Продолжение.
Начало в № 803
… Беда была недалеко, её можно было учуять, разглядеть, почти что дотронуться, и он, несомненно, вовремя распознал бы её и принял меры, если бы не проклятая «дурь».
Ведь не раз бывали ситуации, когда он успевал среагировать в последний момент и увернуться от удара, или нанести встречный, или залечь на дно. Сейчас же он отмахнулся даже от предупреждающего звонка подполковника из райотдела, и не потому что не поверил (деталей тот сам толком не знал), а потому, что не хотел думать ни о чём, да и было ему, в сущности, тогда всё равно.
В то утро он проснулся непривычно рано, потянулся за сигаретами, со злостью скомкал пустую пачку, поворочался ещё с четверть часа, пока желание курить не пересилило лень, и, проклиная всё на свете, поплёлся на улицу, к находящемуся в двух шагах от дома бывшему киоску «Союзпечати», в котором теперь можно было приобрести всё что душе угодно: от поддельного французского коньяка до настоящих американских долларов (что особо не афишировалось, но все и так знали).
Выйдя из подъезда, Миша не обратил внимания на троих парней в одинаковых тренировочных костюмах, разминавшихся на углу. Он уже подходил к киоску, на ходу отсчитывая деньги, когда поравнявшиеся с ним парни сбили его с ног, защёлкнули руки в «браслеты», бросили в открывшуюся заднюю дверь резко затормозившей «девятки», прыгнули в машину сами и умчались. Вся операция захвата заняла не больше десяти секунд. Профессионально. Чисто.
Зажатому в салоне между двумя «спортсменами» Мише сразу натянули на лицо вязаную лыжную шапочку.
— Ну, вы прям, как в кино, мужики, — ухмыльнулся Миша, лихорадочно соображая, куда же его везут.
— Один поворот направо… второй… светофор… пересекли центральный проспект… Нет, не в райотдел — это точно, да и Лёха-подполковник знал бы… Ещё поворот, брусчатка… Стоп! А может, и не менты это вовсе? Если бандиты из конкурирующей группировки, дело принимало нехороший оборот. Сейчас отмороженных развелось до хрена и больше. Этим ничего не стоило вывезти в лес и… Ладно, не паникуем, приедем — разберёмся.
Ситуация прояснилась уже через полчаса. Мишу задержала антитеррористическая группа СБУ — украинская «Альфа». Капитан-гэбист объявил, что Миша обвиняется по целой куче статей: начиная от захвата заложников и заканчивая подделкой важных документов. Миша поинтересовался, не готовил ли он покушение на президента страны, а заодно и на Папу Римского. Гэбист ответил, что в том месте, куда задержанного вскоре доставят, шутить ему уже не придётся, а он, в свою очередь, постарается отбить у него чувство юмора в течение ближайшей пары часов. Впрочем… если они смогут договориться, то серьёзных неприятностей, пожалуй, можно будет избежать.
Услышав сумму в 100 тысяч долларов, Миша расхохотался капитану в лицо и сказал, что за такие бабки его антитеррористическая банда должна лет десять работать в его, Мишиной, личной охране, да и то неизвестно, согласится ли он их нанять. Кроме того, у него сейчас финансовые затруднения, и поэтому капитан может с успехом поцеловать его в одно место.
После этого началась пытка. Они били его пластиковой бутылкой, наполненной водой по затылку, время от времени спрашивая, не передумал ли он. Через 12 часов в полубессознательном состоянии Мишу выволокли во двор, бросили в машину и отвезли в изолятор временного содержания, бывшую КПЗ. Тюремный врач, проводивший освидетельствование, мельком взглянул на распространившуюся уже на всю Мишину шею гематому и сказал, что ничего страшного нет, упал, наверное, где-то, ударился, бывает.
Вскоре Мишу перестали слушаться ноги. Он передвигался, держась руками за стены, опираясь на кого-то из сокамерников или, отправляясь на допрос, на конвоиров. С руками тоже происходило что-то неладное: пальцы почти не сгибались, написание нескольких слов превращалось в целую проблему.
… Уже после освобождения, получив на руки полуторастраничный диагноз, Миша узнал, что удары по затылку повредили что-то в мозжечке, отвечающее за конечности. А пожилой врач с бородкой, похожий на доктора Айболита, добавил, что ему ещё крупно повезло, потому как, если бы не наркотик, под воздействием которого Миша находился в то утро, не сидеть бы ему сейчас на этом стуле и не держать, написанный докторскими каракулями диагноз.
В тюрьму Миша попал «крытую», усиленный режим. Публика разномастная: от убийц до завшивленных бомжей, подсаживавшихся на зиму на казённые харчи с крышей над головой, если места на теплотрассе не хватило. Разобьёт камнем витрину какую и сдаётся родной милиции — пока следствие, туда-сюда, вот и перезимовали.
В камере на 15 квадратных метрах сидели шесть человек. Бывало, когда приходили большие этапы, в камеру набивались до восемнадцати заключённых. Спали тогда строго по очереди — в три смены по шесть человек. Поспал, встал, свернул свой матрац — следующий.
С самого начала заключения Миша во второй раз в жизни решил завязать с наркотиками. Сейчас — или никогда. И хотя за деньги достать в тюрьме можно было всё что угодно, несмотря на мучительную, продолжавшуюся почти три недели ломку, слово, данное самому себе, он на сей раз сдержал.
Переносить заключение бывает тяжело и абсолютно здоровому человеку, что уж говорить про Мишу. Да ещё, как назло, от мерзкого питания у него обострилась застарелая язва двенадцатиперстной кишки. Боли мучили иногда так, что он не мог спать всю ночь, лежал, стиснув зубы, чтобы не стонать, а утром, как обычно, шутил, балагурил, развлекая товарищей по несчастью анекдотами и разными байками, запас которых у него никогда не иссякал.
Когда в Украине окончательно отменили смертную казнь, в их тюрьму стало прибывать значительно больше этапов с приговорёнными к пожизненному заключению. Напуганный начальник тюрьмы отдал команду: «убивать этапы», что означало — сразу жёстко ставить новоприбывших на место. Блатных избивали до полусмерти, калечили безо всякой причины, по одному лишь факту сурового приговора и принадлежности к зэковской элите.
Сам потерявший здоровье в гэбистской мясорубке, Миша не стал молчать. Не относясь кастово к «ворам» и зная, чем обычно заканчиваются конфликты с администрацией, он всё же подбил сокамерников на написание протеста, пригрозив, в случае продолжения беспредела, объявить голодовку. После того как по истечении трёх дней ответа на письмо не последовало, шесть мисок в их камере остались за завтраком нетронутыми.
Через пару часов в «хату» ворвались несколько охранников, схватили Мишу и ещё одного парня и бросили в карцер.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
