Железнодорожный вокзал Поречья в 1867 году стал первым на территории всей Беларуси станцией, с которой отправился первый в стране поезд. Он запечатлен в фильмах «Зимородок», «Двое на острове слёз», «Меня зовут Арлекино», «Живой срез» и других Фото: Wikipedia / desukov
Бывшая узница Минского гетто Майя Крапина так и не смогла добиться для деревни Поречье, в которой белорусы в войну прятали 40 детей, статуса Деревня Праведников, хотя этот статус, по ее мнению, помог бы сохранить историю большого подвига маленькой деревни.
… Бездорожье и болота кругом — от деревни Поречье до Минска порядка 100 километров… или три дня пешком, добавляет Майя Крапина. В войну она прошла этот путь вместе с братом и другими малолетними беглецами из Минского гетто. Когда стало ясно, что гетто ликвидируют, они решили бежать к партизанам. Партизаны стояли как раз в болотах у Поречья, но детей к себе они не взяли — нечем было кормить. Решили раздать в деревню по хатам. И раздали, ни одна семья не отказалась, несмотря на то, что за укрывательство евреев грозила смерть. Белорусы Поречья около года кормили, одевали, досматривали и убегали от немецких облав вместе со своими «подкидышами» на болота. И таким образом спасли 40 совершенно чужих еврейских детей.
Только одна могила
Майя Крапина провела в Минском гетто около двух лет. С начала и почти до самого конца. Помнит голод, облавы и «малины» — места, где они прятались от немцев. Помнит виселицы на Юбилейной площади после смерти гауляйтера Вильгельма Кубэ и свою маму — на одной из них. Маму увели вместе с младшей сестричкой Сарой. Что стало с Сарой, до сих пор неизвестно. Бабушки, дедушки, тети, сестры и братья — всего в гетто у Майи Крапиной погибли 52 человека. Правда, как они погибли и где похоронены, она не знает. «У меня есть одна могила. Это маленькая сестричка, которой было 9 месяцев. Мы прятались в «малине», и когда фашисты пришли в дом, она заплакала. Кто-то положил ей что-то в рот, мама прижала ее сильно к груди. А когда мы вышли из малины, сестричка была мертва… И это единственная могила на еврейском кладбище, которая у меня есть. Даже когда снесли кладбище, и этой могилы не стало, я помню только место», — рассказала бывшая узница Минского гетто.
Месяц она, восьмилетняя девочка, провела в гетто одна. Умирала от холода, голода, мучилась от чесотки и вшей. В середине октября в гетто вернулся брат, который к тому времени помогал партизанам медикаментами и выводил в лес евреев. Тогда же стало ясно, что гетто ликвидируют.
«Прибежала к брату, говорю: «Йоська, погром». Мы зашли в одну малину, другую, все переполнено. И тогда он взял меня на плечи, мы сорвали эти желтые латы и через еврейское кладбище побежали на вокзал. А наутро стало известно, что в гетто уже никого нет», — заметила Крапина. За братом с сестрой увязались еще несколько десятков мальчишек. Всех их Иосиф и привел в Поречье.
Настя
В поречье жили Хурсы и Шашки — две фамилии на сотню домов. Майя попала в дом к 20-летней Анастасии Хурс, Насте, как называет ее Майя Исааковна. «Моя Настя отдавала мне последнее. Вы знаете, когда я пришла сюда из гетто, когда Настя положила меня на белую наволочку, когда она меня впервые накормила, это был самый счастливый день в моей жизни. Она тогда позвала брата и сказала ему: «Смотри, по этой белой наволочке ползут вши, надо как-то ее спасать. И тогда она послала его к партизанскому доктору Подоляке, чтобы он дал мазь. А ведь человек мог сказать, да идите вы отсюда, зачем вы нужны. Однажды на болоте мужик, помню, сказал моей Насте: «Что ты спасаешь это жидяня?», а она ответила: «Она погибнет — и я погибну». Ведь никто неграмотную женщину к этому не принуждал. И так это было у всех», — вспоминает Крапина.
В соседней хате другой Хурс — Василий — пытался отмыть и вылечить другого беглеца из гетто, Мишу Новодворского. «Василий Хурс часто вспоминал, как Миша пришел, и батька дал ему ножницы и сказал: «Стрижи его!», потому что вши ползали повсюду, а одежду положили в чугун, и в чугуне кипятили, чтобы пропали вши. Кто их заставлял это делать?! Но делали люди…» — подчеркнула бывшая малолетняя узница гетто.
Немецкий гарнизон стоял в 10 километрах. Из-за плохих дорог и болот немцы нечасто наведывались в Поречье. Но когда все-таки доезжали, еврейских детей ни разу не видели.
Марафоны
Жителей деревни о приближении немцев предупреждали партизаны. И тогда начинался «марафон». «Марафоны» — это партизаны так называли — наши побеги на болото. Когда наши белорусы брали нас, детей, и уходили на болото. И там сидели по 2-3 дня. Потому что кто не успевал, того либо угоняли в Германию, либо убивали», — объяснила Крапина. В один из таких марафонов к немцам попал ее брат Иосиф. Он жил на краю деревни и не успел переправиться через реку на болото. «Здесь речка внизу. И вот когда был последний «марафон», всех стариков, кто не ушел на болото, согнали и расстреляли. Мой брат в тот раз не успел уйти. И я все бегала к этой речке, искала его. Но среди убитых брата не было. Тогда Настя мне сказала: «Ты не переживай, не бойся, наверное, его угнали в Пуховичи», — вспоминает Майя Исааковна.
Брата действительно угнали… в Германию, он вернулся после войны и нашел Майю. Она к тому времени уже была в детском доме. Настина семья рассудила, что родственники скорее найдут девочку в столице, чем в затерянной среди болот деревне. Так и случилось. К Насте она ездила всю жизнь, сразу после войны с братом на мопеде, потом с мужем. Они дружили всю жизнь. Анастасии Хурс не стало в 1994-м.
Праведники и памятники
Из 40 семей, которые в войну прятали и спасали в Поречье еврейских детей, статуса Праведников народов мира Крапина смогла добиться только для семи человек, в том числе для своей Анастасии. Доказать подвиг остальных было уже проблематично. Многие спасенные в Поречье евреи к тому времени либо уехали из страны, либо сами умерли. А без свидетельств очевидцев стать Праведником невозможно. Не смогла Майя Исааковна добиться и статуса Деревни Праведников для Поречья. Писала в музей Холокоста «Яд Вашем», но получила отказ. Она по-прежнему считает важным, чтобы подвиг белорусов, которых уже нет в живых (последний из спасителей-Хурсов недавно умер) был отмечен и увековечен. «Да, людей тех уже нет. Но, считаю, было бы правильно, чтобы деревня носила звание «Праведников». Если бы вместо нынешней вывески «Поречье, 11 км», было бы написано «Деревня Праведников Поречье», люди бы интересовались, почему они Праведники, что это значит», — говорит Майя Исааковна.
В начале нулевых Крапина вместе с другой узницей Минского гетто Фридой Рейзман, которая также пряталась в соседней деревне, поставила за свои деньги памятник белорусам-спасителям. Немецкий посол, который был на открытии монумента, по словам Майи Исааковны, тогда так и не смог подойти к микрофону — не нашел слов.
Деревня пустеет
В Поречье уже почти не осталось ни Хурсов, ни Шашков. Старые умерли, их дети перебрались в Минск. Часть домов заброшена, часть продана под дачи.
«Опустела деревня», вдыхает бывшая учительница Валентина Преснякова, которая в семидесятые-восьмидесятые годы ХХ века собирала с учениками военную историю Поречья: кто кого прятал. «Не забудется история. Внуки ж помнят — вспоминают, рассказывают. Единственно, хотелось бы, чтобы хотя бы на домах были таблички. Вот на этом, к примеру, — Афанасьевна уже умерла, Шашок, и ее дом продан, но если б была табличка — была бы и память. И Хурс уже умер, но дом-то стоит», — заметила Преснякова. В Поречье уже давно нет школы. Да и школьников всего двое, учиться ездят за 10 километров. Там — в большом поселке — и будет на 9 мая митинг. Хотя к обелиску в Поречье, обещает представитель сельсовета, цветы тоже обязательно привезут.
«Почему уйдет история? У нас остался роскошный памятник, поглядите, какой, у нас убирает военная часть с Марьиной Горки, они закреплены за этим памятником. И я им всегда про это рассказываю. А молодежь служит со всей Беларуси. Так что все в курсе событий», — говорит специалист из Ветеревичского сельсовета Анна Лукашонок.
И все-таки Крапиной — последней в Беларуси из тех 40 еврейских детей, которые спасались в Поречье — хотелось бы, чтобы эта история звучала громче.
«Знаете, я много общалась с Праведниками, так вот, все они говорят, что это не подвиг, мол, мы просто жалели детей. То есть они не думали, что совершают подвиг. Но это героизм, это настоящий подвиг! Если солдат идет с автоматом, стреляет, это его работа. А этого они могли и не делать. Зачем нужно было отдавать свое, самим голодать, да еще и подвергать семью опасности? И не только семью, но и всю деревню. В общем, мне хотелось бы, чтобы не только евреи об этом говорили, а чтобы и государство. Потому что речь идет о героизме простых белорусов. Это действительно был подвиг!», — подвела итог своей истории Крапина.
И хоть в Поречье уже не осталось в живых Праведников, почти не осталось знакомых, Крапина и Рейзман по мере сил продолжают приезжать сюда. Чтобы вспомнить и напомнить об истории подвига затерянной в болотах белорусской деревни.
P.S.
К сожалению, горе евреев Поречья отражено весьма кратко в Энциклопедии Холокоста (там указано, что нацисты уничтожили здесь 234 еврея), а о подвиге местных жителей информация крайне скудная. На сайте «Яд Вашем» отдельной статьи о Деревне Праведников найти не удалось.
Беларусь занимает восьмое место в мире по числу Праведников после Польши, Голландии, Франции, Украины, Бельгии, Литвы и Венгрии. Почетное звание получили 618 граждан республики, среди которых — одиннадцать пореченцев.
Сергей ПУШКИН
Оцените пост
(голосовало: 4, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
