«Ради всего святого, дорогой господин Майднер, не собираетесь ли вы забросить свою кисть и палитру и стать фотографом? Не отвергайте камеру. Здесь тоже присутствует дух, создающий сочетание света и тени. Фотография — нечто великое. Она не дает повода к отступлению и плачу. Присоединяйтесь, но поторапитесь! Фотография движется вперед!»
Хельмар Лерски — художнику Людвигу Майднеру, 1930
Имя Хельмара Лерски (собственно, Израэль Шмуклерский), швейцарского фотографа, актера и кинооператора, долгое время находилось в забвении, пока Ют Эскилдсон не устроила в 1982 году в эссенском музее Folkwang передвижную выставку: «Хельмар Лерски. Фотографии и фильмы 1910 — 1947». Эту экспозицию видели также в Тель-Авиве (1983), Мюнхене (1983), Франкфурте (1984) и Сан-Франциско (1984). Позже работы Лерски были показаны и в нескольких галереях Нью-Йорка. Хельмар Лерски родился в семье польских евреев, в Страсбурге, в год, когда Эльзас-Лотарингия была присоединена к Германской империи. В юном возрасте Хельмар вместе с родителями переезжает в Цюрих. Его последующая странствующая жизнь и разнохарактерное творчество — одна из примет еврейской судьбы ХХ столетия. В 1893 году на пути в США он проезжает по Северной Африке и останавливается затем в Чикаго. Первое время Лерски занимается случайной работой, пока не находит место актера в немецком театре. На протяжении 1893 — 1909 годов он вместе с театром разъезжает между Чикаго, Милуоки и Нью-Йорком.
По-видимому, не очень удовлетворенный работой актера, Лерски, по совету жены, профессионального фотографа, оставляет театр и открывает в Милуоки коммерческую фотостудию (1910). Большинство ранних фотографий Хельмара Лерски — портреты бывших коллег по театру.
Фотографируя их крупным планом при драматическом освещении, он сразу проявил характерные черты своего будущего художественного стиля портретирования. Позже, в 1953 году, уже став автором известной серии фотографий «Световые метаморфозы», Лерски скажет: «Я писал светом, благодаря моему воображению модель трансформировалась в Наполеона, в нищего, в средневекового монаха, в рыцаря-крестоносца, современного техника, религиозного фанатика, в готическую статую, в посмертную маску».
В 1915 году Лерски вместе со второй женой, немецкой актрисой Анной — Лизой, возвращается в Европу. В Берлине он устраивается кинооператором на студии УФА. Фотография на время отступает на второй план. Среди фильмов, снятых Лерски в 20-е годы: «Агасфер», символизирующий вечное скитание евреев, и «Святая гора» режиссера Арнольда Фанка, ученицей которого была Лени Рифеншталь. Увлекшись экспрессионизмом, распростаненным в те годы в немецком кинематографе, Лерски занялся разработкой сложной осветительной техники, что разорило его. Он вновь обращается к фотографии. Портретирует известных политиков и деятелей культуры, артистов и спортсменов, горничных и официантов. Несомненно, Лерски был знаком, если не лично, то по работам с Августом Зандером, с его грандиозным проектом создания серии портретов, составляющих социальную структуру Веймарской Германии, над которым он начал работать еще в 1910 году. Лерски не подражал Зандеру — у него был свой стиль портретирования. Но замысел Зандера был ему близок. Несколько в преломленном виде он использовал эту идею и при фотографировании немцев разных профессий и социальных слоев, и при попытке создания еврейской и арабской идентичности.
В 1929 году пятнадцать фотографий Лерски были представлены на международной авангардной выставке «Кино и Фото» (Штутгарт). К нему приходит признание, его фотографии начинают приобретать музеи и публиковать журналы Vogue, Sport in Bild, Die Weite Welt. Снимки Лерски привлекли внимание известного нью-йоркского дилера Жюльена Леви, показавшего его работы в своей галерее на выставке «Современная европейская фотография» (1932) наряду с фотографиями Брассаи, Андре Кертеца, Илзе Бинг и других.
Первая книга фотографий Хельмара Лерски «Лица повседневности» была опубликована в 1931 году в Берлине. В ней собраны портреты неизвестных людей, отобранные по профессиональному признаку. Лерски и здесь в свойственном ему изобразительном стиле дает лица крупным планом, с подчеркнутой скульптурностью формы, порой в ущерб индивидуальным чертам. Некоторые критики хорошо приняли книгу благодаря представлению образа «нового типа немца».
К этому времени у Лерски уже была готова к публикации еще одна книга портретов евреев. Однако из-за усиления национализма, роста антисемитских настроений в Германии все попытки ее издать оказались безрезультатными. В 1932 году он вместе с женой покидает Германию. Они едут в Палестину и обосновываются в Тель-Авиве.
Отвергнутую книгу Хельмару все же удается опубликовать в 1933 году, назвав ее Les Juifs (из серии «Еврейские головы») с предисловием Альберта Эйнштейна как приложение к парижскому журналу VU в серии «Документы нашего времени». В рекламе к роскошному альбому фотографа говорилось, что доход от его продажи пойдет жертвам антисемитизма.
В Палестине Лерски уже в качестве режиссера снимает для Всемирной сионистской организации фильмы, предназначенные для поддержки эмиграции евреев в Палестину. Он не оставляет и фотографию, снимая, как евреев, так и арабов. Работает над новой книгой, намереваясь представить свидетельсво еврейской идентичности: «показать прототипы во всех ее ответвлениях, и узнаваемые во всех более поздних линиях родства».
В 1936 году Лерски приступает к работе над своим наиболее значительным проектом — портретированием рабочих, создателей кибуцев. Их энтузиазм, вдохновленный духовными заветами Аарона Давида Гордона (1856 — 1922), воспринятый как «религия труда», как возвращение евреев к труду на земле и естественной жизни, ведущих к появлению «нового еврея» и возрождению еврейского государства, увлек фотографа. Съемки продолжались до начала 40-х годов. Трактористы, сварщики, сельскохозяйственные рабочие становятся основным объектом его фотографий. На этот раз он портретирует их в свойственной каждому производственной среде: тракториста, управляющего трактором, кибуцника, оседлавшего высокую лестницу, чтобы подрезать ветки дерева, рабочего с пневматическим молотком, женщину в косынке, стоящую на коленях и чистящую газовую плиту. Лерски в большей мере интересует не собственно человек, а симбиоз человека с орудием труда, их взаимодействие. Выбирая определенный ракурс, освещение, он создал возвышенный, героический образ созидателя. Это меньше всего портрет индивидуума — это образ, тип еврея-рабочего, который, впрочем, мало чем отличается от рабочего другой национальности. В эти же годы американка Маргарет Бурк-Уайт прославляла труд шахтеров, а советские фотографы Александр Устинов и Макс Альперт — строителей московского метро и Днепрогэса.
В добавление ко всем художественным достоинствам, портреты Лерски, созданные в преддверии образования еврейского государства, имели еще и глубокий политический аспект — они показали мировому обществу факт присутствия евреев в Палестине.
Фотографируя рабочих, Лерски отдельно снимал крупным планом их руки, занятые работой. В таком изображении они — представители объекта в целом, носители его качеств. Так, Эжен Делакруа в дневнике, размышляя о скульптуре Микеланджело, отмечает самоценность деталей его работы: «Он умеет вселить величие и ужас даже в отдельные части тела». Сегодня представление фрагмента как главного объекта изображения стало распространенным приемом в фотографии, но более полувека назад это воспринималось новаторски.
Впервые портреты еврейских рабочих были показаны в 1945 году в музее Тель-Авива. Часть из них входила в международную передвижную выставку «Борьба и работа» (1943 — 1947).
Ко времени пребывания Лерски в Палестине относится также в какой-то мере экспериментальная серия «Световые метаморфозы», созданная им за три месяца, и содержащая 175 изображений одного и того же лица еврейского рабочего, сфотографированного при различных условиях освещения. Этими снимками он хотел «представить доказательства, что фотограф может творить свободно, следуя своему мысленному взгляду, подобно художнику, дизайнеру или скульптору».
За две недели до начала еврейско-арабской войны 1948 года Лерски уезжает в Швейцарию. Хотя там он фотографией уже не занимается, выставки его работ проходят и в Швейцарии, и в Люксембурге, и в Германии. Цюрих, город детства, стал последним прибежищем Хельмара Лерски.
И как завет фотографам воспринимаются его слова: «Современный портретный фотограф должен стремиться посредством чувства света выражать себя в совершенно индивидуальной манере, создавать свой собственный стиль и каждым портретом представлять свою визитную карточку, чтобы можно было его узнать в каждой фотографии».
Хельмар Лерски — один из плеяды талантливых фотографов первой половины ХХ столетия. В его творчестве гармонично сочетались и фотограф-новатор, занимавшийся формированием поэтики нового видения в художественной фотографии, и фотограф-публицист, показавший миру значительный этап еврейской истории 1930-х — 40-х годов.
Лев ДОДИН
Оцените пост
(голосовало: 4, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
