеявшись на то, что израильская общественность будет им внимать из любви к израильским певцам и будет меньше нуждаться в передаче актуалий по государственному израильскому радио, переполненной левой пропагандой. И эта надежда была не напрасной.

В первые годы взлёт числа слушателей правого прибрежного радио вызвал беспокойство у ядра давно действующих каналов. Конкуренты отреагировали на это увеличением передач еврейской, израильской музыки, а популярный *Решет Гимл (3 канал)* со временем даже перешёл на трансляции исключительно израильских песен. Однако, с приходом к власти левых в 1992 году основатели *Аруц-7* поняли, что невозможно избежать трансляции актуальных передач, и попросили решить этот вопрос своих преемников, вместе со звёздами журналистики Йеошуа Мор-Йосеф и Коби Села. Никто из нас до того не был искушён в трансляции новостей, но в то время среди правых с трудом можно было найти радио-журналистов, так что выбрать было нетрудно.

Считанные недели спустя после назначения нового левого правительства на правой радиостанции состоялась первая публичная трансляция. *Аруц-7* была единственной радиостанцией, задававшей вопросы, которыми была озабочена оппозиция, вызывавшие протест, но этой колеи не придерживались левые правительственные СМИ. Поскольку вблизп тель-авиваского побережья располагался корабль ветерана радиовещания Эйби Натана, любимца леваков, власть закона все эти годы его игнорировала.

ПЕРВЫЙ ГОД правления правительства Рабина-МЕРЕЦа был тяжким и серым, тянулись дни за днями… Политический прорыв явно задерживался. Израильской делегации для бесед с *палестинцами* и иорданцами в Вашингтоне не удалось убедить собеседников подписать с ними соглашение о вожделенной автономии. Мир казался столь же далёк, как и при павшем правительстве Шамира.

И теракты продолжались. 13 декабря в Лоде ячейкой ХАМАСа был похищен сотрудник МАГАВ Нисим Толедано. Похитители требовали в обмен на него освободить из израильской тюрьмы главаря своей группировки, Ахмеда Ясина, но убили Толедано ещё до окончания переговоров об этой сделке. Похищение и убийство стало потрясением для всей Страны. Рабин изгнал в Ливан 415 активистов террористических организаций, среди которых будущие главари ХАМАСа Махмуд А-Заар, Авад Алъазиз а-Рантиси и Исмаил Хания. США и судьи нашего Высшего Суда вмешались, защищая их, также и левые экстремисты резко воспротестовали проив этого (решения Рабина – прим.перев.). Все изгнанные вернулись по домам в течение года.

Удручённость Рабина вследствие всей этой печальной истории в те дни выразилась в высказывании, что *палестинское руководство* будет свободно от БАГАЦ и т.п. В ту зиму правительство удовольствовалось установлением контактов со *2-м эшелоном палестинских правителей*. Итамар Рабинович и Эльяким Рубинштейн вели переговоры с главарями *палестинцев с территорий*. Они не знали, что за их спинами тихой сапой стряпаются переговоры с *палестинцами* более высокого ранга, за пределами *территорий*.

Спустя примерно месяц после похищения Толедано был отменён закон, запрещающий контакты с членами ФАТХа – закон, кстати, принятый в то время, когда Шимон Перес находился на посту премьер-министра по ротации с Ицхаком Шамиром. Левые активисты, которые в прошлом были отданы под суд и осуждены за нарушение закона о таких контактах, были приглашены в качестве уважаемых гостей на балкон Кнесета во время голосования об отмене (этого закона). Министр юстиции Давид Либаи превознёс их, как образец участия в этих тайных контактах с высшими деятелями ФАТХа именно в те дни.

Поднявшаяся волна тяжёлых терактов по обе стороны *зелёной черты* как будто разжигала необходимость таких контактов. Март 1993 года удостоился названия *кровавый месяц* после целой серии актов террора, в которых были убиты 14 израильтян, среди которых два полицейских, застреленных в упор у себя дома.

Во время обсуждения в Кнесете Рабин обвинил судей БАГАЦа в том, что они связали руки системе безопасности в деле борьбы с террором, но при этом выразил надежду, что «уже в 1993 году мы увидим существенные перемены, как в плане политическом, так и в плане безопасности».

Главным образом он подразумевал переговоры с Сирией об отступлении с Голанских высот, что обрушило на него волну протеста, хорошо организованного жителями этого района. Они обзавелись лозунгом, сочинённым Ури Орбахом: «НАРОД С ГОЛАНАМИ!» — и за несколько дней действительно мобилизовали в свои ряды большинство народа.

Рабин, который в канун выборов поднялся на трибуну, чтобы обещать поселенцам, что они останутся там и в том случае, если наступит мир, теперь вызвал у них сильный гнев.

«Поселенцы Голан могут крутиться, как пропеллеры»,

— эти слова просочились с закрытого форума.

Г-жа министр Ора Намир попросила, чтобы он отказался от этого, но глава правительства остался прри своём:

«Нет! Поселенцы Голан могут крутиться, как пропеллеры!» (похоже, попала шлея под мантию! – прим.перев.).

Прошла пара недель, и эта ужасная фраза *выстрелила* по поселенцам ЙЕШ, выступившим против него с бурными демонстрациями по поводу ухудшающейся ситуации с безопасностью:

«Жители Севера Страны, страдающие от атак *Катюш* и не жалующиеся, именно они являются примером истинных израильтян, а не плаксивые поселенцы с *территорий*!»

Все эти высказывания (не единожды повторённые и взятые на вооружение трудягами СМИ – прим.перев.) вызывали резкую протестную, оппозиционную реакцию и не по одному кругу…

«Сегодня среди нас есть ощущение некоторого траура», — сказал президент Хаим Герцог в своем обращении к нации по случаю 45-летия независимости. Спустя несколько дней его сменил на этом посту Эзер Вейцман, в прошлом правый, который с годами переметнулся налево и принялся поднимать на щит контакты с ФАТХом.

В своей прощальной речи Герцог выразил надежду, что – подобно мирному договору с Египтом, и это соглашение о мире (принятое в Осло – прим.перев.), и все соглашения о мире, которые будут заключены Израилем в будущем, удостоятся общественной и политической поддержки. Очевидно, тем самым он хотел ннамекнуть правительству Рабина-МЕРЕЦ, что не стоит поддаваться соблазну заключать соглашения, которые вызывают возмущение против правительства у значительной части общества.

«Я не признаю *палестинское государство*»,

— заявил министр иностранных дел Шимон Перес в ходе политичской дискуссии в Кнесете. То, что было представлено в официальных документах министерства иностранных дел, — невозможно поверить! – написано, что 15 августа 1993 года и высказано секретарём правительства мнение главы правительства, что

«нет никакого изменения в позиции правительства Израиля по отношению к ФАТХу»,

читай: говорят с *палестинцами*, жителями *территорий*, с которыми ведутся переговоры об урегулировании, и которые не замешаны в терроре».

Это была заведомо фальшивая декларация: именно в эти самые дни обозначился прорыв в секретных беседах, которые проходили в Осло между израильской делегацией посланников Шимона Переса и представителями палестинского террориста №1, Ясера Арафата. В ночь с 19 на 20 августа, в час ночи, во дворце короля Норвегии был подписан 23-страничный документ *Декларация о принципах урегулирования* с *палестинским правительством*.

Рон Пундак, один из организаторов этого мероприятия, спустя много лет написал в своей книге *Секретный канал*, что новежские посредники принесли две позолоченные ручки *Монблан* в новеньких упаковках. «Обо всём они подумали, даже о ручках!» — отметил Пундак в своей книге. Так, во всяком случае, выглядела ситуация на поверхности в ту историчскую ночь.

С израильской стороны *соглашение* подписал гендиректор министерства иностранных дел Ури Савир, с палестинской стороны – один из высших членов ФАТХа – Абу-Алла. На самом деле министр иностранных дел Шимон Перес просил присутствующих умерить уровень восторгов, поскольку как раз в этот самый день в Ливане пали 9 солдат ЦАХАЛа. *Кровь и шампанское — не лучший коктейль», — говорил Перес. Во всяком случае, на месте царило ощущение *духовного подъёма*, по свидетельсву Пундака. Савир и Абу-Алла обнялись. В те дни Пересу исполнилось 70 лет, и Абу-Алла сказал, что это ему подарок к дню рождения. И Перес полагал так же, и его глаза блестели от избытка чувств.

Почему-то, может статься из-за опасений реакции общественности, прошла неделя, пока сообщение об этом соглашении просочилось вовне. Шимон Шифер (корреспондент *Йедиот Ахоронот*) опередил всех:

«Израиль и ФАТХ подписали соглашение в Стокгольме, — сообщал кричащий заголовок в упомянутой газете, тогда важнейшей в стране. Конечно, тут имела место географическая ошибка, но если бы Шифер сообщил, что соглашение подписано на Марсе, всеобщее потрясение мало чем бы отличалось.

Многие израильтяне видели в нём нечто из иного мира, сделку с самим Сатаной. На бумаге *Сатана* обязуется отложить в сторону свои зазубренные вилы и превратиться в добрую фею. А взамен на это Израиль обязуется на самом деле отпустить ему все совершённые грехи, пригласить его к себе в гости и как можно лучше подготовить комнаты.

Было написано около пяти книг мемуаров на иврите о развитии переговоров, которые проводились в этом драматическом статусе, и во всех в них выходило, что Ицхака («Я направляю!») Рабина водили за нос. И вели его министр иностранных дел Перес и его заместитель Йоси. Если бы было нечто, что зависело только от него и от основы его веры, вероятно, мы бы не дошли до Осло.

В течение долгого времени Рабин ещё питал надежду, что сможет достичь урегулирования с арабским руководством в ЙЕША, с *ФАТХом на территориях*. Он испытывал отвращение от контактов с *туниссским ФАТХом* — с Ясером Арафатом и всей его компанией, которые тогда обитали на Севере Африки, после того, как в 1982 году были изгнаны из Ливана правительством Бегина-Шарона.

Хотя и само арабское руководство в ЙЕША подчинялось Арафату и солидаризировалось с целями ФАТХа, но в общем-то не было лично замешано в терроре. Арафат, Абу-Мазен и их сообщники десятилетиями лично дирижировали кровавыми акциями против евреев. Они испытывали отвращение к переговорному каналу в Вашингтоне, и поэтому добились его провала. Тамошняя палестинская делегация никогда не поличала от них *зелёного света* на закрытие вопросов с израильтянами.

Первое обращение посланцев Арафата к правительству Израиля с предложением указать прямой путь переговоров было отклонено Рабином. Они уклонились и составили такой секретный маршрут в присутствии группы Йоси Бейлина – Рона Пундака и Яира Гиршфельда. Шимон Перес дал добро на это.

«С этим палестинцы пришли к правительству Израиля по каналу связи, который был менее подозрительным для них, менее осторожный, более желанный для какого бы то ни было соглашения и более подходящий для уступок»

— в те дни отмечал Эфраим Снэ, один из приближённых Рабина и бывший глава гражданской администрации в ЙЕША. Только спустя пары недель, когда вырисовался прорыв в этом секретном маршруте, Рабина ввели в тайные моменты вопроса. Чуть ли не до самого последнего момента пытались сотворить более смягчённый вариант соглашения, не обёрнутый немедленным признанием ФАТХа, но под конец всё-таки уступили.

Депутат Кнесета Бени Бегин (Ликуд), самый эрудированный и последовательный острый критик соглашений Осло, убеждён, что Рабин дал *зелёный свет* Бейлину только потому, что попал в плен его обещаний, что автономия на территориях будет установлена в течение 6 или 9 месяцев со дня его прихода к власти. Когда же это время миновало, соглашение об автономии с ФАТХом на территориях опоздали подписать, Рабин утвердил соглашение с тунисским ФАТХом.

«У него была дилемма, — заявил Бегин спустя 25 лет, так же, как горячо заявлял это в момент истины: — с одной стороны он пообещал автономию, но с другой стороны он понимал, что сможет создать автономию только с мерзавцами. А между тем часы тикали, и Рабин был вынужден решить, как ему диктовал его характер: надёжность прежде всего. Разумеется, это драматическая трагедия в духе Шекспира, но уж так мы устроены. Каждый в соответствии со своим характером. Для меня ясно, что уже после всего он не мог примириться с этим решением».

«Я испытывал некоторый внутрений трепет, — признавался Рабин сам себе время от времени. Он никогда не считался среди своих однопартийцев *ястребом*, но и не был одним из поклонников ФАТХа среди леваков. В 1978 году он обошёл с правого фланга Бегина, установив, что *создание собственной власти, вручение полной автономии и отмена израильского военного правления создают наиболее серьёзную опасность – основание палестинской независимости*. При другой отдалённой возможности он обязался, при этом совершенно искренне, *не вести переговоры ни с какой влиятельной палестинской фигурой*. А теперь он подписал договор, переполненный израильскими уступками с влиятельной палестинской фигурой номер один.

Израильские правые испытали потрясение и были охвачены печалью. Левые излучали счастье. Газетные заголовки были окрашены в голубые праздничные тона. В день обмена документами о взаимном признании между Израилем и ФАТХом самый известный поэт-песенник Хаим Хефер опубликовал на первой странице *Йедиот Ахоронот* хвалебную песнь от имени всех павших во всех битвах Израиля:

«На всех военных кладбищах я ныне восстаю и иду, и громким рычаньем, и шагом лёгким я возвещаю всем могилам: МИР! И я шепчу им, супругам и сыновьям, от моего последнего боя: Вот и пришли они, дни прощения и милости, вот и завершились вражда и ярость.. И я хочу сказать: Мы дожили и осуществили – тут я прикусываю губу – и достигли этого времени… Вот что я слышу от всех павших…»

И от (тогдашней) г-жи лидера партии МЕРЕЦ Шуламин Алони можно было предвидеть выражния душевного подъёма:

«Я чувствую себя так же, как 29 ноября. Тогда мы не знали, в преддверие чего мы направляемся, но знали, что мы идём к великим временам». Молодая писательница Дорит Габиниан объяснила: «Мир в моих глазах представляется как сбрасывание с себя тяжёлого ярма национализма. В моих глазах это тяжёлое дело, всё время надо помнить, что ты еврей, что ты подвергаешься преследованию, что ты принадлежишь этой земле. И вдруг мы начали обонять забвение».

Изхар Смилчнский в газете *Давар* дал такую оценку:

«Птенец израильско-палестинского соглашения – это начало новой эры».

Признание правительством Израиля Организации Освобождения Палестины (ООП) — и признание ООП государства Израиля было подхвачено левыми как полная реализация их давнего предвидения об установлении мира с самым злейшим врагом.

Левые видели в Арафате некоего палестинского Анвара Садата и испытывали сильное волнение от мужества Рабина, отложившего в сторону осадок от всего былого. Даже такой законченный циник, как Йешайягу Лейбович, который всего пару месяцев назад отказался от премии Израиля из-за того, что был противником Рабина, сейчас благословил главу правительства от всего сердца.

«Правительство Рабина-Переса сделало первый шаг на длинном пути в верном направлении»,

— такой комплимент сделал старый профессор.

«Мы пришли к той точке, с которой и мы, и они должны начать строить мост, — написал Амос Оз в статье, которая заняла всю вторую страницу *Йедиот Ахоронот*: — На сионистский взгляд, может, в будущем скажут, что в 1993 году завершилось столетие нашего одиночества на Земле Израиля, закончилось введение к сионизму, и сейчас наконец-то можно подойти к самой сути истории: основать Израиль как твёрдый, стабильный дом».

Подобно прочим левакам, Амос Оз имел в виду вероятность, которая по ходу дела придёт в негодность. Он заявил, что если палестинцы нас обманут, получат то, что только возможно, и потребуют ещё большего при помощи продолжения насилия и террора – «и тогда Израиль сможет *закрыть Палестину* и отменить её. В худшем случае, т.е. в случае, когда выяснится, что мир – это никакой не мир, будет куда проще сломать, военным путём, хребет реальной молодой, демилитаризованной Палестины – нежели продолжать без конца и без надежды ломать хребты 8-летним детишкам, кидающим камни».

Слова Оза приравняли к опубликованным высказываниям Йоси Сарида двухлетней давности в связи с Войной в заливе:

«Если после того, как будет создано Палестинское госудаство, оно дерзнёт угрожать Израилю, оно будет захвачено нами в течение 24 часов!»

Ныне, после практического создания палестинского мини-государства в Газе, ясно, что то были предположения, лишённые покрытия. Государство Израиля оказалось в растерянности перед провокациями власти ХАМАСа в Газе, позволяя ему влачить себя по кругам насилия, когда невозможно взять ситуацию в свои руки. 8-летние детишки запускают воздушных змеев с зажигательной смесью, уничтоживших многие дунамы в Негеве и к западу от него. 18-летние парни штурмуют наши заграждения, обрывая, а на нас обрушивается резкая международная критика за их убийства. Никто на Западе не помнит нам жестов доброй воли и территориальных уступок палестинцам 25-летней давности.

Кстати, по публичному свидетельству самого Переса в те самые дни, Амос Оз был одним из тех, кто присоветовал ему пойти на авантюру Осло, из опасения, что вскоре у палестинцев будет создано более экстремистское руководство, чем ФАТХ.

«Однажды утром, — рассказывал Перес, — мне позвонил писатель Амос Оз. Он проснулся утром в панике, и он нагнал панику и на меня. Он мне сказал: Шимон, скажи мне, что будет, если ФАТХ исчезнет?»

Перевод Фанни Шифман — Авторский блог

Продолжение следует

Октябрь 2020