Моше просит Б-га разрешить ему войти в Эрец-Исраэль, но получает решительный отказ. Новым лидером нации станет Иегошуа бин-Нун. Далее Моше напоминает сынам Израиля о даровании Торы у горы Синай, когда «Б-г говорил с вами из огня: голос Его слышали вы, но образа не видели, только голос».
Пророк говорит, что весь народ удостоился Синайского Откровения, а не избранная элита, и что за всю историю человечества только евреям, вышедшим из Египта, довелось вступить в прямой контакт с Творцом вселенной. Поэтому на них лежит особый долг передавать память о даровании Торы своим детям и более отдаленным потомкам. Моше предупреждает, что, если евреи, поселившись в Эрец-Исраэль, начнут отдаляться от Б-га, то будут изгнаны из страны и рассеяны среди других народов. Их останется мало, и они будут тяжело страдать, но, в конце концов, раскаются и вернутся на путь Торы. Пророк назначает три города-убежища для людей, совершивших непреднамеренное убийство. Он повторяет Десять заповедей и учит евреев молитве «Шма, Исраэль», в которой сформулировано главное кредо иудаизма – вера в Единого Б-га и готовность пожертвовать собой ради освящения Его Имени. Моше призывает сынов Израиля не гоняться за материальными благами; он напоминает, что их удел – быть духовной нацией, народом-священником. После вступления в Страну Израиля они должны изгнать местных язычников и уничтожить их идолов. Особенно строго запрещены смешанные браки, грозящие самому существованию еврейского народа.
***
«Соблюдай день субботний, чтобы освятить его…» (5:12).
Все, что религиозный еврей делает в обыденной жизни, отмечено большой духовной глубиной. Взять хотя бы субботнюю песню (земер) «Коль мекадеш», которую поют во время трапезы в пятницу вечером. Она начинается так: «Каждый, кто освящает день седьмой надлежащим образом, каждый, кто хранит шаббат, избегая нарушения его законов, – удостоится великой награды в соответствии с его деяниями, каждый – в своем стане, каждый – под своим знаменем». (Этот корявый русский перевод совершенно не отражает поэтическую красоту оригинала; он лишь передает его смысл.)
Казалось бы, что особенного в этих словах? Однако выдающийся раввин и духовный лидер религиозного еврейства начала прошлого века Хафец-Хаим нашел в них глубокое значение. «Люди, соблюдающие шаббат, – сказал он однажды за субботним столом, прервав пение этого гимна, – делятся на две категории. Одни «освящают день седьмой надлежащим образом», иначе говоря, проводят его в чистоте и святости: молятся проникновеннее, изучают Тору глубже и с большим рвением, выделяют время для внутреннего самоанализа, испытывают огромное наслаждение от самого духа шаббата.
В другую категорию входят те, «кто хранит шаббат, избегая нарушения его законов». Они стараются не осквернить шаббат каким-нибудь запрещенным действием, но не более того. В их манере соблюдения не хватает духовной возвышенности, ощущения святости, наслаждения от постижения глубин Торы и служения Б-гу. Многие из них много спят в шаббат, отдыхая от повседневных трудов и снимая напряжение будней.
Однако далее в этой песне сказано: тот «… удостоится великой награды в соответствии с его деяниями». Эти слова относятся к обеим категориям евреев, соблюдающих шаббат. Ибо даже те, кто просто «хранит» шаббат, получат большую награду в мире грядущем за то, что не нарушали его.
Но дальше песня сообщает: «…каждый – в своем стане, каждый – под своим знаменем». В мире грядущем люди, относящиеся к этим двум категориям, попадут в разные «станы» и будут сидеть под разными «знаменами». И, конечно, «шомер шаббат», хранивший субботу, не сможет войти в небесные чертоги, где блаженствует «мекадеш шаббат», тот, кто при жизни освящал седьмой день.
Шаббат – это самый драгоценный дар Всевышнего, день, когда мы особенно близки к Нему. В этой близости и заключена святость. В шаббате отражается «мир, который полностью шаббат». И чем больше мы стремимся отразить в соблюдаемом нами шаббате высший из миров, тем больше шанс, что наше место и положение в том духовном мире будет похоже на созданное нами отражение.
На основе взаимности
«Я – Б-г, Г-сподь твой…» (5:6). Почему Б-г дал «Асерет а-диброт», Десять заповедей (более точный перевод: «Десять речений») на двух каменных скрижалях? Почему не на одном камне? Для симметрии? Чтобы более эстетично смотрелось на художественных полотнах? Нет, конечно.
Любой религиозный еврей ответит вам, что Десять заповедей делятся на две группы. Первые пять речений определяют отношения между человеком и Б-гом: «Я – Б-г, Г-сподь твой…, Да не будет у тебя других богов, кроме Меня…, Не делай себе изваяния…, Не произноси Имя Б-г попусту…, Соблюдай день субботний… и Чти отца и мать…» (почитание родителей тоже входит в эту группу). Они выбиты на одной скрижали. А на второй – запечатлена вторая группа заповедей, формулирующих отношения между людьми: «Не убивай…, Не прелюбодействуй…» и т.д.
Но вопрос остается. Зачем потребовалось начертать две группы заповедей на разных каменных блоках? И вообще, какое имеет значение, что первые пять речений формулируют наши отношения с Б-гом, а вторые пять отношения с людьми? В конце концов, все они – заповеди Торы, в равной степени обязательные для нас.
И, кстати, что означает выражение «отношения между человеком и Б-гом»? Разве Он нуждается в нашей «богобоязненности»? Разумеется, нет. Б-г велик и беспределен, и ни одно из Его творений не может повлиять на Него. Если мы не выполняем заповеди, Он не «сердится» и не «огорчается». У Б-га нет никаких человеческих свойств, ни физических, ни эмоциональных, ни духовных. Мы вообще о Нем ничего не знаем, кроме того, что Он существует, что Он – един и что именно Он создал все сущее, включая нас самих.
Заповеди «между человеком и Б-гом» даны нам лишь по одной причине: чтобы, исполняя их, мы могли установить с Ним связь, приблизиться к Нему и ощутить великое благо этой близости. Но Ему Самому от нее ни жарко и не холодно.
Совсем другое дело – пять других, «межчеловеческих» заповедей: запреты убийства, воровства и другие. Если мы их не выполняем, общество превращается в джунгли. Вот почему Десять заповедей начертаны на двух скрижалях. Исполнение первых пяти «диброт» влияет на самого исполняющего, но не на Б-га. А заповеди с шестой по десятую строят отношения между двумя сторонами: между субъектом и объектом.
На эту двустороннюю связь указывает соединительный союз «ве» (и), которым связана вторая группа заповедей при их перечислении в сегодняшнем разделе: «Не убивай; и не прелюбодействуй; и не кради; и не отзывайся о ближнем своем ложным свидетельством; и не желай жены ближнего своего…» (5:17-18).
Если я плохо обращаюсь с другим человеком, мы оба страдаем. Потому что мы с ним тесно связаны, потому что мы – дети одного Отца.
Надежда сменяет печаль
Эта неделя включает в себя самый трагический день еврейского календаря – Девятое ава, день поста и траура по разрушенному Храму. Однако наша печаль не безысходна. Вслед за грустным четвергом настанет суббота, которая подарит нам надежду и утешение. Она так и называется: «шаббат-нахаму» – суббота утешения. Это название происходит от первого слова недельной «афтары», дополнительного отрывка из пророков, которым завершат чтение раздела «Ваэтханан» во время утренней молитвы: «Нахаму, нахаму ами…» – «Утешайте, утешайте народ Мой, – сказал Г-сподь ваш…».
Пророк Иешаягу сообщает евреям, что чаша народных страданий переполнилась, что затянувшееся изгнание подходит к концу, и на смену ему придет новая, счастливая эпоха. «Нахаму» – одно из семи утешительных пророчеств Иешаягу, которые читают в виде «афтарот» семь суббот после Девятого ава.
Три субботы между постом 17 тамуза и Девятым ава в синагогах читали два пророчества Иермиягу и одно Иешаягу («Хазон Иешаягу»), отражавшие настроение того траурного периода: беда приближается; народ будет наказан Б-гом за свои грехи.
Любопытно, что семь утешительных пророчеств содержат в общей сложности 144 стиха – на один больше, чем во всех грозных предупреждениях, включенных в Пятикнижие. Получается, что за утешением остается последнее слово.
Одна из семи «афтарот» утешения начинается так: «Восстань, свети, (Иерусалим), ибо пришел свет твой, и слава Г-спода над тобой воссияла» (Иешаягу, 60:1).
Рабби Йоханан сказал, что эти слова могут относиться к человеку, который отправился пешком в дальний путь на закате солнца. По дороге, когда стемнело, встречный путник зажег для него фонарь, но поднялся ветер и потушил лампу. Спустя некоторое время этому человеку повстречался еще один путник; он тоже зажег для него фонарь, но лампа опять потухла. Тогда он сказал себе: «Все, теперь я буду ждать только утренней зари».
Так и сыны Израиля говорят Б-гу: «Во времена Моше-рабейну мы создали Менору, но она погасла (когда был разрушен Первый Храм); в эпоху царя Шломо она снова погасла (после разрушения Второго Храма). Отныне мы будем ждать света только от Тебя, как сказано: «Ибо в Тебе источник жизни, и в Твоем сиянии мы увидим свет». Ответил им Б-г: «Восстань, свети, Иерусалим, ибо пришел свет твой!»
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
