Много лет тому назад Америку посетила киносъемочная группа известного режиссера Станислава Ростоцкого, постановщика фильмов, ставших знаковыми в советское время, таких, как «Доживем до понедельника», «А зори здесь тихие» и др.
В театре «Миллениум» они встретились с русскоязычной общиной Бруклина. Встреча проходила в атмосфере дружелюбия. Дали слово и мне. Я спросил: почему сегодня, после краха советской власти, не появилось ни одного фильма, рассказывающего о воинской доблести евреев, так ярко проявившейся в Великой Отечественной войне? Ответа не последовало.
Но в перерыве ко мне подошел руководитель группы и спросил, не мог ли бы я предложить конкретно тему сценария о еврейской доблести. Я сказал, что сюжетом интереснейшего фильма могла бы стать военная судьба партизанского командира Исаака Зейфмана, и коротко рассказал о боевых делах этого человека. «Он находится в этом зале, могу познакомить вас», — добавил я. Но кинодеятель предложил перенести знакомство на завтра. Но он так и не перезвонил. А жаль, военная судьба Исаака, хоть и необычна, но в какой-то мере типична для многих евреев, которые оказались в его положении. Они, как и он, вступили в бой с гитлеровцами 22 июня 1941 года. Батарея зенитного дивизиона Пятой кавдивизии, где Зейфман был политруком, в этот день открыла огонь по румынским солдатам, форсировавшим Прут.
В ее составе Исаак воевал, в Молдавии и на Украине — оборонял Кишинев, Николаев и Полтаву. В конце сентября под городом Ромны кавалеристы были окружены танковыми частями немцев. Исаак, который остался единственным командиром на батарее, получил пять пулевых ранений, но последним усилием воли приказал вывести из строя пушки. Бойцы перевязали его, однако ранения были тяжелые, и он с двумя ранеными батарейцами остался в заболоченной низине у реки Грунь. Там его с товарищами, истекающими кровью, и обнаружили подростки — пастухи из села Саи. Они привели к ним жителей этого села, а те перевезли к себе. Как могли, перевязали и положили в сарае. Через три дня отвезли в больницу села Капустинцы. Врач этой больницы Виктор Бирюкович со своими коллегами и выходили Исаака, которого, кстати, оформили в медицинских документах как Ивана Гринюка, что позволило спасти его от немцев и местных полицаев. Впрочем, о том, что в больнице находится тяжелораненные командир и его товарищи, знали многие жители Капустинец. Однако не выдали полицаям и осведомителям из местных. Но рассказали другим «чужакам» из таких же, как они, окруженцев. Их набралось более десятка, и именно они составили ядро партизанского отряда, который сформировал едва вставший на ноги Зейфман. В него вошли, кроме кадровых военных, и молодые местные жители. К лету 1942 года отряд состоял уже из четырех подпольных групп, находившихся в окрестных селах. Все они активно накапливали оружие и боеприпасы, собирая их на местах былых боев и у местных жителей, а осенью вышли из подполья и перешли к боевым действиям против вражеских гарнизонов и комендатур.
Командиром отряда с самого начала стал Исаак Зейфман, сохранивший псевдоним Иван Гринюк. Он сформировал его организационно: две стрелковые роты, пулеметный взвод и полуэскадрон разведки. Первой крупной операцией отряда стал налет на германский обоз близ села Штеповка, в результате которого партизаны захватили немало оружия, боеприпасов, снаряжения и обмундирования.
В конце декабря 1942 года Исаак решил разгромить вражеский гарнизон в селе Васильевка. Эта операция была хорошо подготовлена. После детальной разведки партизаны ночью окружили село и внезапно атаковали гитлеровцев, которые не ожидали нападения и оказали слабое сопротивление. Разгром был полный, уцелевших немцев и их местных пособников — полицаев — партизаны расстреляли. Затем последовал налет на райцентр Синевка, где немцы устроили нечто вроде дома отдыха для своих летчиков. Партизаны перебили летчиков и уничтожили охрану. В налете на Александровку снова удалось застать гитлеровцев врасплох, уничтожить гарнизон и сжечь его бронемашины. В январе 1943 года неподалеку от города Ромны отряд разгромил большой обоз карателей и взял богатые трофеи.
Таких операций отряд Исаака за 14 месяцев своего существования провел немало, но самым важным было освобождение города Лебедина, который партизаны в конце февраля 1943 года окружили и взяли штурмом, уничтожив немецкий гарнизон. В это время с востока к Лебедину подошли части советской 100-й стрелковой дивизии. Они должны были штурмовать Лебедин, но получили его как бы в подарок от партизан отряда Ивана Гринюка. К тому времени отряд насчитывал более 300 бойцов и был, в сущности, хорошо вооруженным батальоном, состоящим из пехоты и кавалерии.
После встречи с советскими войсками отряд был расформирован, и большинство партизан влилось в части 100-й дивизии, Исаак Зейфман под своим настоящим именем зачислен в артиллерийский полк. За взятие Лебедина он был награжден орденом Красной Звезды. Через два месяца Исаака направили на месячные курсы командиров артиллерийских взводов, после окончания присвоили звание младшего лейтенанта. По его настоятельной просьбе, направили служить в Пятую кавалерийскую дивизию, где он начинал войну.Он прибыл туда в мае 1943 года и уже через месяц в ходе боев под Курском стал командиром противотанковой батареи, лейтенантом. Снова был ранен, контужен и направлен в госпиталь, осенью вернулся в свой дивизион, участвовал в форсировании Днепра, освобождении Киева. И затем шел Исаак по Украине на Запад, дрался в Карпатах, на реках Нейсе и Одере, где 26 апреля 1945 года его часть встретилась с солдатами американской армии. Там и закончился боевой поход партизанского вожака и артиллерийского офицера Исаака Зейфмана, награжденного еще двумя орденами — Александра Невского и Великой Отечественной войны.
В его походе особо важно, как мне представляется, понять и оценить партизанские дела этого неустрашимого воина. Ибо, если и об участии советских евреев в боевых действиях на фронтах Великой Отечественной известно мало, говорят об этом скупо и неохотно, зачастую извращая непреложные факты, то уж о партизанских делах евреев найти какие-либо материалы, документы невероятно тяжело. Знаю это по собственному опыту. Между тем, партизанская борьба советских евреев — командиров и рядовых бойцов — явление неоспоримое и масштабное. В СССР к началу германского вторжения проживали около 4,8 млн евреев, из них оказались на оккупированной территории не менее половины. Относительно достоверные данные, приведенные в книге Моше Кагановича о еврейском сопротивлении, изданной в Аргентине в 1956 году, свидетельствуют, что к приходу советских войск из этого числа уцелело немногим больше 100 тысяч.
Только незначительная часть их выжила, укрываемая местными жителями или выдавая себя за неевреев. А еще около ста тысяч евреев скрывались в лесах. Они оказались там, спасаясь от угона в гетто или в лагеря уничтожения, а также, убегая из концлагерей, поездов, увозивших их туда, и из гетто. Спецификой этого бегства было то, что евреи уходили в лесные пущи во многих случаях целыми семьями, а иногда — и целыми семейными кланами в несколько десятков человек. Ведь им негде было оставить своих домашних, разве что — на смерть.
В лесах стихийно образовывались сравнительно обширные еврейские семейные лагеря. Для их охраны, обороны и жизнеобеспечения формировались вооруженные группы и отряды из боеспособных мужчин и из женщин. Такие группы и отряды в ходе выполнения этих задач постепенно превращались в чисто партизанские формирования, которые вели вооруженную борьбу с немцами и их пособниками из местного населения, полицаями и членами националистических банд.
Второй формой были еврейские партизанские отряды, выполнявшие только боевые задачи, главным образом, диверсионно-террористического плана. Такие отряды создавались, в основном, отнюдь не из стремления их бойцов обособиться. Зачастую на это их толкала невозможность вступления в уже существующие отряды, куда евреев не хотели принимать. Кроме того, некоторые бойцы евреи местных партизанских отрядов и соединений, под давлением антисемитских преследований, имевших там немалый размах, вынуждены были уходить из них. Такие партизаны объединялись в боевые группы, обрастали новыми бойцами из семейных лесных лагерей и становились сравнительно крупными отрядами местного или рейдирующего типа.
Эти боевые группы и отряды обороны семейных лагерей были, в сущности, единственными еврейскими национальными военными формированиями в Советском Союзе в период Второй мировой войны. Но и кроме них, немало бойцов евреев насчитывали партизанские отряды и соединения, разведывательно-диверсионные группы центрального подчинения и подпольные организации, действовавшие в оккупированных немцами местностях и городах. Особенно много их было в крупных соединениях, таких как бригады Сидора Ковпака и Федорова-Черниговского, отрядах Петра Вершигоры и Дмитрия Медведева и других.
Сюжетом интереснейшего фильма могла бы стать военная судьба партизанского командира Исаака Зейфмана.
Согласно данным, имеющимся в воспоминаниях партизан и командиров еврейских формирований, отрывочным сведениям из официальных советских исследований, работам различных авторов, появившихся за рубежом, и в том числе Моше Кагановича, Г. Смоляра, братьев Тевье и Зуси Бельских, Иехиеля Гранатштейна, Ружки Корчак и других, количество партизан евреев, непосредственно и активно принимавших участие в боевых действиях против немцев и их пособников — от 45–50 тысяч человек.
Их было бы намного больше, если бы не препятствия, из которых основным для еврея, стремившегося принять участие в вооруженной борьбе, было нежелание многих командиров партизанских отрядов принять его в свои ряды. В большинстве случаев главным условием вступления еврея в отряд выдвигалось наличие у него оружия. Но и тогда, когда такое оружие он приносил с собой, частенько его отбирали под предлогом, что оно необходимо более опытным бойцам.
С евреями в отрядах вообще не церемонились, нагружая наиболее тяжкими и грязными работами, а если и привлекали к операциям, то к самым тяжелым и смертельным . Логика такой практики определялась не только антисемитизмом, но и теми соображениями, что у еврея нет другого места на оккупированной земле, кроме этого партизанского отряда, ему некуда отсюда уйти. Потому-то, узнав о существовании чисто еврейского формирования, такой партизан всеми силами стремился присоединиться к собратьям по крови и борьбе.
Но, и кроме того, согласно достоверным данным, в сентябре 1943 года начальник Центрального штаба партизанского движения Пантелеймон Пономаренко запретил принимать в партизанские отряды бежавших из гетто, а они были основным еврейским контингентом, пополнявшим партизанские ряды.
Однако и семейные еврейские лагеря жили в постоянной опасности не только от немцев и их пособников, но и от порой антисемитски настроенных партизанских отрядов. Некоторые факты такого рода известны. К примеру, партизанский отряд «Искра» Новогрудского района напал на евреев, бежавших в леса из эшелона, который вез их в Майданек, и ограбил этих несчастных. Партизанский отряд «Ворошилов» напал на бельский семейный лагерь, ограбил его обитателей и обезоружил охрану. Нередко Белорусские партизаны подстерегали группы заготовителей продовольствия из еврейских отрядов Бельского и Зорина, когда те возвращались, и отбирали все заготовленное. Такого рода стычки, как правило, сопровождались и людскими потерями. Моше Каганович в своих воспоминаниях приводит случай, когда командир отряда «Щорс», приказал всем евреям убраться из его района, что привело к немалым жертвам среди них.
Но и те евреи, которые сумели вступить в партизанские отряды на Украине, столкнулись с открытыми проявлениями антисемитизма со стороны командования и своих же товарищей-бойцов. Моше Каганович пишет об обстановке в украинских партизанских формированиях: «… Зная о сильных антисемитских настроениях среди партизан, руководство украинским партизанским движением считало необходимым разбросать евреев по отрядам, чтобы они не так бросались в глаза и не давали повода антисемитам обвинять евреев в трусости, если национальный еврейский партизанский отряд потерпит поражение, или если он будет вынужден по той или иной причине отступить.
Тем не менее евреи, разбросанные по отрядам, все равно привлекали к себе недружелюбное внимание и вызывали вражду антисемитов, а их было немало и среди командиров. Евреев обычно посылали на самые опасные боевые задания. И как бы доблестно они ни сражались, все равно толки о еврейской трусости и небоеспособности не прекращались.
Но уж если отряд или его подразделение, где были евреи, терпел в бою или при выполнении диверсионного задания неудачу, то это нередко списывали на бойцов-евреев, которые и здесь были козлами отпущения. Геройские поступки евреев зачастую приписывались другим бойцам… В первой половине 1943 года атмосфера по отношению к евреям в отдельных отрядах сгустилась до такой степени, что они опасались выходить на боевое задание с некоторыми из своих же товарищей, которые не скрывали вражды и грозили расправиться в первом же бою».
Таким образом, обстановка достаточно широко распространенной враждебности к евреям в партизанской среде еще более затрудняла и без того нелегкий процесс создания и существования их лесных лагерей и отрядов, охранявших эти лагеря или действовавших автономно. Но, невзирая на это, количество евреев в партизанских отрядах на Украине росло, погибших заменяли новые бойцы. В подавляющем большинстве своем евреи сражались доблестно, без колебаний шли на самопожертвование и даже самые отъявленные юдофобы нередко вынуждены были признавать их заслуги.
Выдающимся диверсантом-подрывником был Михаил Имас, родом из Кишинева. На его боевом счету — 17 отправленных под откос составов с немецкими солдатами и боевой техникой. Но и, кроме того, Михаил Имас, свободно владевший румынским и немецким языками, переодевался в форму офицера вермахта и, снабженный фальшивыми документами, проникал в среду вражеских военнослужащих. Общаясь с ними, он получал ценные сведения, совершал террористические акты. Успешный разведчик и диверсант имел базой партизанский отряд, которым командовал другой еврей — Леонид Бернштейн. Это было смешанное, с национальной точки зрения, формирование, основой которого являлись русские бойцы, но и евреев в отряде было немало. Кстати, Бернштейн в своей партизанской жизни звался Леонидом Ковалевым и считался русским.
Это — весьма характерная деталь, потому что Бернштейн не сам избрал себе новое имя и национальность. Так решило командование, утверждавшее его на этот пост, считая, что еврей не сможет командовать русским партизанским отрядом. Еврейским — еще куда ни шло. Поэтому только командиры еврейских партизанских формирований, как правило, не меняли своих имен и фамилий. К примеру, Моисей Винер, командовавший партизанским отрядом, сформированным из подпольщиков, которые бежали из гетто города Дубно. Известен также Иосиф Койфман, под этим именем и командовавший еврейским партизанским отрядом на Украине.
Считаю необходимым рассказать здесь о двух крупных партизанских руководителях евреях, о которых в советской литературе почти нет сведений. Об одном из них, впрочем, упоминает Козлов в своей книге «В крымском подполье», но он не называет его фамилии и тем более — национальности. А просто — Петр Романович! А ведь этот еврей до войны был 2-м секретарем Крымского обкома партии, его фамилия — Ямпольский. Именно его после эвакуации обкома в Краснодар вернули для организации партизанского движения в Крыму.
Там немцы быстро разгромили подготовленную партизанскую базу, и для восстановления ее на парашютах сбросили Козлова и Ямпольского. Именно Ямпольский в короткий срок организовал несколько партизанских отрядов, которые потом объединились в 1-ю Северную бригаду и командовал ею. Бригада действовала на севере полуострова, уничтожила до трех тысяч немцев и способствовала советским войскам в овладении Симферополем.
Другим анонимом является Ефим Коренцвит, лейтенант Красной Армии, попавший в окружение и под псевдонимом Евгения Волянского командовавший разведчиками и подрывниками в бригаде «Дедушки». Летом 1944 года по приказу Украинского штаба партизанского движения он был сброшен на парашюте в Нижние Татры и включился в подготовку Словацкого восстания. Евгений Волянский организовал и возглавил 2-ю чехословацкую партизанскую бригаду «За свободу славян». Она состояла из 15 отрядов и насчитывала почти 1600 бойцов. За время боев на территории Словакии бригада уничтожила до 3000 фашистов. Волянский был удостоен 4 чешских и 5 советских орденов.
Думается, что Исаак Зейфман тоже не смог бы успешно командовать созданным им же отрядом под своим еврейским именем. Иван Гринюк — другое дело! Кстати, в его отряде было немало евреев, и они также носили не родовые фамилии. К примеру, начальником разведки был Федор Егоров, на самом деле — Михаил Давидович Кац. И все эти евреи в боях не трусили, сражались достойно. Это очень рельефно показано в книге Исаака Зейфмана: «Жизненный путь парня из Подолии», отдельные эпизоды из нее приведены в этом очерке. Нет уже среди нас этого славного человека, мужественного офицера и партизанского командира. Да не забудут его потомки, которым его доблесть сохранила жизнь и счастье.
Марк ШТЕЙНБЕРГ
Оцените пост
(голосовало: 4, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
