Хотел было писать о мудреце, но как прочёл у Горсовета Минеаполиса за роспуск полиции, взыграло ретивое. Моя землячка, преподаватель истории КПСС Нина Андреевна Андреева в перестройку выступила с заявлением: «Не могу молчать!». Поспешу-ка и я за Горсоветом на противоположный конец шкалы.
Незабвенное: «в окно влетела пуля и убила жену. Штирлиц насторожился…». Нынче даже самые твёрдые материалисты-ленинцы, хучь сама Нина Андреевна, начинают подозревать, что происходящее странно. Непонятная пандемия, то смертоносная, то сравнительно безобидная, бредущая по Земле иррациональными ходами коня. Всеобщее от неё паническое «закрытие», без особенных причин отчего-то сменившееся всеобщим «открытием». Дали людям подумать — и хватит. Многоликость симптомов, сонмы «бессимптомников», незаметно для себя обрётших иммунитет, слабая связь «холеры» с привычными эпидемиологическими графиками… Безумие американских и всемирных «протестов» — от безделья и избытка накопленного адреналина. Новая «американская Жанна д’Арк» — Джордж Флойд, мелкий уголовник, неумело придушенный ошизевшим от «короны» полицаем и скончавшийся в больнице скорее от передоза — его «заветами» необходимо клясться. Целовать золочёный гроб, бухаться на колени всем университетом, вздыхать о бесценной загубленной жизни… Отмена или как минимум ущемление полиции — единственной, что на деле пытается выполнить лозунг «чёрные жизни важны», ибо почти 90% погибающих чёрных убиты своего же цвета гангстерами. Но, по заветам Бакунина, Флойда и Каддафи, отсутствие полиции повышает безопасность населения. Синхронно с гражданами обезумела и природа, мешая снег в Вайоминге, наводнение в Луизиане с пожарами Калифорнии да Руси… Кажется, что плохой суфлёр, кривляясь, диктует актёрам мировой драмы шпаргалку из Талмуда — по трактатам Мегила, Сота, Сангедрин, Йома…
Знаки судорожного очумения, буйного бреда, полнейшего искажения здравого смысла каждый может прочесть на своём экране. Вы в курсе, что коронавирус изобрели в Израиле — оттого он, ручной, своих жалит меньше? Затем через радары гада перекинули в Китай и таким способом заразили Иран. Заграницей сообщают, что американские стражи порядка «жестоко разгоняют мирные демонстрации, применяя резиновые пули и слезоточивый газ», а «хрустальные ночи» и забитые фанерой витрины есть мирная декорация для демократических лозунгов. «Фэйк ньюс», «правда сокрыта», вдруг исчезла информации о погромах, молчание про четырёх убитых чёрных бывших полицейских, пытавшихся остановить грабёж…
То ли ещё будет, ой-ёй-ёй. Прежний миропорядок рассыпается на глазах, а новый пока невнятен: «зерно гниёт, чтобы затем взойти колосом». Не обязательно бедствия будут велики — я подметил, что впервые в истории десятки правительств озаботились своим населением, карантинами и многомиллиардными мерами по его защите.
Сболтнул я другу, что «корона» — это уже не «беды перед Машиахом», а первый этап его раскрытия — и услышал: «ты это у Радака прочёл?». Оказывается, средневековый мудрец и филолог, рабби Давид Кимхи (1160-1235) из Нарбонны писал, что раскрытие Машиаха начнётся со всемирной пандемии… Похоже, любимая присказка Горбачева: «процесс пошёл» была прозрением.
Что же нам делать, чего ожидать и к чему готовиться? Сказано, перед раскрытием Машиаха Творец вынудит евреев вернуться к Торе, «сделать тшуву». «А если будут упрямиться, то…» Пугать население мне категорически не хочется, во многом от нас зависит, как пойдёт дело: как строго и как быстро. Тем более для каждого индивидуально. Отмахнуться не получится, пора разбираться с собой.
«Роялем в кустах» оказалась у меня небольшая подборка, присланная Фрэдди Зориным. Добавлю щепотку своих и попробую рассказать вашим сердцам о тшуве, Возвращении. Поэзия — она к сердцу, только разумом здесь не справиться.
Вадим Халупович
Я вернулся в Сион. Пролетело две тысячи лет
С той поры, как мой пращур был вытеснен Римом отсюда.
Кто, скажите, он был? — Земледелец? Торговец? Поэт,
Сочинявший пиюты в честь Б-га для бедного люда?
И какая в скитаньях любила его Суламифь,
Чтоб сквозь двадцать веков связь времён ни на миг не прервалась?
Столько в землю легло, Тору в сердце своём сохранив,
Чтобы мама моя перед Б-гом еврейкой осталась?..
Я вернулся в Сион. Я на предков своих не похож,
Ибо двадцать веков отложились в моих хромосомах,
Я прошёл через страх, сквозь огонь, я презрел свою дрожь,
И хочу верить в то, что теперь наконец-то я дома.
Что еврейская кровь закалилась в прошедших веках,
Что на этой земле мы отныне не вытерпим срама,
Мы отныне и присно оружие держим в руках,
Чтобы был нерушим Дом Ицхака и Авраама.
Фрэдди Зорин
Верно, есть всему на свете сроки.
Лучше поздно ведь, чем никогда.
Помню, как впервые к синагоге
Подошёл. Вы спросите, когда?
После вспоминалось мне нередко,
Не забыл ни месяц, ни число —
Это на земле далёких предков
В жизни у меня произошло.
В новой жизни, где вернулись к вере,
Ну а раньше угасал очаг,
Там, где потускнел над старой дверью
Наш шестиконечный древний знак.
В той стране он в долгой был опале.
В нас уснули прежние века.
Книгу Книг мы сроду не читали,
Не познав родного языка.
И когда уплыли в вечность годы,
На пути к истокам вековым,
Не спешил я под святые своды,
Думая, что буду там чужим.
Опасался, спросят: «Ненароком
В синагоге оказался ты?»,
И посмотрит Б-г с немым упрёком
На меня с небесной высоты.
Но душа в молельный дом стремилась,
Дверь открыв, сказал я всем: «Шалом!»
Ощутил Создателя я милость,
Трепетно представ перед Творцом.
И своё волненье подавляя,
Я, как все, поднявшись в полный рост,
Робко, за другими повторяя,
Нараспев молитву произнёс.
Горизонт открылся мне широкий,
Не осталось от тревог следа.
Верно, есть всему на свете сроки.
Лучше поздно ведь, чем никогда.
Раиса Роева-Гутман
В синагоге
Сердца, как лампады,
У нас в синагоге.
Служить люди рады
Единому Б-гу.
Иных на беду лишь
По миру носило,
Но к вере вернулись,
И в том — наша сила.
Не ведают струны
Подобного лада,
И молится юность
Со старостью рядом.
Сердца как лампады
У нас в синагоге.
Служить люди рады
Единому Б-гу.
Любовь Знаковская
У древней стены
Скрипочка плачет где-то в тиши,
Будто зовёт в дорогу.
Музыка — это настрой души
И обращенье к Б-гу.
С чем я приду к Святой Стене?
Что положу я в щёлку?
Что ОН подумает обо мне –
Той, что была комсомолкой?
Просто прижмусь щекою я
К тёплой громаде камня:
Здесь предыстория моя,
И вековая память.
Здесь разбросанные поврозь,
Встретимся рано иль поздно.
Тысячи лет нам идти пришлось
Через тернии к звёздам.
Ветер щеки коснулся чуть-чуть,
Скрипка поёт — не плачет.
То ли окончен тернистый путь,
То ли он только начат.
Арье Юдасин
Бесполезны слова — умирают и тонут в тумане.
Бесполезны дела — ветер хаоса рушит дома.
Остаётся одно: утомлённой души пониманье,
Что она перед Б-гом за всё отвечает сама.
И когда мы узнаем, что каждый один во вселенной,
Вдруг расступятся воды и солнце прострелит туман.
И появится в голосе истины привкус нетленный,
И начнутся дела, и раскроется каждый карман…
***
Взлетают светлячки и огонёчки тают;
Так наши дни и наши вечера:
Над скошенной травой на крылышках взлетают,
И вот уже отходят во вчера.
Мы, люди, мотыльки, и светлячки порою,-
Так повторяй по десять раз на дню:
Есть только путь один над полем и горою —
Найти тропинку к вечному огню.
***
Ах, если бы молодость знала!
Ах, если бы старость могла!
На тонкие стенки бокала
Нисходит вечерняя мгла.
Я вижу так ясно и просто
Десятки неверных шагов,
И шансы для жизни и роста,
И сонмы поддельных богов.
Средь скольких чужих идеалов
Часть жизни беспечной прошла!?
Ах, если бы молодость знала!
Ах, если бы старость могла!
И плачу я, времени пленный:
«Омой мои раны водой,
О, мой проводник во вселенной,
Ты, древний народ молодой!»
Я капля твоих изменений
И Книги предвечной строка,
Пушинка и связь поколений…
С тобою я тоже река!
***
Даже если весь мир заболеет обманом и страхом,
Даже если весь мир погрузится в разврат и разбой,
Если истина смолкнет, надежда покроется прахом –
Я останусь с Тобой, и один я останусь с Тобой.
Наконец я узнал, в чём задача путей Авраама.
Я, потомок его, и один устою на Земле.
Б-г мой — правда, и Он поведёт меня просто и прямо,
И как масло в воде, не растворятся дети во зле!
Его сила в душе моей даст мне и меч, и опору.
Авраам был один, но и каждый на свете один.
В искажённом пространстве, где хитрость, и скука, и споры,
Вижу я сквозь туман Твои руки, о мой Господин!
Брат мой, ты, как и я, на Земле авраамово семя,
Просто выбора нет, мы как флюгеры жить не вольны!
Мы всегда различим, даже сквозь искривлённое время,
Солнце вечной души и пространство святой тишины!
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
